— Вчера вечером здесь была одна женщина. Не знаю, заметила ли ты ее...

Она улыбнулась слегка иронически:

— Мельком. Платье от Хетти — Карнеджи, белое, стоимостью от ста до ста пятнадцати долларов. Я предполагаю, конечно, что оно было куплено на последней распродаже еще в прошлом сезоне. Туфли с Пятой авеню. Вообще, очень хороший вкус, даже превосходный вкус, но...— Она покачала головой и наморщила нос.— ...Но под всем этим—дешевка. Она может стараться сколько угодно, но с этим ничего не поделаешь. Она выглядит лет на тридцать пять, и только в самом лучшем случае ей можно дать двадцать восемь.

«Ей и в самом деле двадцать восемь»,— чуть не выпалил он, но вовремя спохватился. Возможно, на самом деле ей было тридцать пять.

— Ее парфюмерия, видимо, марки «Стикс» или ей подобной. Приторная и тяжелая.

Он безмолвно вытаращил глаза.

— Да, Хью. Полагаю, я знаю, что ты думаешь.

Она закурила .сигарету, словно хотела дать ему время собраться с мыслями. Она предложила и ему, но он отказался.

— Я... эх... я не знаю, как бы тебе объяснить, Флоренс. Это была одна связь, о которой тебе ничего не известно...

Она снова иронически улыбнулась.

— Я должна тебе и дальше помогать, Хью?

Стряхнув пепел с сигареты, она глубоко затянулась и обратила свой взор задумчиво вверх, словно пыталась собраться с мыслями.

— Ее зовут Эстер Холлидей. Она живет на Феррегат-драйв, номер 24. Квартира Д-7. Она платит за нее 105 долларов в месяц. Телефон Верфильд 71-76. Она вошла в твою жизнь или, как это лучше сказать, она стала тебя использовать... гм... около четырех лет назад, пожалуй, даже чуть-чуть раньше. Я не ясновидящая, Хью. Я не могу точно назвать день, когда ты с ней познакомился, даже не могу точно назвать месяц. Я только точно знаю время года. Это было весной. Весенние мечты одного старого господина...

Она шутливо погрозила пальцем.

— Ты любил ее в течение трех лет. Последние полтора года ты ее уже не любил, однако ты был слаб и поддерживал ее материально.

Он констатировал:

— Итак, ты знаешь все. Ты знаешь об этом все.

— Уже с год,— коротко ответила она и раздавила сигарету.— И что же? Что из этого следует? Почему-то вдруг заговорила твоя совесть? Нет, этого не могло произойти. Это не из хороших побуждений.

— Флоренс, я к тебе обратился, чтобы...

На этот раз она не стала ему помогать.

— ...потому что она умерла.

— Я знаю.

— Ах, Флоренс!—простонал он и весь поник.

Казалось, он обессилел от того, что собирался рассказать ей об обстоятельствах, которые она уже прекрасно знала. Теперь ему оставалось признаться в немногом.

— Это было так очевидно,— вскользь сказала она.— Спортивная куртка поверх вечерних брюк. Выпуклость на этой куртке. Пистолета не оказалось в ящике стола. Знаешь, ты не очень-то ловко работаешь.

И затем добавила деловым тоном:

— И ты это сделал?

Он рассеянно смотрел на нее.

— Я только сделала вывод из твоих сообщений, Хью.

Все улики говорят за это. И несмотря на это, ты кажешь-, ся таким испуганным, что я...

Он наклонился вперед, закрыл лицо руками и, задыхаясь, проговорил:

— Она была уже мертвая. Я нашел ее мертвой на постели. Кто-то ее убил. Я не знаю, кто он, знаю только, что я не убивал ее.

Она обняла его и по-матерински похлопала:

— Разумеется, ты этого не делал. Разумеется, не ты.

Он поднял голову. Он вдруг оживился, будто его осенила какая-то мысль.

— Я могу это доказать. Конечно, я могу доказать, что не я убил ее. Подожди минуту, где это...

Он вскочил, бросился в ванную и вернулся со своей курткой.

— Здесь! Здесь она! Я нашел это в ее комнате.

Он протянул ей лист бумаги. Она прочитала вслух записку: «Ну, как вы теперь себя чувствуете, мистер Стрикленд?»

Флоренс всегда соображала намного быстрее него.

— Ты должен был оставить ее там, где нашел, а не приносить сюда, где ее никто не увидит.

— Но я не хотел, чтобы мое имя...

Вдруг ей в голову пришло иное соображение.

— Может быть, это тоже неплохо. Да, возможно, это верно. Но что хорошего даст тебе эта бумажка? Думается мне, что теперь при любых обстоятельствах она потеряла для тебя значение. Если будет необходимо, ты можешь ее показать. Но, естественно, ты не должен придавать ей большого значения, потому что ты не можешь доказать, что нашел бумажку в ее комнате. Ты только можешь доказать, что она не тобой писана, но найти ее ты мог где угодно. Но теперь это поздно.

Увидев его полное отчаяния лицо, она поспешно добавила:

— Но и без этой бумажки ты в безопасности. Тебе не могут приписать убийства, так как ты его не совер-, шал. Это привело бы к судебной ошибке, а судебные ошибки случаются очень редко.

— Но они могут прийти сюда. Они будут задавать вопросы.

Она неторопливо кивнула.

— Они будут узнавать все о ее прошлом. А ты поддерживал с ней связь довольно долго.

— Флоренс, ты должна мне помочь! Неважно, что они узнают о ее прошлом, это не так важно. Если бы только мы смогли помешать им кое-что узнать о сегодняшней ночи. Понимаешь, тот большой бал, который ты сегодня давала,—это превосходное алиби. Весь вечер до конца я был на людях, в десятки человек видели меня. Флоренс, сегодня ночью я никуда не выходил из дома после ухода гостей. Я не переступал порога дома, понимаешь ты? Флоренс, ты не. должна подводить меня под удар. Ты поддержишь меня? Моя единственная надежда на тебя!

— Я твоя жена, Хью,—ответила она, как всегда.— Ты разве забыл это? Я твоя жена.

Она посмотрела на него нежным и преданным взглядом.

Он положил голову на ее плечо и с долгим вздохом выключил освещение.

Она нежно гладила его рукой по волосам. Все прощая и все понимая, утешала она его со всей преданностью, на какую способна женщина.

Эстер Холлидей умерла в ночь со вторника на среду, Ни в среду, ни в четверг ничего не произошло. Было только краткое сообщение в газете. Наконец в пятницу взорвалась бочка с порохом. На пороге их квартиры стоял какой-то мужчина.

— Проводите его сюда,— сказал Хью Гаррису.— Или нет, подождите минутку.

Он сел за свой письменный стол, сделав вид, что перебирает бумаги. Нет, это выглядит неестественно. Он пересел в удобное кожаное кресло, откинулся на спинку, положив ногу на ногу. Потом снова встал, взял с полки книгу, выдвинул ящик, достал сигару и вернулся в кресло.

— Так. Ну, можете его пригласить.

Мужчина не произвел особого впечатления. Он был высокий и худой, со впалыми щеками.

Он представился как мистер Камерон.

— Мне очень жаль, что я должен вас побеспокоить, мистер Стрикленд. Я полицейский чиновник. Вы не возражаете, если я задам вам пару вопросов?

— Присаживайтесь,— предложил ему Стрикленд.— Нет, я нисколько не возражаю.

Мужчина сел, сильно наклонившись вперед. Он робко оглянулся, посмотрел на Стрикленда, затем откашлялся.

«Великий Боже,— подумал Стрикленд,— чего же я так боялся?»

— Хотите сигарету?

Он протянул пачку сигарет и чиркнул зажигалкой.

— Что за вопросы хотите вы мне задать?

Мужчина вздрогнул, словно испугался, что забыл, о чем хотел спросить.

— Ах, да, извините. Скажите, вы знаете... ах... вы знали одну женщину... одну даму... по имени Эстер Холлидей?

— Да, я знал ее,— быстро ответил Стрикленд.

— Хорошо знали?

— Так хорошо, как может мужчина знать женщину. Вы видите, я говорю совершенно откровенно.

Затем он добавил:

— Но это было когда-то. С того времени прошло уже полтора года.

Мужчина смущенно крутил свою сигарету.

— Она умерла, вы знаете это?

— Она была убита,— поправил его Стрикленд.— Я прочитал об этом в газете.

— Вы случайно не виделись с ней в последнее время, мистер Стрикленд?

— Нет.

— Когда вы ее видели в последний раз?

— Года полтора назад, как я уже говорил,

— Ах! — И прибавил к этому: — Ну...

Это прозвучало так, словно он выдохся, как перестоявшее пиво.