- А еще ты нравишься Жанне. Сильно нравишься.

- Вот тут ты ошибаешься.

- Нет, - убежденно возразила она. – Жанна очень переживает. Мне жаль ее.

- Отчего же жаль?

- Вы никогда не будете вместе.

- Я знаю. Она хорошая девушка... человек хороший. Но ведь этого мало, верно? – Теперь он разглядывал ее с любопытством. – А ты о людях всегда все знаешь? Ты – ясновидящая. Должно быть это очень интересно обо всех все знать. Даже то, что люди обычно пытаются скрывать.

- Во-первых, я далеко не все и не всегда знаю. А во-вторых, все знать совсем неинтересно. Жизнь тогда потеряла бы смысл.

- Согласен. И все же с тобой мне как-то чуть-чуть жутковато. Как перед рентгеновским аппаратом.

- Если тебе кто-нибудь когда-нибудь скажет, что читает все твои мысли, не верь, - заявила Ншан. – Мысли читать невозможно. Можно ощущать лучи, исходящие от человека, и научиться толковать их... приблизительно.

- Да, но ты видишь судьбы людей, предсказываешь будущее, лечишь болезни. Лучи ведь здесь ни при чем.

- Судьба человека... Нет, я не могу проследить ее шаг за шагом, год за годом. Я вижу только самое основное, самое важное. Оно возникает, как вспышка, как разряд молнии. Всего на мгновение. В этой вспышке возможно вся человеческая жизнь, но ты не способен воспринять и запомнить ее за один короткий миг. Только то, что запечат-лелось особенно ярко.

- Ты очень хорошо все объяснила. Я понял тебя... Итак, сейчас ты не можешь угадать, о чем я думаю?

- Нет, Артур, не могу.

- Сказать?

- ...Скажи.

- Я хочу... очень хочу... поцеловать тебя.

- ...Я знаю.

- Ах ты обманщица! А говорила, что не можешь читать мысли.

- Мысли ни при чем. Тут что-то другое.

- А хочешь, теперь я попытаюсь угадать твои мысли?

- Попытайся, - без улыбки отозвалась Ншан.

- Ты ничего не имеешь против того, чтобы я поцеловал тебя.

- Какой способный ученик, - зарделась она.

Он приблизился к ней вплотную и очень осторожно коснулся губами ее губ, с удивлением отметив:

- Да ты вся дрожишь! Тебе холодно?

С улицы донеслись голоса – возвращались Жанна с Сафоном.

- Ой-ей-ей! Я не успела накрыть на стол, – забеспокоилась Ншан.

- Не к спеху, - остановил ее Артур. – Мы перекусили на площадке.

Жанна подозрительно покосилась на них, но тут же сама себя одернула: «Не хватало еще ревновать городского парня к деревенской слепой девчонке».

- Жанна, ты будешь умницей, если поможешь Ншан накрыть на стол, - посоветовал ей Артур.

- Я чертовски устала, - отмахнулась та.

- Но ведь ей трудно самой. А нас много. Она не обязана нам прислуживать.

- Однако... – процедила сквозь зубы Жанна. – Первый раз вижу, чтобы ты о ком-то проявлял такую трогательную заботу. – И, взяв себя в руки, быстро проговорила: - Ладно, ладно, не обижайся, Ншан. Меня разморило под солнцем. Только выкурю одну сигаретку, и начнем.

- А чтобы работа спорилась веселее, вот вам музыка. – Сафон включил транзистор.

Артур растянулся на раскладушке в саду, под деревьями.

- С удовольствием спал бы ночью здесь, - промурлыкал он, глядя в закатное небо.

- Замерзнешь, ночи в горах холодные, – предостерегла Жанна, затягиваясь сигаретой. –Да и живность всякая – скорпионы, фаланги, змеи.

- А я не боюсь ни живности, ни холода, если хозяйка не пожалеет для меня зимнего одеяла.

- Можешь взять сразу два, - отозвалась Ншан из окна кухни.

- Договорились! – обрадовался он.

Прислушиваясь к разговору в саду, Ншан нарезала хлеб. Жанна, забыв о своем обещании помочь ей, обсуждала события минувшего дня (если можно назвать событи-ями монотонность скучных съемок в глухой деревне). Голс у нее был хрипловатый и резкий, и чуть-чуть раздражал Ншан. Сафон ворчал на качество пленки, на блики и на слишком большое количество дублей, грозившее перерасходом пленки. Жанна жаловалась на художника-постановщика, который задержался в Ереване на целых три дня, взвалив на нее всю работу. И только Артур ни на что не жаловался, хотя ему, по долгу службы, больше всех доставалось от раздражительного и крикливого режиссера.

Ншан, помимо своей воли оказавшаяся во власти неожиданно вспыхнувшего чувства к Артуру, слушала их, не вникая, будто голоса раздавались где-то там, на другом конце земли...

Все в доме давно уснули. Не спала только Ншан. Она ждала. Ее кровать стояла у самого окна. Ночной ветерок бил занавесками об открытые настежь рамы. Тихонько посапывала Жанна, иногда выдавая легкий свист от того, что бронхи ее были забиты никотином. Из комнаты братьев доносился храп Сафона. Она чутко вслушивалась в звуки ночи, все их раскладывая по полочкам, чтобы они не заглушили вдруг главный, который она с замиранием сердца ждала.

Наконец голос под окном еле слышно окликнул ее. Накинув халат, она села на подоконник. Крепкие руки обхватили ее и перенесли в сад.

- Я не разбудил тебя? – шепотом спросил Артур.

- Нет.

- Ждала меня!

Он обнял ее, увел в беседку. Там, прижавшись друг к другу, они долго сидели молча, наслаждаясь своей близостью.

- Как странно, - наконец, сказала Ншан. – Меня с детства любил один парень, сосед. Я видела его еще мальчишкой, до того, как ослепла. Хороший парень. Но я не смогла его по-настоящему полюбить. Я поняла это только теперь, потому что... потому что встретила тебя.

Он прижал ее к себе еще крепче. Он целовал ее лицо, губы, руки. Этой ночью в первый раз, и наверное в последний, Ншан была счастлива... Артур не тронул ее. Он считал себя не вправе обидеть беззащитную девушку, доверившуюся ему.

Когда небо позади горной гряды слабо засветилось, он хотел предупредить ее, что короткая летняя ночь на исходе, но она сказала первая:

- Уже утро.

- И он не спросил, как она об этом узнала. На руках отнес к дому. Усадил на подоконник. Наклонившись, Ншан подставила губы для прощального поцелуя.

А потом, укутавшись с головой одеялом, крепко зажмурилась, как в детстве, представляя себя тринадцатилетней девочкой, полной надежд и ожиданий, а Артура – своим соседом, занявшим место Левона... Если бы не Левон, а Артур позвал ее замуж, послушалась бы она ночного голоса? Стала бы цепляться за какое-то таинственное внутреннее зрение, обещанное ей в награду – неизвестно кем – за вечное одиночество?

Днем Жанна забежала на перерыв домой. Ншан с Сильвией пили чай, когда Жанна сказала:

- Артура послали в скалы.

- Как это, послали в скалы? – насторожилась Ншан, и все внутри нее вдруг похолодело. – Одного?

- Нет, с ним два осветителя. Режиссеру нужна сцена среди отвесных скал – чтобы было дикое неприступное место...

- Немедленно верните их! – перебила Ншан.

Жанна посмотрела на нее с удивлением.

- Невозможно. Они ушли часа два назад. А почему, собственно, их нужно вернуть?

- Случится несчастье. Обязательно случится... Пусть позовут обратно. Хоть как-нибудь, - бормотала потерявшая себя от тревоги девушка.

Жанна, невольно поддавшись ее настроению, помчалась назад, на съемочную площадку. Отыскала директора картины.

- Нужно срочно спасать наших ребят! – выкрикнула она, запыхавшись, с трудом переводя дыхание.

- Что стряслось? – испугался директор, отвечавший за все и всех.

- Ну-у, может еще и не стряслось, - смешалась Жанна, - но обязательно случится. Вы должны что-то придумать!

- Ты можешь толком объяснить, кого и от чего нужно спасать? – рассердился директор.

- Я... не знаю. – Жанна окончательно смешалась, осознав всю нелепость и комичность своего поведения.

Директор внимательно посмотрел на нее, нахмурился.

- На солнце перегрелась что ли? Только зря от дела отрываешь. Иди, в тенечке посиди.

Но Жанна, уцепившись за его локоть, упрямо тащила его в сторону.

- Выслушайте меня. Здесь в деревне есть девушка одна... слепая. Нас с Сафоном и Артуром к ним в дом подселили. Вчера во время съемок она вон на той лавке сидела. Припоминаете?