— Вы ничего не трогали в спальне у жены? — спросил майор.

— Я думал, что она спит. Потряс ее за плечо и понял, что она не дышит. Сразу выбежал из комнаты и позвонил в скорую.

— Я случайно увидел, что вы разговаривали с дядей моей жены, — продолжил хозяин дома. — Представляю, что он вам про меня наговорил. Он меня сильно невзлюбил с первых минут нашего знакомства. Человек старых взглядов. Считает, что не бывает честных бизнесменов и что я женился на Насте только из-за денег. Поверьте, это все неправда. Я очень любил свою жену!

— Скажите, она принимала раньше снотворное? — прервал его следователь.

— Честно говоря, не знаю. Мы в последнее время спали в разных спальнях. Раньше я не замечал, чтобы она принимала снотворное.

— Ну что же, все ясно, — сказал майор. — Лейтенант оденьте наручники на гражданина Юнусова. Георгий Иванович, все-таки был прав…

Почему следователь пришел к такому выводу?

В этот летний день работать не хотелось… Дневная жара, сытый обед и тишина в кабинете, ввиду отсутствия лейтенанта Гордеева, оказали «пагубное» влияние на следователя Сейтимбетова, который поклевывал носом. В это время кабинетную тишину разорвал телефонный звонок. Майор нехотя открыл глаза, освобождаясь от сладких оков послеполуденной дрёмы, и медленно потянулся к телефону.

— Майор Сейтимбетов слушает, — произнес он в трубку.

— Здравствуйте, — прозвучал взволнованный женский голос, — это Елизавета Акчурова, секретарь профессора Исаева. Помните меня?

— Конечно, — прервал ее майор, — как же можно не помнить вас и кофе по-ирански, которым вы постоянно угощали нас с профессором. Как, кстати, он?

— Виктор Исаевич умер около часа назад от сердечного приступа, — разрыдалась женщина. Успокоившись, она продолжила:

— Я поэтому и звоню, так как просто не к кому обратиться за помощью. Две недели назад профессор подарил мне перстень с изумрудом, а теперь его сын предъявляет обвинение в том, что я похитила перстень, вернее, совершила акт мародерства — сняла его с руки покойного и присвоила…

— Где вы находитесь? — спросил Сейтимбетов.

— В доме профессора, — ответила женщина. — Здесь приехали полицейские и я не знаю, что делать. Все с недоверием относятся к моим оправданиям. Помогите, вы ведь были другом профессора…

Через несколько минут следователь ехал по жарким улицам города к дому профессора. Он долгие годы дружил с профессором Исаевым, известным ученым-филологом, который был большим знатоком фарси и персидской литературы. Сколько вечеров они провели в уютном профессорском кабинете, книжные шкафы которого были заставлены книгами на фарси, и майору доставляло большое удовольствие слушать бессмертные стихи Омара Хайяма, Фирдоуси, Саади в авторском переводе Исаева.

Профессор был уже в солидном возрасте, с женой развелся более двадцати лет назад, с сыном от этого брака встречался редко и был большим затворником. Единственный человек, который всегда находился рядом — это Лиза, которая двадцать лет работала его секретарем. Она тоже увлекалась персидской литературой и просто боготворила профессора. К сожалению, у профессора было больное сердце и, видимо, болезнь сделала свое гиблое дело…

Следователь подъехал к дому профессора и прошел внутрь. В большой гостиной он застал двух сотрудников полиции, один из которых опрашивал заплаканную женщину — это была Лиза, а второй беседовал с каким-то моложавым человеком.

Увидев майора, они поздоровались и старший из них коротко доложил, что произошло.

— Чуть более часа назад профессору стало плохо и ему вызвали скорую, но было уже поздно — он скончался от сердечного приступа. Такое заключение сделал приезжавший врач. Скорая вызвала нас. Мы осмотрели тут все — вроде это действительно некриминальный случай. Сейчас должны приехать и забрать труп на судебно-медицинскую экспертизу. Мало ли что… Но вот тут сын профессора обвиняет его секретаря в том, что та сняла с тела профессора перстень и присвоила его. Она передала нам перстень, но утверждает, что профессор подарил его ей две недели назад. А он, наверно, стоит больших денег.

Полицейский протянул Сейтимбетову красивый золотой перстень с большим зеленым камнем. Майор осторожно взял его двумя пальцами, посмотрел на свет и произнес:

— Не больших, а очень больших денег — целого состояния. Это перстень шаха Пехлеви. Профессор получил его много лет назад от сына последнего монарха Ирана в знак признания его работ в изучении персидской литературы. Он дорожил им и никогда не расставался с ним.

Следователь в сопровождении полицейского прошел в профессорский кабинет. Тело профессора покоилось в кресле. Одна рука свисала вниз и под ней лежала раскрытая книга с персидской вязью. По всей видимости, профессор читал ее, когда случился сердечный приступ.

— Здесь ничего не трогали? — спросил майор у полицейского.

— Нет, — ответил тот, — врачи осмотрели тело и поняли, что уже поздно что-либо предпринимать. Они оставили все так, как обнаружили.

Сейтимбетов не нашел в кабинете ничего, что могло бы его заинтересовать и вернулся в гостиную. Он обратился к молодому человеку:

— Как я понял, вы сын профессора? Я хорошо знал вашего отца, но вас вижу впервые. Что вы можете рассказать о том, что произошло и почему обвиняете секретаря в краже?

— Да, я его сын Михаил, — ответил молодой мужчина. — Я редко бывал у отца, но это не моя вина. У нас были довольно напряженные отношения и отец особо не испытывал радости от общения со мной. Вот и сегодня он тоже не очень обрадовался моему визиту и всем своим видом показывал, что он очень занят. Во время разговора он больше смотрел в книгу, которую не выпускал из рук, чем на меня. Я ушел, а через некоторое время позвонила Елизавета и сказала, что у отца случился приступ и он скончался. Я сразу примчался сюда, но уже ничего нельзя было сделать…

— Почему вы обвиняете Елизавету в краже перстня? — спросил следователь.

— Ну а как же? — недоуменно вопрошал сын профессора. — Еще пару часов назад я видел этот перстень на руке отца, а потом он вдруг оказался у нее.

— Вы в этом твердо уверены? — спросил майор.

— Конечно! Я беседовал с отцом, а он, как я уже сказал, не отрывался от чтения книги. У него была странная привычка — водить пальцем по строкам, и вот когда его правая рука двигалась слева направо по строкам, изумруд на его мизинце завораживающе сверкал искрами, попадая в лучи солнечного света. А когда я примчался сюда после его смерти, перстня на руке уже не было. На мой вопрос, Елизавета ответила, что перстень отец подарил ей еще две недели назад и он все это время был у нее на руке. Какое нахальство! А ведь отец щедро платил ей за работу. Это в голову не укладывается — снять перстень с руки умершего! Это ведь форменное мародерство!

— А что скажете вы? — обратился следователь к секретарю профессора.

— Гнусная ложь! — возмутилась та. — Профессор подарил мне этот перстень.

— Это дорогой подарок, — сказал майор. — Я знаю, как профессор относился к этому перстню и как его ценил. Он ведь никогда не снимал его с пальца, даже когда демонстрировал его кому-нибудь.

— Я сама поражена этим подарком, — ответила Лиза. — Две недели назад исполнилось ровно двадцать лет, как я начала работать у Виктора Исаевича. Он устроил по этому случаю праздничный ужин, во время которого и подарил этот перстень. Я отказывалась от подарка, так как знала, как ему дорог этот перстень, но он был непреклонен. Он сказал, что хочет таким образом отблагодарить меня за верность и чтобы у меня осталась память о нем, когда его не будет. Он как чувствовал, что ему осталось немного…

Женщина смахнула слезы с глаз и отвернулась к окну.

— Ну что же, — проговорил майор, — все ясно. Вам, молодой человек, необходимо немедленно извиниться перед Елизаветой за ложные обвинения. Мне понятны ваши мотивы — элементарная жадность. Не хватает того наследства, которое вам достается? Решили его увеличить? Теперь только от Лизы будет зависеть, привлекут вас к ответственности за клевету или нет. По крайней мере, есть три обстоятельства, которые изобличают вас во лжи.