Теперь он помедлил.

— Я не хочу тебя уговаривать, это против твоих...

— Джек,— сказала она,— разве ты не знаешь, что я люблю тебя. Я ХОЧУ прийти.

Они обнялись в последний раз перед ее уходом.

— Видишь, с тобой ничего не случилось. Ты уходишь такая же, какая пришла.

— А ты уверен, что я этого хотела? — прошептала она.

— У нас впереди еще завтрашний вечер.

— А сегодня?

— Пойми, ведь не так уже трудно подождать. До завтра всего один день. Завтра тридцать первое мая.

Он снова привлек ее к себе.

— Мад, я не хочу завлекать тебя какими-то хитростями. Ты достойна любви. Это было бы дешево и низко с моей стороны. Но с сегодняшнего дня все должно измениться. Предупреждаю тебя, Мад, если ты завтра возвратишься...

Она понимающе взглянула на него и была счастлива.

— В холле «Карлтона»? — предложил он.

Она покачала головой:

— Нет, здесь, Джек.

Затем она повернулась и быстро ушла.

Когда полчаса спустя она вошла к себе в комнату, то все еще находилась в состоянии блаженного опьянения от близости с ним. Чувство счастья полностью овладело ею, и она ничего не замечала вокруг себя.

Но мало-помалу ей стали бросаться в глаза изменения в ее комнате. Все лампочки были включены, вся ее одежда и белье, короче говоря все содержимое ее шкафа, лежало кучками на стульях и на ее кровати.

Из соседней комнаты вошла мать, держа в руках различные предметы одежды.

— Что случилось? Что ты там делаешь?

— Я укладываю твои вещи. Сначала я хотела подождать тебя, но ты все не приходила и было уже поздно. Мы собираемся утром уезжать, очень рано.

— Мы собираемся уезжать? — непонимающе повторила Маделина.

— Мы едем в наш дом на берег моря.

— Уже завтра утром? Почему же не в понедельник на будущей неделе?

—- Нам настоятельно предложили...

Мать не закончила фразу.

— Нам сказали, что мы должны уехать не позже чем утром. Очень важно, чтобы тебя -—чтобы нас утром уже здесь не было.

Маделина сразу поняла.

— Тот мужчина, который недавно вечером был у отца,— это его рук дело? Он приходил еще раз, не так ли?

Мать не ответила.

— Ради Бога, мама! Я нахожу, что это действительно слишком далеко зашло. Разве этому человеку платят за то, чтобы он нагонял страх на других людей?

— Он убедил твоего отца в необходимости этого. И для меня этого достаточно.

— Но МЕНЯ он не убедил, и мной он не будет командовать, когда мне приходить и уходить.

Садись. Мне надо серьезно с тобой поговорить, Мад.

Она отодвинула в сторону стопку одежды.

—- В конце концов, я твоя мать. И мы теперь одни.

— Да, ты моя мать и мы теперь одни,— сухо повторила Маделина.— Ну и что?

— Познакомилась ли ты с кем-нибудь в последнее время? Я имею в виду, конечно, не твоих товарищей по учебе.

— Теперь еще ты начала об этом спрашивать! Это вы еще на днях хотели узнать у меня.

— С кем ты была сегодня вечером, Маделина?

—- Разве это не запоздалый немного вопрос? Этак лет на десять?

— Маделина, с кем ты провела сегодняшний вечер?

— С Биллом Моррисеем.

Она посмотрела матери прямо в глаза.

— Что, будете меня упрекать? — холодно спросила она.

— Дитя, я спросила тебя не ради любопытства. Я спросила тебя, ибо речь идет о твоей безопасности.

— Эго он заставил тебя выпытывать у меня? Только он способен на это.

— Маделина, скажи мне, с кем ты была сегодня вечером?

— Ты спрашиваешь меня уже в который раз, и я отвечу тебе опять: с Биллом Моррисеем.

— Маделина, Билл звонил сюда около десяти и хотел с тобой поговорить.

Она не замешкалась ни на секунду.

— Естественно. В театре мы поссорились, и я встала и ушла, а он оставался сидеть. Вероятно, он предположил, что я поехала домой, поэтому и позвонил сюда. А я просидела два акта в фойе и вернулась на свое место перед концом спектакля.

— Ах так,— проговорила мать с видимым облегчением.— Ну, это другое дело.

Она успокаивающе погладила дочери руку.

— Разве я когда-нибудь тебе лгала? — спросила Маделина, а про себя добавила: «Разве я когда-нибудь так влюблялась?»

Мать нежно поцеловала ее в лоб.

— Спокойной ночи, дитя мое.

В дверях она обернулась и спросила:

— Ты поедешь с нами утром на берег моря, не так ли? Не доставишь нам никаких неприятностей?

— Нет, я не доставлю вам неприятностей,— послушно ответила она.

На следующее утро, как только на город упали первые лучи солнца, они направились в путь. Словно боялись, что в этот злополучный день тридцать первого мая дневной свет будет для нее роковым.

Энергично были погружены чемоданы. Прислуга была отправлена накануне, чтобы сделать необходимые приготовления.

Маделина села на заднее сиденье машины, держа сигарету в руке. Она скучающе смотрела в окно, как безучастный наблюдатель, которого вся эта суета совершенно не касается.

Только когда в последний момент откуда-то появился Камерон, она выразила свое неудовольствие.

— Разве он обязательно должен с нами ехать? — спросила она резким тоном.— Это уже очень похоже на ссылку.

— Тс-с,— остановила ее мать.

Когда они прибыли на берег моря в свой дом, Камерон исчез так же внезапно, как и появился. Он вышел из машины, и никто не видел, куда он направился.

На лице Маделины играла лукавая улыбка. Может быть, потому, что Камерон бесследно исчез, а может быть, она думала о чем-то совсем другом.

Незадолго до обеда, когда она с книгой в руках отдыхала в саду в шезлонге, возле нее снова появился

Камерон. Маделина сделала вид, будто не замечает его, хотя она должна была увидеть длинную тень, упавшую от его фигуры на траву.

Он стоял и смотрел на нее, скромно, неназойливо.

Резким движением она подняла голову и бросила на него уничтожающий взгляд.

— Я читаю книгу,— буркнула она. Затем со злостью сунула ее ему под нос: — Вот книга. Вы видите ее?

— Мне очень жаль, мисс Дрю,— тихо сказал он.— Вы, кажется, обижаетесь на то, что мы вас сюда привезли.

— Я предпочла бы находиться там...— неосторожно начала она, но спохватилась и быстро замолчала,

— Может быть, вы назначили свидание, на которое теперь не можете попасть?

Он посмотрел на нее строгим проницательным взглядом.

Ничего не ответив, она отвернулась от него и снова углубилась в книгу. Она осознала, что допустила сейчас тактическую ошибку.

За обедом вдруг ее поведение совершенно изменилось. Ее плохое настроение куда-то улетучилось. Она стала веселой, разговорчивой и даже немного шаловливой. Казалось, на нее повлияла перемена места. Даже с Камероном, который сидел напротив нее за столом, она стала дружелюбна, хотя избегала к нему обращаться. Но время от времени она благосклонно улыбалась ему, словно хотела дать ему понять, что в новом месте она себя хорошо чувствует и больше не возражает против своего пребывания здесь, на морском берегу.

Взгляд Камерона все еще оставался испытующим и проницательным.

После обеда все отправились на берег моря. Камерой держался немного в стороне и делал вид, что не обращает на девушку внимания. В свою очередь и она старалась не делать замечаний в его адрес. Но она опять была разговорчива, вела себя шаловливо и неестественно, будто актер, играющий на сцене.

Двое юношей и девушка, ее здешние знакомые, присоединились к ней. Она пригласила их к себе домой на выпивку, а также выразила желание вместе с ними поужинать и провести вечер в их компании.

— Я нахожусь в своего рода карантине,— сказала она, улыбаясь.— Будет очень мило с вашей стороны провести со мной время,

Они поехали все вместе в той машине, в которой прибыли.

Дома Маделина, не переодеваясь, тотчас приготовила своим друзьям коктейли. Она предложила бокал даже Камерону, хотя тот отказался. Была она очень веселой. Приглашала обоих юношей танцевать, громко включала радио, болтала, шутила, рассказывала смешные истории, анекдоты. Можно было подумать, что на нее сильно подействовал мартини или просто она слишком много коктейлей выпила.