- Вид у квартирки довольно казенный, как в гостинице. Но это оттого, что в ней еще не жил никто, - заметил Арам. – Думаю, вы тут вдвоем быстро ей уюту придадите.

- А питаться как будем? – ворчала Сильвия, успевшая заглянуть за все двери, во все углы.

- Продуктовый магазин на первом этаже соседнего дома, - терпеливо ответил Армен. – И базар совсем рядом – одна остановка на автобусе. У вас очень удобный район. Все под боком. На первое время мы с Арамом все купили – продукты в холодильнике. Да успокойся, мам, освоитесь. В городе жить гораздо легче, чем в деревне. Здесь не нужно самим сажать картошку, выращивать хлеб, виноград, держать огород, доить корову. Здесь все можно купить в готовом виде. Главное, чтобы деньги были. А Ншан их заработает.

- Между прочим, получить готовую, обставленную квартиру в Ереване очень и очень сложно, - заметил Арам. – Иные тратят на это полжизни. А вам на блюдечке преподнесли. Так что живите и радуйтесь... Я попросил Седу подобрать для Ншан одежду.

- А ее чем плоха? Зачем деньгами зря швыряться?

- Надо, мама, - мягко возразил другой сын. – Здесь все иначе. Не как у нас на селе. Здесь по-другому живут, по-другому одеваются. Ншан должна соответствовать. Ведь не на рынке она работать приехала, а в солидном научном учреждении. Ты же не захочешь, чтобы за ее спиной шушукались, насмехались.

Ншан, казалось, не слышала ни слова из их разговора. Она беспомощно стояла посреди чуждого ей пространства, погруженная в собственные мысли. Арам взял ее за руку:

– Идем, сестренка, я тебе все покажу – кухню, ванную комнату, санузел. Не боись. Сама не заметишь, как привыкнешь.

- Да как же я жить здесь буду? Дома каждый закуток знала. Знала, где что лежит. А здесь... Где дверь? Где окно? Где кровать моя? Страшно мне, Арам.

Сильвия устыдилась того, что ее собственные страхи затмили необходимость, в первую очередь, позаботиться о Ншан, чтобы слепая дочь, как хрупкий саженец, безболезненно прижилась на новом месте.

- Милая моя... – Она прижала голову девушки к своей груди. – Не трави себя. Вместе осваиваться будем. Моей пары глаз нам на двоих хватит. Мальчики уйдут, мы с тобой потихоньку, шаг за шагом, не спеша все обойдем, пощупаем, потрогаем... Вон какую нам обстановку справили! Мебель блестит, как зеркало. Стены в голубеньких цветочках. На окнах занавески двойные...

- Занавески выбирали и вешали Седа с Анаид, - сказал Армен. – Они тут много чего сами сделали. Уж очень мы все обрадовались, что теперь близко друг от друга жить будем.

- Посадите меня, - жалобно попросила Ншан, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

- Погодите. – остановила Сильвия бросившихся к сестре сыновей. – А ну-ка, дочка, сама попробуй. Как стоишь, два шага вправо. Как раз к столу и подойдешь. Давай! Смелее! Ты ведь у нас не хуже любой зрячей все вокруг чувствуешь.

- Так то ж дома, где все мне с детства знакомо. – Преодолев страх, Ншан сделала два шага и крепко вцепилась в полированную спинку стула. – Гладкий-то какой.

- Вот и молодец. Теперь сама садись.

На следующий день приехали сотрудники Симона Симоновича и увезли Ншан в институт, где ее ждало новое, еще более сложное испытание, связанное не с ее даром, и даже не с ее физической ущербностью. Там, за большим овальным столом собралось человек десять, нетерпеливо ожидавших прибытия незрячего чуда. Девушку ввели и усадили в центре стола.

- Как устроилась, Ншан? Довольна ли? – по-отечески дружелюбно осведомился Симон Симонович.

- Спросите у моей матери. Я мало что могу сказать.

Он неловко кашлянул.

- Ну хорошо... Перейдем сразу к делу. Руководство нашего Научно-исследова-тельского института, сотрудницей которого и ты теперь являешься, дало свое согласие на создание лаборатории по психотронике. Основным объектом исследования в ней будешь ты, Ншан.

Ей стало страшно. Чего они от нее хотят? Что собираются с ней делать? И зачем только она поддалась на уговоры, зачем покинула родное село. Ее лицо отражало полную растерянность.

- Терминология, которой мы здесь оперируем, видно сложна для тебя, - спохватился Симон Симонович, и в желании что-то ей объяснить, только еще больше ее запутал: – Психотроника включает в себя такие психические сверхсвойства личности, как телепатия, телекинез, телепартация, левитация, ясновидение и так далее.

Из всего этого бессмысленного набора слов она выхватила одно - «оперируем». Кого они собираются оперировать? Они что ж, пригласили ее в качестве подопытного кролика?

- Сим-Симыч, ты совсем запугал новенькую. Взгляни – на ней лица нет, - вступился один из сотрудников по имени Акоп, как Ншан узнала позже. Она запомнила этот голос, поддержавший ее в трудную минуту. И потом всегда выделяла его среди других.

- Не пугайся, милая, - снисходительно сказал руководитель. – Это всего лишь слова. Ты очень скоро научишься разбираться в них. Твоя задача показать нам все, что ты умеешь, что проделывала у себя дома, в родном селе. А мы, с помощью визуальных наблюдений и очень чуткой и сложной аппаратуры, будем исследовать твои уникаль-ные способности. Поняла? С нами уже сотрудничают несколько сенсетивов. Ты пополнишь их число. Я, как обещал, оформил тебя нашим штатным сотрудником. Это и почетно, и выгодно – в накладе не будешь.

- Может начнем сегодня с диагностики? – предложила Тамара, одна из сотруд-ниц – девушка с грудным цыганским голосом, распространявшая вокруг себя сильный приторно-сладкий запах духов и неистовую потребность нравиться противоположному полу.

- Ну как, Ншан, ты согласна продиагностировать нашего коллегу, Завена?

- Что сделать? – не поняла Ншан.

Сотрудники за столом обменялись ироническими взглядами, красноречиво говорившими: Боже, с кем приходится иметь дело!

- Твоя задача, - терпеливо объяснил Сим-Симыч, - попытаться определить, здоров ли человек, стоящий перед тобой. Если нет, то чем он болен.

- Попробую, если нужно.

Завен, худой, сутулый парень с узким лбом и темными разводами вокруг круглых очень черных глаз, вышел из-за стола. Невооруженным глазом было видно, что со здоровьем он не дружит. К нему подвели Ншан. С минуту она стояла неподвижно, слегка раскачиваясь, будто прислушиваясь к чему-то, ей одной ведомому, и наконец сказала:

- Сложный и редкий недуг... Ты страдаешь мучительными приступами. Они повторяются примерно раз в месяц. Боли бывают такие сильные, что ты иной раз теряешь от них сознание. Случаются и рвоты... Это спазмы внутренних органов. Всех сразу. Особенно здесь, – плавным горизонтальным движением руки Ншан указала на диафрагму.

- Все точно! – вскричал пораженный Завен. – Описала так, будто сама присутствовала... Врачи от меня отбрыкиваются, Ншан. Они не знают, как эту болезнь лечить. Зато названий придумали ей целый пучок: рецидивирующий полисерозит, ереванская болезнь, армянская периодическая, средиземноморская лихорадка...

- Это потому, Завен, что встречается она исключительно у людей, предки которых были жителями древнего Средиземноморья,- взялся внести ясность Симон Симонович. – А к ним относятся кто? Греки, турки, евреи-сефарды, ну и, конечно же, мы – многострадальные армяне...

Не слушая, вернее – не слыша руководителя, Ншан уверенно сказала:

- Вылечиться совсем нетрудно.

В лаборатории стало тихо. Все присутствующие были достаточно наслышаны и об этой изнурительной болезни, и о том, что она на сегодняшний день считается неизлечимой.

- Ты неправильно живешь, - заявила Ншан. – К тому же у тебя был нервный срыв, ты потерял мать. От сильных переживаний нарушился нормальный ток жизненных сил в твоем теле. Их пути закупорились. Твое тело превратилось в стоячее болото. – Голос Ншан звучал неестественно глухо. Она раздельно произносила каждое слово, будто декламировала заученные фразы или говорила под диктовку. – Тебе нужно расслабиться, больше бывать на природе, в сосновом лесу. Сосны связаны с самим космосом, у них очень сильная энергия. Попроси их поделиться с тобой ею. Они не откажут... Постарайся не общаться со злыми, завистливыми людьми... Две недели питайся только злаками – пшеницей, рисом, гречихой, овсянкой, приготовленными без масла и соли. Пить надо очень мало...