— Да, мне туту делать, увы, нечего. Безусловно, мгновенная смерть. Бедняга.

— Согласен с вами, сэр. Ваше мнение — как давно он мертв?

— Не могу сказать точно. Полагаю, смерть наступала между пятнадцатью минутами и часом назад. Нельзя упускать из виду, что тело находилось под солнцем.

Все свои соображения по этому поводу доктору пришлось повторить еще раз пятью минутами позже, по прибытии детектива — сержанта Карсфорна — в сопровождении констебля в форме и двоих людей в штатском. Сержант спокойно спросил Уоркопа, может ли тот добавить какие-нибудь детали к уже сказанному, объяснив, что доктор Ротерхоп, главный конкурент Уоркопа в Белингэме, являвшийся также медицинским экспертом, был срочно вызван в тюрьму к кому-то из заключенных и не может прибыть на место.

К тому, что пуля, пробив черепную коробку, застряла в мозгу, доктору нечего было добавить. Сержант после беглого осмотра раны сделал вывод, что выстрел был произведен с довольно большого расстояния, так как никаких следов порохового ожога заметно не было.

В это время к стоящим в аллее присоединился вышедший из дома Чарльз.

— Приветствую вас, — удивленно обратился он к инспектору. — А ведь вы не тот инспектор, который расследовал кражу, происшедшую недавно у нас в офисе? Почему же он не приехал?

— У вас был детектив-инспектор Фронтон, сэр. К сожалению, он болен.

— Да, для него это было бы чересчур, — заметил Чарльз. — Мисс Патердейл, мама сказала, что я должен забрать Мэвис на ночь к нам домой.

— Перед тем как вы заберете мисс Мэвис, мне бы хотелось задать ей несколько вопросов, — сказал сержант.

— Мисс Мэвис не здесь, а у меня дома. Девушка находится под присмотром моей племянницы, — вмешалась мисс Патердейл. — Вы не могли бы поговорить с ней там?

— Конечно, мадам, мне это не сложно, — вежливо согласился сержант. — Думаю, девушке не стоит возвращаться сюда, пока тело не заберут в морг. Они уже выслали машину.

Он повернулся и стал совещаться с коллегами. Один из них, давая вполголоса указания остальным, готовился сделать снимки. Сержант сказал, что времени больше терять нельзя и необходимо как можно скорее поговорить с мисс Уоренби.

— А как же мы бросим дом? — спросила мисс Патердейл. — Ведь там никого нет. Не думаю, что кто-то захочет туда проникнуть, но все же так его оставлять нельзя. Мы не можем даже закрыть ворота, потому что Мэвис в спешке не взяла сумочку с ключами.

— Не беспокойтесь. Я оставлю здесь одного из моих людей, — пообещал сержант.

— Тогда, если у вас нет возражений, я тоже еду, — сказала мисс Патердейл. — Я должна подготовить бедняжку Мэвис к разговору с вами, сержант. Ты отвезешь меня, Чарльз?

Он кивнул в знак согласия и присоединился ко всей компании. Сержант тронулся следом за машиной Чарльза на полицейском автомобиле.

Войдя в дом, мисс Патердейл и Чарльз обнаружили, что Мэвис уже несколько пришла в себя и пьет чай, явно предпочитая его предложенному джину. Девушка спокойно отнеслась к сообщению, что ей предстоит разговор с полицией, и обещала собраться с мыслями и не упустить никаких подробностей. Она уже вспомнила почти все, что видела, и готова отвечать на вопросы.

Чарльз пригласил сержанта Карсфорна в гостиную, и тот, принеся приличествующие случаю соболезнования, приступил к своим обязанностям.

— Видите ли, миссис Клайборн и я задержались ненадолго после того, как все гости ушли, — начала свой рассказ Мэвис. — Мы собирались обсудить турнирные призы. Точно помню, что было десять минут восьмого, когда я покинула Седары. Я еще посмотрела на часы и сказала миссис Хасвел, что должна идти, иначе дядя будет волноваться, почему меня так долго нет, и побежала домой. Оттуда до дома не более пяти минут быстрой ходьбы, так что это случилось в пятнадцать, максимум двадцать минут восьмого, — выложила она свою версию о времени убийства.

— Спасибо, мисс. Мне все понятно. Но после того как вы услышали выстрел, обратили ли вы внимание на что-нибудь еще? — спросил сержант.

— Нет.

— И вы никого не заметили? Скажем, за оградой?

— Нет. Я уверена. Никого. Но я, правда, не особенно смотрела по сторонам, — призналась девушка.

— Не особенно смотрели по сторонам, — задумчиво повторил сержант. — А как вы полагаете: судя по звуку, выстрел был произведен с близкого расстояния?

— Да, наверное… Но боюсь, что плохо разбираюсь в выстрелах. Я вообще не выношу неожиданных резких звуков, поэтому думаю, что могли стрелять и не с очень близкого расстояния, — с сомнением в голосе проговорила Мэвис.

Сержант молча строчил в своем блокноте. Закончив, он спросил:

— Как вы думаете, мисс Уоренби, могли ли у вашего дяди быть какие-нибудь недоброжелатели?

— Нет, что вы! — искренне воскликнула девушка.

— Вы уверены, что он ни с кем не ссорился?

— Да, уверена. Ничего подобного не было, — твердо проговорила Мэвис.

Задав еще несколько вопросов, сержант сказал, что сообщит о времени проведения следственного эксперимента, и поспешил вместе с коллегами обратно в Белингэм.

Мэвис явно не радовала перспектива отвечать на вопросы следователя во время эксперимента, но ей ничего не оставалось, кроме как примириться. Мисс Патердейл заверила ее, что следственный эксперимент и прочие процедуры в подобном случае необходимы и, несмотря на непоколебимую уверенность Мэвис, что дядя бы все это не одобрил, ей придется набраться терпения и мужественно вынести все формальности следствия. Когда же Чарльз передал ей приглашение миссис Хасвел, Мэвис со слезами благодарности ответила, что дядя Сэмпсон наверняка не позвонил бы ей ночевать вне дома.

Никто не понимал, откуда у Мэвис такая уверенность в отношении уже мертвого дяди к любому ее поступку.

— Как странно, что ты ссылаешься на дядю, Мэвис, — удивленно проговорила Эбби.

— Но мы так давно живем в этом доме, — пояснила Мэвис, имея, вероятно, в виду еще средневековых представителей их рода. — Конечно, первое время мне будет очень тяжело, но я должна преодолеть себя. Уверена, что справлюсь! — решительно заключила девушка.

Все недоуменно переглянулись. Чувствовалось, что смерть дяди, а возможно, и перспективы наследства оказали отрицательное влияние на психику Мэвис Уоренби.

— Ну что ж, — после небольшой паузы заговорил Чарльз, — решать, конечно, тебе. Но сможешь ли ты выдержать все в одиночку?

Мэвис глянула встревоженно.

— Я, право, еще не думала. Да и когда бы я успела? Но, прошу вас, давайте не будем об этом. Я просто чувствую, что это мой долг — находиться дома. Тем более, с последним автобусом приедет Глэдис, и я не хочу, чтобы она нашла дом запертым и пустым. Что она подумает? Она ведь еще ничего не знает.

— Трудно подумать о чем-то худшем, чем то, что произошло на самом деле, — сказала мисс Патердейл. — Совсем забыла про Глэдис, когда говорила, что ты будешь дома одна. Не хватало еще в довершение всего лишиться такой служанки, как она. Тогда пока побудь здесь, а потом я провожу тебя домой и мы дождемся Глэдис. Ой, а времени-то уже! — Мисс Патердейл посмотрела на часы. — Наверняка вы все ужасно голодные. Чарльз, оставайся с нами ужинать. Эбби, накрывай на стол.

— Не думаю, что смогу сейчас хоть что-нибудь съесть, — покачала головой Мэвис. — Если вы позволите, мисс Патердейл, я поднимусь наверх и прилягу. Думаю, мне надо немного побыть одной.

Мисс Патердейл согласилась, и Чарльз с Эбби с очевидным облегчением проводили Мэвис наверх, дали ей таблетку аспирина и задернули на окнах шторы.

— Любой незнакомец, послушай он Мэвис, подумал бы, каким ангелом был Уоренби по отношению к племяннице. Знал бы он, как было на самом деле. Хотя если состояние Уоренби перешло Мэвис, то она, безусловно, должна быть благодарна дяде. Не слыхала, что у него имеются более близкие родственники, — сказала мисс Патердейл после того, как Чарльз с Эбби вернулись в гостиную. — Ненавижу лицемерие, но не хотелось бы обвинять в этом Мэвис.

— Не думаю, что эта овечка способна на лицемерие, — откликнулась, нахмурив брови, Эбби.