— С того самого момента, когда мне сказали, что выстрел был произведен из ружья двадцать второго калибра, меня не покидали сомнения по поводу того, как убийца нес ружье, — начал Харботл. — Трудно спрятать ружье под одеждой, неся через плечо или держа под мышкой. Но когда я смотрел, как вы, шеф, шли вниз по улице с Пленмеллером, мне пришло в голову, что если бы он, с его хромотой, шел бы с ружьем, спрятанным в штанине, то никто бы ничего не заметил!

— Неплохо, совсем неплохо, — согласился Хемингуэй. — Но тогда скажите мне, Хорэйс, почему он после убийства несет ружье домой и прячет его в оружейный ящик, вместо того чтобы избавиться от него. Скажем, бросить в реку или кому-нибудь в огород, что было бы неплохой шуткой в его стиле. Оружие он унаследовал от брата. Сам же не охотник, чему я охотно верю, так как он не настолько глуп, чтобы говорить полиции вещи, опровергнуть которые было бы проще простого. И во-вторых, когда я осматривал оружие, то заметил на нем ржавчину. Но если бы он, наоборот, сказал, что понятия не имел, где хранилось ружье, то ох как трудно бы ему пришлось, доказывая, что Он действительно его не брал, тем более что его экономка глуха как тетерев и не услышала бы звук отпирающейся щеколды, на которую заперта оружейная, — закончил Хемингуэй.

Он устало встал с кресла и посмотрел на мраморный циферблат висящих на стене часов.

— Лично я собираюсь спать и советую вам сделать то же самое. Иначе ваш бурный мыслительный процесс породит еще какую-нибудь идею, а мой организм вряд ли ее переварит.

Инспектор поднялся, остановив на некоторое время тяжелый взгляд на вазочке с полевыми цветами, и задумчиво произнес:

— Если бы я мог объяснить, за что люблю мою работу, меня можно было бы причислить к лику святых.

— Если вы считаете, что Би-Би-Си собирается интервьюировать вас на эту тему, то, думаю, нам не стоит беспокоиться.

— Не понимаю, как Сэнди Грант вынес так долго, работая вашим помощником! — угрюмо буркнул Харботл.

— Но он ведь знал, что непременно пойдет на повышение, — с некоторой гордостью заметил Хемингуэй.

— Ваши помощники и впрямь часто уходят на повышение, — с завистью вздохнул инспектор.

— Безусловно, Хорэйс. Веда подать рапорт на их повышение — единственный способ от них избавиться. Пойдемте спать, коллега!

На следующее утро инспектор Харботл отправился в офис к Уоренби, а Хемингуэй зашел в полицейский участок, откуда позвонил в управление, поговорил с главным констеблем и получил краткий отчет сержанта Нарсдейла.

Сержант уже отправил на экспертизу в Лондон гильзу и пулю, отстреленные из ружья Пленмеллера.

— Я не могу сказать с уверенностью, так как у нас нет микроскопа, — начал сержант, — но мне кажется, что я заметил достаточно явную разницу между насечками на гильзах. Есть что-нибудь еще для меня, сэр? — спросил сержант.

— Сержант Карсфорн скоро принесет еще три ствола, а остальные — потом, — ответил Хемингуэй.

Нарсдейл хмуро усмехнулся.

— Обычное дело. К работе нам не привыкать.

— Да вы должны быть просто счастливы. Харботл насчитал тридцать семь ружей.

— С ним можно устроить соревнование, — улыбнулся сержант.

— Вот именно, — согласился Хемингуэй. — А я пока быстренько съезжу за призами.

С этими словами он вышел из участка.

До конторы Сэмпсона Уоренби в Белингэме было не более десяти минут ходьбы — стоило лишь пересечь рыночную площадь и пройти по Ист-стрит, главной торговой улице городка, до пересечения с Саут-стрит, на которой и находился офис адвоката. В участке Хемингуэю предложили сопровождающего, но он отказался.

По рыночной площади сновало огромное количество людей, приехавших в город за покупками из всех близлежащих мест. Среди покупателей Хемингуэй заметил мисс Патердейл, стоящую напротив булочной с большой плетеной корзиной, а еще через пару минут он нос к носу столкнулся с Пленмеллером у центрального входа в банк.

— Какая встреча! Скотленд-ярд собственной персоной! — громко завопил Пленмеллер, заставив всех проходящих мимо с удивлением взглянуть в сторону Хемингуэя. — Неужели старший инспектор тратит свое драгоценное время на прогулку по Белингэму?

— Теперь, надо заметить, мне понятно, почему вас так остерегается сержант Карсфорн. Встречи с вами доставляют не много радости, сэр. Мне кажется, вы забыли дома мегафон, — хмуро проговорил Хемингуэй.

— Ой, как я по этому поводу переживаю, кто бы знал, — издевательски проговорил Гевин и пошел своей дорогой.

Хемингуэй также продолжил свой путь и вскоре оказался в офисе Уоренби на Ист-стрит. Там его встретил клерк и еще кто-то из младшего персонала. С интересом оглядев старшего инспектора, они проводили его в личный кабинет Уоренби. Посыльный, явно впервые увидавший полицейского столь высокого ранга, поспешил ретироваться на почту с какими-то маловажными бумагами.

В кабинете адвоката Хемингуэй застал Хорэйса и управляющего, мистера Купланда, невысокого тщедушного мужичонку с редкими седеющими волосами и взволнованным выражением лица, склонившихся над заваленным папками столом.

— Какой кошмар, какой ужас! — запричитал мистер Купланд, познакомившись со старшим инспектором. — Я уже говорил вашему коллеге, сэр, что просто не знаю, что мне делать. У мистера Уоренби скопилось огромное количество дел, и никто не может сделать это вместо него!

— Боюсь, я не в силах вам помочь в этом плане, — признался Хемингуэй. Тяжелая у вас работенка, а?

— Не то слово, сэр. Работа адская, — вздохнул мистер Купланд. — У нас самый крупный бизнес в городе. Мистер Уоренби совсем недавно собирался взять себе партнера, чтобы справляться со всеми текущими делами. А теперь такое! Не могу поверить, но это факт.

— Для вас эта новость была полной неожиданностью? — спросил Хемингуэй.

— Да, сэр, конечно. Я просто онемел. До сих пор не могу в это поверить. Я продолжаю думать и не могу избавиться от предчувствия, что мистер Уоренби вот-вот войдет, задаст привычные служебные вопросы, но, увы, этого уже никогда не случится!

Он опустил глаза. Мистер Купланд явно находился в полном замешательстве, и по его лицу блуждала потерянная, жалкая улыбка.

— Давно работаете у мистера Уоренби?

— С первого дня открытия его офиса в Белингэме, — ответил мистер Купланд не без гордости в голосе.

— Могли бы вы предположить или знать, что у мистера Уоренби были враги? — спросил Хемингуэй.

— Нет-нет, я бы так не сказал! Но… мистер Уоренби был не из тех, кто посвящает людей в свои дела. Даже в чисто служебных вопросах были аспекты, о которых не ведал никто из сотрудников. Я бы сказал, что он был очень деловым, энергичным человеком, — заметил мистер Купланд.

— Исходя из того, что мне известно, мистер Уоренби был из тех, кто умеет наживать себе врагов.

— Не могу сказать что-либо по поводу его личной жизни, но в профессиональном плане… Да, с этим можно согласиться. Он был очень удачлив и обрел широкую известность, что могло вполне быть поводом для зависти. Что касается его членства в комитете и в различных комитетах — у него всегда имелось свое мнение и свои методы и… может, мне не стоило бы этого говорить, но, возможно, иногда он бывал не очень разборчив в средствах и методах достижения своих целей. Он как-то сказал мне, что вряд ли что-либо ему доставляет большее удовольствие, чем наблюдение за тем, как все пляшут под его дуду, а это, как вы понимаете, не многим понравилось бы. Ко мне лично, да и, пожалуй, ко всем своим сотрудникам он относился исключительно хорошо, но иногда меня удивляло, зачем он с такой доскональностью и скрупулезностью выясняет все до мелочей о людях, с которыми сталкивается. Даже то, на мой взгляд, что никогда не пригодилось бы ему непосредственно для работы. Однажды я спросил его об этом, но он ответил очень неопределенно. В том духе, что никогда не знаешь о том, где найдешь, а где потеряешь.

— А может, он выяснял это с целью дальнейшего шантажа? — прямо спросил Хемингуэй.

— Ну что вы! Конечно, нет! Я никогда не замечал ничего такого, что могло бы меня натолкнуть хоть на минимальное подозрение, что он пытается получше узнать человека с подобной целью. Скорее, он делал это просто ради развлечения. Да это ведь так тривиально, инспектор. Я надеюсь, вы правильно меня поймете. Вряд ли кто-то из нас никогда не делал ничего такого, чего в последствии мы бы стыдились, стань это известно всем. Еще раз повторяю, сэр, что надеюсь на ваше понимание, — с намеком проговорил мистер Купланд.