Янешу нравилось, когда мама звонила и просила о чем-то. Мама умела так просить, что ты начинал чувствовать себя взрослым, важным и нужным.

Чайник закипел быстро. Янеш вытряхнул старую заварку в цветок — мама всегда так делала — и заварил чай.

Он любил это делать. У бабушки на кухне целый шкаф был забит разными травами и в банках, и в мешочках, и в пакетиках. Она с удовольствием объясняла Янешу, какая травка от чего и как их смешивать. И уезжая от нее, Янеш всегда прихватывал кулечек- другой с этими душистыми листочками и веточками.

И, сейчас, засыпав в заварник пару ложек черного чая, Янеш добавил туда пару листочков смородины, земляники и чуть-чуть цветков чернобривца. В этот момент он казался себе великим магом, готовящим волшебный эликсир. Только заклинаний не хватает. И чтобы не портить впечатления, Янеш опять снял крышку, сделал пассы руками (это он в кино видел) и сурово произнес:

— Заклинаю, — и запнулся. Что именно заклинать он еще не придумал, потому закончил просто, — пусть будет вкусно.

И накрыл чайник Марусей. Мама говорила, что эта кукла-грелка такая старая, что была уже тогда, когда бабушка была маленькой.

За чаем Янеш сказал:

— Па, смотри! — папа тут же поднял голову.

— Вот смотри, — еще раз сказал Янеш, — если я сплю и вижу сон, в котором я сплю и тоже вижу сон, про то, что я сплю. Так где же я проснусь?

Папа некоторое время жевал молча, а потом ответил улыбаясь:

— Надеюсь, что в своей кровати.

Этот ответ Янеша не устраивал.

— Будь реалистом, папа, — сказал он серьезно, — твои надежды ничем не обоснованы.

Папа перевел взгляд на маму. Мама сдержала рвущийся наружу смех и сказала:

— Не волнуйся, Янеш. Ты можешь проснуться в любом из снов. Но, утром я разбужу тебя окончательно, и ты проснешься действительно в своей кровати. А теперь тебе не пора ли на боковую?

— Пора, — согласился Янеш и встал.

Теперь он уже не спорил с мамой, когда она отправляла его в постель — он сам стремился скорее попасть к пушистым. Поэтому, совершив все положенные процедуры, Янеш улегся и вскоре уснул.

Проснулся Янеш от того, что что-то ползало по носу. Не открывая глаз, Янеш отмахнулся рукой, рядом хихикнули, а по носу так и продолжало что-то ползать. И было очень тихо. Поэтому Янеш решил, что он еще спит и это ему снится. Но что-то щекотное продолжало елозить по носу. Изловчившись, Янеш пришлепнул себя по носу, надеясь прибить надоеду. Но под рукой оказалось что-то мягкое и пушистое. Янеш, все еще не открывая глаз, начал ощупывать дальше. Это мягкое и пушистое продолжалось еще и еще и очень напоминало кошачий хвост. Чем, собственно говоря, и было.

Янеш, наконец, открыл глаза и выпустил Торстуров хвост. Пушистые помощники, видимо, уже плотно позавтракали мышами, что водились здесь во множестве и тщательно вылизывались.

Что-то мешало ушам, и Янеш осторожно прикоснулся к ним. Каждое ухо было «зачехлено», как фары у джипа. И слышать Янеш ничего не мог. Зато мог видеть, и это очень радовало. А видел он деревянную перекладину лестницы, опущенной вниз.

Янеш потянулся, надел было мешок на плечи, но передумал, достал из него Хрустальный Глаз, который засиял, а затем стал тянуть Янеша к выходу. Держать его было неудобно, но отпустить Янеш боялся — вдруг улетит.

— Мусьмочка, — сказал Янеш, но голоса своего он не услышал, — если ты меня слышишь, то кивни.

Мусьма кивнула, хотя и подумала, что кивающая кошка — это полный бред. А, Янеш, поняв, что его слышать могут, сказал:

— Помогите мне эту штуку привязать.

Пушистые взяли полотенце, что было в мешке и, завернув в него Глаз, привязали Янешу на пояс. Получилось неплохо, как сумочка-кенгурушка.

А Янеш, словно подчиняясь какому-то внутреннему порыву, осторожно прорезал полотенце, что бы получилось окошко.

— Глаз, он видеть должен, — сообщил он пушистым.

Мусьма вспрыгнула на плечо, потерлась об ухо мордочкой и Янеш вдруг услышал внутри головы:

— Конечно, видеть должен.

Оказывается Мусьма, при необходимости, была и телепатом. Правда, она уверяла, что может это делать только при соприкосновении головами, но Янешу и этого было достаточно.

Глаз тянул и наша компания, выбравшись с хутора, пошла дальше по дороге к городу.

Мусьма ехала на плече, и Янеш решил порасспросить ее.

— Скажи, — сказал он, — а почему мы ночевали на сеновале, а не в доме?

— Видишь ли, — ответила кошка, и Янеш про себя отметил, что использует она визуальное слово, — этот хутор называется «Звенящий дом». Время от времени, что-то начинает там завывать на разные голоса так, что и стекла, и посуда звенит. Жители хутора знают о приближающимся звоне и уходят ночевать в город. Дом свой они любят, но когда он звенит — спать там невозможно. Поэтому и мы ночевали на сеновале.

— А я знаю, почему в доме воет, — сказал Янеш. — У маминых знакомых на даче тоже так было. А потом мой папа залез на чердак с дядей Сашей и нашли в трех местах бутылки, замурованные в трубу и в стену. Дядя Саша хотел их вытащить, а папа сказал, что их можно просто пробками заткнуть. И у них больше не выло.

— Наверное, хозяева об этом не знают, — сказал Торстур. Он тоже прислушивался к их разговору.

— А вот и они возвращаются, — сказала Мусьма, завидев идущих им навстречу людей.

Старший, остановившись, ждал, пока Янеш подойдет поближе.

— Это вы, слухарь Кверногий Волшебник? Наслышаны, наслышаны. В город идете? Это хорошо, вас уже ждут. Сам правитель, Ушан — III, хочет с вами поговорить.

— Спасибо, — ответил Янеш, и добавил, — послушайте, а вам не надоело ночевать в городе? Хотите, расскажу, как вам поступить, чтобы ваш дом перестал звенеть?

— Эге, слухарь волшебник! Все не так просто. Звенеть-то оно перестанет, оно, конечно, так. Но вот ведь беда — мы тогда о приходе Неслышимого не узнаем. А раз мы не узнаем, то и в город знать не дадим. Поэтому просим слухаря волшебника не убирать звон. Пусть себе звенит, — и добавил, — ну, пора нам. Дел много, а к ночи в город вернуться нужно, пока мосты не подняли.

И они торопливо пошли по дороге. Янеш с помощниками какое-то время еще смотрели им в след, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Глаз. Почувствовав его напряжение, Янеш двинулся дальше. И чем ближе подходили они к мосту, что вел в город с красивым именем Созвучие, тем сильнее тянул Глаз. Уже дойдя до моста, Глаз «попросил» повернуть направо. Янеш сделал несколько шагов и вдруг ощутил присутствие Незримого. Хотя здесь его называли Неслышимым, сути это не меняло. Был Неслышимый не очень близко, но уже явно ощущался. Янеш попятился. Больше всего ему хотелось перебежать на тот берег и крикнуть стражникам, чтобы поднимали мост.

Он бы так и сделал, но Глаз упорно тянул направо. Присутствие Неслышимого ощущалось все сильнее. И сильнее же тащил навстречу ему Глаз. Янеш сделал несколько шагов вперед, и неожиданно направление Глаза изменилось, и тогда Янеш понял, куда им нужно. Глаз тащил его под мост.

Ссадив Мусьму на мост и наказав обоим помощникам ждать его у моста на том берегу, Янеш нырнул под мост. Глаз толкал его в воду. Плавать Янеш не умел, но мост нависал достаточно низко над водой и Янеш, уйдя по плечи в воду и, перебирая по дну моста руками, мог перебираться дальше, повинуясь, зову Хрустального Глаза. Присутствие Неслышимого здесь, посреди реки, почти не ощущалось. Да, вода была для него непреодолимой преградой, а для людей — единственной защитой.

Янеш не совсем понимал, зачем было нужно лезть в воду, вместо того, чтобы просто спокойно перейти реку по мосту. Но он продолжал уверенно передвигаться все дальше и дальше. И вот, когда он был уже на середине, вода перед ним вдруг забурлила, огромные пузыри стали всплывать на поверхность. Янеш испугался. Но Глаз тащил его именно к этому месту! И в довершении всего, мост вдруг дернулся под руками, чуть не стряхнув Янеша вниз и стал медленно, но верно подниматься.