- При чем тут слепая девчонка. Слушай, мать, давай покороче. И ближе к делу. – Директор терял терпение.

- Она утверждает, что в горах с ребятами что-то должно произойти, что их надо немедленно вернуть.

Привлеченные их возбужденным разговором, подошли гример, реквизитор и оператор Сафон.

- Не морочь мне голову, Жанна! – отмахнулся директор. – Не хватало нам еще прислушиваться ко всякой бабской болтовне.

- Что за базар? – наконец удостоил их вниманием и режиссер. – Все вы тут словно задались целью не помогать, а мешать мне работать.

- Да вот Жанна пытается убедить меня, что ваш ассистент и осветители, которых вы отправили в горы, в опасности, - с иронией в голосе объяснил директор.

- Не я, а Ншан.

- Какой еще Ншан?

- Это не он, а она – девушка... слепая.

- Которую вчера на мою голову привел Артур, что ли?

- Ага, - Жанна нервно кивнула. – Она ясновидящая. И она требует, чтобы их как можно скорее вернули.

- Э-э-э! – отмахнулся режиссер, сопроводив возглас выразительным жестом. – Стыдно, Жанна, стыдно! Ты – современная девушка, а поддалась деревенским суевериям.

- Да и что бы мы могли сделать, - с сочувствием глядя на Жанну, заметил Сафон. – Они давно уже ушли. Остается только ждать их возвращения.

- Вот именно. И будь любезна, не отвлекай нас больше от работы. Мы артистов под солнцем держим. Вон – потом обливаются. А ты тут... Займись лучше своим делом. – Отвернувшись от Жанны, режиссер звучно хлопнул в ладоши: - Внимание! Все, кто занят в эпизоде, по местам!..

Глухой рокот прокатился над селением. Вся съемочная группа замерла, в миг забыв о съемках и о грозном режиссере, прислушалась. Рокот усилился.

Выбежав на каменистую неровную дорогу, Жанна тревожно всматривалась в подступавшие со всех сторон горы.

- Это там! – пронзительно крикнула она.

Ее окружили. Все взгляды были устремлены в указанном ею направлении. С отвесной скалы летели камни, большие и маленькие. Их становилось все больше. Они увлекали за собой растрескавшиеся сколы скал, обрастая клубами поднятой в воздух сухой пыли. Рождающий панику гул продолжал нарастать. Каменный поток катился в ущелье.

- В какую сторону они ушли? – растерянно спросил Сафон.

- Как раз туда. Я сам их отправлял и помогал выбрать направление, - простонал побледневший режиссер.

Глухое эхо катилось по горам, по объятым ужасом сердцам людей. Жители селения, все до единого – мужчины и женщины, старики и дети, выбежав на улицу, застыли в оцепенении, будто выхваченные из реальности стоп-кадром.

Никто не заметил, сколько это продолжалось. Даже после того, как все стихло, люди еще какое-то время стояли не шевелясь. Наконец кто-то из местных мрачно проговорил:

- Лет пятнадцать назад вот под таким же камнепадом погиб муж Сильвии, отец Ншан.

- Снова Ншан! – раздраженно вспылил режиссер.

- Нужно что-то делать! Нужно идти за ними, искать, - засуетился директор картины.

Он был грузный, коротконогий и далеко не молодой. Ему-то не взобраться и на каменную ограду, не то что идти в горы. А самые молодые члены съемочной группы ушли с Артуром. Круглая лысая голова директора, успевшая покрыться загаром, блестела от пота. Вытащив из кармана носовой платок, большой и мятый, он накрыл им голову, промокнул пот, тут же проступивший снова. Еще бы ему не потеть, ведь случись что с теми тремя...

Изнеженные городские мужчины переглянулись – никто не хотел рисковать собственной жизнью в этих коварных, осыпающихся горах. Все как-то сразу затосковали по асфальту и сфетофорам, по надежности железобетонных стен.

- Мы пойдем, - выручил горожан кто-то из местных. – Ждите нас здесь.

Человек шесть крепких, хоть и немолодых уже мужчин отправились на поиски. Остальные тревожно следили за их восхождением, ежеминутно ожидая возобновления грозного рева.

- Ближайшие несколько лет камнепада больше не будет, - заверил старик Гегам.

- Откуда такая уверенность, отец? – недоверчиво поинтересовался режиссер.

- Все, что растрескалось от солнца, холодов и дождей, все, что плохо лежало, унесла лавина. Вот как бы на дне ущелья ребятишек не придавило. Они туда часто лазают к речке.

- Из нашего села, к счастью, еще никто не спускался. Вон они – все тут, - сказала женщина, указывая на столпившуюся стайку детворы разного возраста. – У Погоса сегодня корова отелилась. Так они вокруг его хлева толклись. А то бы... страшно подумать!

- Смотрите, орел! – вскрикнула Жанна. – А вон еще один. Может они...

- В здешних местах стервятников не водится, - поняв, что она имела ввиду, успокоил ее Гагам. – Эти высматривают гнезда птиц или полевок.

Прошло около часа, когда на гребне скалы показались, наконец, крохотные фигурки людей.

- Сколько их там? – засуетился директор, снова накрывая лысину мокрым носовым платком. – Кто хорошо видит, считайте!

- Они что-то тащат! – крикнул деревенский мальчик.

- Что-то или кого-то?

- Не видно, не разобрать.

- Да сколько же их, черт побери?

- Надо набраться терпения и подождать, пока спустятся, - посоветовал самым беспокойным Сафон, пристально вглядываясь в горы. И, сам себе противореча, добавил: - Нет, я ждать не могу. Пойду-ка лучше навстречу. Если они пострадавших несут, им понадобится помощь.

Многие последовали за ним, и горожане, и местные. Прошли через село и остановились на его окраине, под скалой.

... Первым на тропинку спрыгнул один из двух осветителей, ушедших с Артуром.

- Степан джан! – бросился к нему директор. – Живы?!

- Я – да, - мрачно ответил тот. Одежда его была изодрана, а сквозь дыры виднелись порезы и ссадины, покрытые запекшейся кровью.

- А Артур? А Геворк?

- ...Их несут, - не сразу ответил Степан.

Он сел на камень и, не обращая ни на кого внимания, уронил голову на руки.

Местные жители вынесли на тропу двух остальных и осторожно опустили их на землю.

- Врача! Есть в деревне врач? – завопил директор.

- Откуда у нас врач, - ворчливо отозвалась местная женщина. – Лекарь в райцентре есть. Так это миль десять отсюда.

Режиссер бросился к одному, к другому...

- Живы они или нет? – бормотал он. – Я ничего не понимаю. Да помогите же кто-нибудь!

Жанна словно приросла к земле, казалось, никакая сила не может заставить ее сдвинуться с места.

- Дайте пройти! – вдруг раздался властный напряженный голос.

Люди обернулись и, онемев от изумления, расступились. На тропе позади них стояла Ншан. Руки простерты вперед, распущенные волосы закрывали плечи и грудь, ноги босы. Невидящие глаза широко раскрыты. Как она смогла придти сюда одна, на край села, без провожатого, никто не понимал. И потому во взглядах, прикованных к ней, затаился суеверный страх.

- Пропустите, - снова потребовала она и уверенно пошла сквозь толпу. Люди едва успевали давать ей дорогу.

Ншан приблизилась к распростертому на земле Артуру, как если бы была зрячая, склонилась над ним. Ее тонкие, чуткие пальцы едва косались его лица, груди, плеч. Они то быстро ощупывали тело, то замирали на одном месте... Наконец Ншан выпрямилась во весь рост, отступила на шаг и в полной тишине проговорила, как заклинание:

- Мои силы – твои силы. Моя жизнь – твоя жизнь. Поднимись, Артур! С тобой все в порядке.

Веки юноши дрогнули... Он шевельнулся, глубоко вздохнул и... сел, застонав от боли.

- Жив! Слава Богу, жив! – возликовал директор.

Жанна бросилась к Артуру, помогла ему подняться.

- Ншан джан, тут еще один пострадавший, - подсказал дед Гегам. – Ему бы тоже надо помочь.

- Не могу, дедушка, - сразу ослабев и обмякнув, устало проговорила Ншан. – Тот, другой, отошел в мир иной. Мне не вернуть его. Силы мои иссякли, я отдала их Артуру.

А исцеленный таким необычным образом сделал несколько шагов и упал. Ншан, все еще ощущавшая себя одним целым с ним, не столько услышала, сколько почувствовала это, и вся внутренне напряглась.