- Что за вздор вы несете! – рявкнул на него Гроссе. – Разве при других – "ординарных" обстоятельствах вы позволяете себе быть менее ответственным? Вы проведете трансплантацию точно так же, как делаете это всегда.

- Но, сэр, – не уступал Хилл, – мы всегда работали под вашим непосредственным руководством.

- Под мою ответственность, – вы хотели сказать.

- Да, если желаете.

- Успокойтесь, любезнейший. С вами будет не менее опытный и знающий специалист.

На обращенных к нему лицах застыл немой вопрос.

- Руководить трансплантацией будет мисс Клара... – Он запнулся и нехотя поправился: – миссис Гроссе, я хотел сказать.

Как ни странно, это известие сразу разрядило напряженность. Значит, доверяют, удовлетворенно отметил про себя Гроссе. И не ошибся. Однако реакция сотрудников объяснялась еще и тем, что тяжесть ответственности, возложенная было на их плечи, сразу заметно уменьшилась. Он вверяет свою судьбу Кларе – тем лучше. С нее и спрос.

- Надеюсь, каждому ясны его задачи и обязанности? – бодрым тоном Гроссе перешел, наконец, к делу, ощущая, как внутренности его собираются в один пульсирующий комок. – Клара оперирует... меня. Сестра Милдред остается при ней. А следовательно при мне. – Он сделал паузу и многозначительно посмотрел на хирургическую сестру, проверяя, дошел ли до нее смысл его слов. – Ассистировать Кларе будете вы, доктор Батлер. Я рассчитываю на ваш опыт и на нашу старую дружбу. Вы знаете, старина, я доверяю вам в первую очередь потому, что вам доверял мой отец.

Польщенный, Батлер с достоинством склонил плешивую голову, что должно было означать: "Всегда к вашим услугам, сэр".

- Доктор Хилл! Вы с Адрианом и Элизабет занимаетесь донором. Роджер, как обычно, у монитора... Смита пригласите, когда... когда все будет кончено...

Шеф запнулся, закусил губу и надолго умолк, не замечая тревожно-любопытных глаз, наблюдавших за ним. Смит был патологоанатомом. Воображение Гроссе, опережая события, услужливо рисовало то, что останется от Гроэра, когда его тело попадет в руки этого человека. Ему стало трудно дышать. Но пути назад нет и быть не может. Выдержка, выдержка и еще раз выдержка, сказал он себе. В конце-концом через каких-нибудь полчаса нас выпотрошат обоих.

- Под руководством миссис Клары, – он нашел в себе силы продолжить инструктаж, – вы последовательно осуществите аутопсию и имплантацию всех внутренних органов донора, включая эндокринные железы. Работа предстоит большая, сложная, ювелирная. И я не сомневаюсь, что все вы отлично с этим справитесь. Иначе... иначе я не доверил бы вам самого себя.

Хилл красноречиво вздохнул.

- Только не нужно сгущать краски! – нахмурился Гроссе. – Если обычно мы возимся с каждым органом в отдельности, то здесь вы получаете возможность работать с целыми системами, как то: весь пищеварительный тракт – от гортани до ануса; блок легкие-сердце вместе с трахеей; селезенка, печень,желчный пузырь; почки с надпочечниками, мочеточниками, мочевым пузырем и простатой, ну и так далее. Эффект при таком методе должен быть несоизмеримо выше, а возни и возможных осложнений меньше. Доктор Хилл, все, что требуется от вас, это не повредить органы донора. Об остальном позаботится Клара.

- И вот еще что. – Голос Гроссе зазвучал требовательно и властно. – Всем приказываю... Слышите, всем! Беспрекословно повиноваться миссис Кларе. Горе тому, кто нарушит мой приказ. – Он снова пристально вгляделся в лица притихших людей и более мягко добавил: – Оставайтесь в ординаторской, пока вам не подадут сигнал. Во избежание осложнений донор не должен вас видеть.

На самом деле это они не должны были видеть донора.

Гроссе умолк, нервно прошелся по комнате, остановился. Его движения казались лишенными смысла. Из грозного, вызывавшего не только ужас, но и благоговейный трепет, хозяина он превращался в обыкновенного "больного", которому никак не удавалось подавить волнение, скрыть его от окружающих. В стремлении застраховаться от возможных неожиданностей, имевших для него жизненно важное значение, он использовал весь свой арсенал средств воздействия на человеческую психику: внушение, угрозу, поощрение, приказ, просьбу. И все же сомневался во всех и каждом.

Но в логове Гроссе, по заведенному им же порядку, действовали волчьи законы. Здесь все держалось на личной заинтересованности, страхе и материальной выгоде.

- Аппаратура в порядке? – Вопрос был неуместным.

- Разумеется, сэр, – обиделся Роджер.

- Отлично, отлично. Я, кажется, немного нервничаю. Не обращайте внимания.

- Это естественно, сэр. Не беспокойтесь. Все будет, как надо.

Докатился! – разозлился на себя Гроссе. – Этот жалкий пес, пугливо отводивший под моим взглядом глаза, бормочет мне слова утешения!

- Милдред! Как по вашей части?

- Все в полной готовности, доктор.

- Ну-ну. – Он задержал руку на ее плече дольше, чем следовало. - Литический коктейль №3 внесете в донорскую по моему звонку. Джек, заварите чашку кофе для миссис Клары, да покрепче. Это ее взбодрит... Ну вот как будто и все. Удачи всем нам.

- Удачи... – эхом отозвалось сразу несколько голосов.

Он хотел сказать еще что-то, но передумал и, ни на кого не взглянув, вышел.

Клара с Гроэром молча сидели друг против друга в кабинете Гроссе, когда он появился наконец на пороге и, окинув подозрительным взглядом обоих, буркнул:

- Как у вас тут? Все в порядке?

- Не совсем, – ответила Клара.

- То есть? – Гроссе насторожился. Только осложнений ему сейчас и не хватало.

- Гроэр умирает с голода, – проворчала Клара. У нее у самой уже давно сосало под ложечкой.

- От голода он уж точно не умрет, – не удержался от мрачной иронии Гроссе. Но тут же с заботливым участием обратился к юноше: – Ты действительно так сильно проголодался, Гро?

- И вы еще спрашиваете! С самого утра ничего не ел, – зло отозвался тот.

- Потерпи еще немного. Вот закончим дела и отправимся в самый дорогой ресторан, где играет музыка и танцуют красивые девушки. Мы закатим настоящий пир в честь твоего вступления в Большую жизнь. – Нет, на сей раз Гроссе не лгал юноше. Он действительно представлял себе, как все должно было быть между ним и Гроэром.

Гроэр разом ожил. Его потускневшие было глаза снова заблестели.

Клара сидела, поджав губы, с застывшим выражением лица.

- О каких делах вы говорите, Учитель? Что мешает нам отправиться туда прямо сейчас? Зачем мы вообще приехали в это странное место, где трудно дышится, а уши будто набиты сеном, где нет окон и невозможно даже понять, день сейчас или ночь.

- Если меня не подводит память, не далее как сегодня ты изъявлял горячее желание работать со мной. Вот я и привез тебя в свою клинику. Именно здесь я работаю – оперирую и лечу больных. Здесь занимаюсь научными исследованиями. Разве не этого ты хотел?

- Конечно, Учитель, конечно! Но не на пустой же желудок. Джимми никогда не держал меня так долго голодным.

- Мы все голодны. И очень устали, Гро.

Почти с сожалением Гроссе смотрел на свое маленькое, нелепое и зыбкое, как сухой песок, семейство. Семейство, которому суждено рассыпаться, не оформившись.

Он понимал, безумие заставлять Клару после утомительного путе-шествия делать сложнейшую операцию, в которой она к тому же впервые будет лишена его направляющего слова и руки. Однако приходилось делать ставку не столько на физическое, сколько на ее психическое состояние. Он не мог рисковать. Не мог позволить ей привязаться к Гроэру. Каждый час, каждая минута промедления работали против него.

- Один небольшой сеанс, друзья мои, и силы наши чудесным образом восстановятся. Мы снова обретем бодрость и свежесть, как после хорошего крепкого сна, – заверил обоих Гроссе. Выдвинув вперед кресло, он сел напротив Клары и Гроэра так, чтобы хорошо видеть обоих. – Сядьте поудобнее. Расслабьте плечи и спину. Руки на подлокотники, ноги параллельны друг другу. Голова слегка откинута назад. Проверяем мысленно свои владения: руки, ноги, туловище, лицо, мускулатуру внутренних органов – нигде не должно быть никакого напряжения. Полная безмятежность... полный абсолютный покой.