Особо гордится тем, – вспомнил строки досье, – «что его дед, будучи в России, тащил на субботнике бревно вместе с Лениным… ” Куда они его тащили, зачем? Кто такой этот Ленин? Что такое «субботник ”? И что подразумевалось под бревном?.. – размышлял Билл, пока вороной «форд», сигналя на поворотах, мчал их на секретную квартиру ФБР.

– Босс чем-то озабочен, – ловко крутил руль агент Джек.

– Скорее всего тем, какую выбрать подругу… Толстую или худую? – легкомысленно отмахнулся напарник. – Ты лучше пять долларов гони.

Агент Джек сделал вид, что не услышал приятеля.

* * *

Дон Чезаре, сидя в небольшой, уставленной аппаратурой комнате, слушал разговор фэбээровцев. «Ловко волосатый толстяк облапошил нигера и навесил ему на штанину жучок… Сейчас узнаю, чего это начальник отдела по борьбе с наркотой их вызывает… Сколько денег ему плачу, а он что-то темнит, скотина… Явно двойную игру ведет», – вслушивался в пустой треп фэбээровцев.

Джек, как и положено агентам ФБР, ловко сбил водяную колонку, тормозя у роскошной виллы за металлической оградой, заросшей зеленым вьюном. Пройдя пуленепробиваемые металлические ворота, которые открыл знакомый охранник, чернокожие приятели очутились у большого бассейна, в голубой воде которого плавали несколько стройных девиц.

– Вон и босс, – указал пальцем на шестидесятилетнего мужчину с крашеными волосами Билл.

Раскачиваясь в кресле-качалке, тот наблюдал за плавающими в бассейне красотками, лениво покуривая при этом толстую гаванскую сигару. Заметив агентов, помахал им рукой и упруго поднялся с кресла.

– Пройдемте на конспиративную квартиру, господа, – указал на виллу, – а то здесь шумно и нам не дадут поговорить. Располагайтесь, – указал на широкий кожаный диван, стоявший у стены просторной комнаты, приятно охлажденной кондиционером. – Если коротко, то дело состоит в следующем… – потряс он газетой. – Некто Беня Епштейн, перед отъездом из России в Израиль, тиснул статейку в газету «Московская утка» о том, что, будучи в советское время на уборочной в деревне Шалопутовке Чекушкинского района, спрятал между планками гармони формулу получения из силоса высококачественного наркотика…

В комнате повисла тревожная тишина.

У дона Чезаре уши стали краснее партбилета итальянской компартии. «Если выгорит, – подумал он, – нагребу деньжищ и буду баллотироваться в сенаторы».

«Если выгорит, – подумал начальник отдела по борьбе с наркобизнесом, – я столько «гринов» вычищу из дона Чезаре за формулу, что запросто смогу баллотироваться в сенаторы».

– Обнаружить инструмент реально, – взорвал тишину начальник отдела.

У дона Чезаре затряслись руки, и он оборвал очень важный проводок. В заставленном приборами и подслушивающими устройствами помещении наступила просто-таки зловещая тишина. Дон Чезаре попытался себя удушить, обхватив горло холеными руками, но вовремя одумался.

– Джонни-и, мать твою, как говорят русские коммунисты… Быстро, быстро, быстро, – колотил он в толстое брюхо двухметрового гиганта.

– Если кого пристрелить, это мы мигом, – пророкотал гамадрил.

– Нет, нет, нет… – успокоился дон Чезаре. – Еще рано. А сейчас бери лимузин, бери помощника и мчись к самой секретной квартире начальника отдела по борьбе с наркотой… Когда из нее выйдут двое нигеров, не спускай с них глаз…Чувствую, что тебя ожидает дальняя дорога…

– В Чикаго?! – обрадовался буйвол.

– В Ша-ло-пу-тов-ку! – с трудом выговорил трудное слово главарь преступного синдиката.

Совещание на тайной квартире подходило к концу.

– Повторяю еще раз, агенты Билл и Джек… обнаружить инструмент реально, так как Беня Епштейн пометил две верхние планки гармони знаками «икс» и «игрек». А под тайным знаком на нижней планке и хранится секретная формула, – в волнении вскочил с кресла начальник отдела, на миг потеряв над собой контроль.

В следующую минуту он опять сидел в кресле.

– Наша аналитическая служба выяснила, что этот самый Епштейн родом из областного города Тарасова, что на Волге, – это река у русских. А вот в этой-то области и находится Чекушкинский район, в котором имеется деревушка Шалопутовка, – победно закончил он. – Вот туда сегодня ночью вы и будете сброшены на парашютах…

– Сэ-э-эр?! – выпучил зенки агент Джек. – Но я никогда не прыгал с парашютом… И это дело ЦРУ.

– Господа! – построжал босс. – Все уже обговорено в верхних инстанциях, – поднял он палец, указав на потолок. – Сам директор ФБР дал добро…

– Сэ-э-р, но ведь мы же черные, а в России все белые, нас же сразу вычислят…

– Ну-у, во-первых, деревенские жители, говорят информаторы, загорают до такой степени, что на их фоне белыми будете вы…

– А что «во-вторых», босс? – печально поинтересовался Билл.

– Во-вторых, ты, агент Билл, знаешь, как написано в досье, десяток русских слов… А агент Джек и того больше – целых пятнадцать…

– Но со словарем! – воскликнул Джек.

– Словарь я уже приобрел, – порадовал подчиненных начальник отдела. – А также снаряжение, оружие и деньги… Все это вас ждет в самолете… Ну а если выполните задание… – многозначительно закончил он, – счет в банке прилично пополнится, – пожал им руки, провожая до двери.

Не успели агенты сесть в машину, как заметили длинный «кадиллак», припаркованный под струей из сбитой колонки. Рядом с задней дверцей, опершись на нее всей тушей, блаженствовал от попадавших на него брызг волосатый Джонни. Другой старый знакомый – татуированный головорез – прислонился бедром к сверкающему на солнце переднему крылу. На этот раз на нем была светлая рубаха навыпуск типа: «Мама, я хочу на Багамы».

Показав им средний палец, Джек нажал на стартер своего «форда». Засуетившись, громилы сели в машину и рванули за агентами.

– Черт знает что происходит! – визжа тормозами на поворотах, вполголоса вещал Джек. – Мы за ними должны гоняться…

– У нас демократическая страна! – пессимистически произнес Билл. – Если хочешь, давай остановимся, и ты заработаешь еще десять долларов, – предложил он.

– Если бы не задание, десятка, конечно, не помешала бы…

Агенты долго кружили по городу и, как им показалось, оторвались от хвоста.

– Теперь на военный аэродром, – крутанул руль Джек.

– Дон Чезаре! Дон Чезаре! – орал в мобильник обросший орангутанг.

– Мы их выследили… Они припарковались у военного аэродрома…

«Все сходится», – подумал дон Чезаре, еще раз перечитывая статью Епштейна в молниеносно раздобытой «Московской утке». Он прилично владел русским языком. «Ребятам предстоит лететь в Москву, оттуда в Тарасов… Там уже рукой подать до Шалопутовки… Через пару деньков, чтобы забрать у них формулу, подлечу и я», – с довольным видом, скомкав, облобызал газету.

* * *

Самолет над Россией без конца попадал в воздушные ямы, и агенты ФБР, кляня своего босса и русские дороги, с трудом сдерживали тошноту, плохо слушая инструктора, читавшего им, дабы не тратить понапрасну времени, лекции о России и ее странных жителях.

– Господа! – внушал он агентам. – Главное, с кем бы и о чем бы ни говорили, вставляйте в речь слово «мать». Русские – сентиментальные люди и всегда думают о матушке. «Дрань господня» у русских не проходит, а «филфаки» какие-то свои есть. Круче сказать: «В бога, в душу мать… – и можно добавить: – Ети». Как сие расшифровывать, я не знаю, но при этом следует выставить вперед два пальца – указательный и мизинец… Прошу вас, господа, не перепутать со средним пальцем руки…

– У-а-а-а! – сморщившись, наполнил пакет толстый Билл.

– Спокойно, джентльмены, не волнуйтесь, – не обращая внимания на мучения подопечных, продолжил инструктор. – По одежке и лицу – вы чистые колхозники. Главное, в жару не снимать майки, под ними русские мужики немного белее. А так, прикид у вас клевый: кепки, фуфайки в заплатах, кальсоны, трико с дутыми коленками и войлочные ботинки «прощай молодость» – это в России их так называют.