- Добрый день, - вежливо сказала Нана. – Вы не могли бы мне объяснить правила игры?

Старушка вскинула на нее озорные глаза:

- А-а, новенькая. Зачем тебе? Автоматы это скучно. - Лукаво прищурясь, она предложила: - Давай лучше наперегонки – до стены и обратно.

- Да-авайте... коль не шутите. – С нескрываемым любопытством Нана оглядела чокнутую старушенцию с ног до головы. Особенно позабавили ее седые космы, игриво торчащие в стороны двумя жидкими хвостиками, перетянутыми над ушами цветными шнурочками.

- Присели... – командовала веселая старушка, - приготовились... Побежали!

И, сорвавшись с места, они бросились вперед. Но через два прыжка старушка поскользнулась и, растянувшись во весь рост, проехала на пузе по скользкому полу. Прервав несостоявшийся забег, Нана помогла ей подняться. Лицо старушки побледнело, сморщилось от боли и стыда. Припадая со стонами на ушибленную ногу, она еле-еле доковыляла до ближайшего дивана. Нана хотела присесть рядом, утешить ее, но та капризно заявила, что хочет побыть одна и отвернулась к стенке.

Решив продолжить свое собственное расследование, Нана подошла к бледнолицему мужчине с жиденькой растительностью на лице, которого окрестила про себя «Бородачом», и храбро предложила:

- Поиграем в прятки?

- С радостью! – тотчас откликнулся тот. – Только я не умею.

Нана объяснила ему несложные правила игры.

- Все понял! Я – Одиннадцатый. А ты?

Это что ж такое! Выходит, у них не только дети, но и взрослые по номерам.

- А я Нана.

- Как-как?

- Наной меня зовут. Запомните, пожалуйста. Вы тоже интернатовский? – на всякий случай уточнила она, ожидая, что Бородач непременно должен возмутиться.

- Ага, - беспечно подтвердил тот. – Ну так что, играем?

- Так не вдвоем же.

Он кликнул клич, и вокруг них собралось человек десять всех возрастов – от семи лет до семидесяти. Возглавив эту странную компанию, Нана повернулась к стене лицом, закрыла глаза и начала «водить». Остальные бросились врассыпную, прячась кто где – за портьерой, за диваном, под столом, за автоматами. Те, что не принимали участия в игре, оставив свои занятия, с завистью и любопытством наблюдали за ними.

- А теперь в жмурки! – войдя во вкус, азартно крикнула Нана и, сняв с себя поясок от платья, завязала им глаза Бородачу.

Смешно растопырив руки и ноги, он хлопал в ладоши, ловя ими воздух и от натуги раздувал щеки. А обитатели Санатория, возглавляемые Наной, носились вокруг, визжа и улюлюкая. Не удержалась от соблазна и растянувшаяся на полу старушка. Она подкрадывалась к Барадачу сзади и дергала его за штаны или норовила дать ему подножку. Тот неуклюже развернулся и, заваливаясь вперед, обхватил надоедливую старушку обеими руками, как телеграфный столб. «Столб» снова не устоял на ногах. Под всеобщий визг и хохот они оба свалились на пол.

Привлеченные небывалым шумом в зале игр, повыползали из своих покоев карнавально разодетые напыженные старики. Сгрудившись у дверей, они с интересом и явным удовольствием наблюдали за происходящим. Нана уже хорошо различала их.

- Ба, знакомые все лица! – шепнула она Гагику. – Узнаешь? Вот мои новые подружки – Большая Наседка и Общипанная Ворона. Вон твой Вислоухий. А те двое, Жабенок и Кокетка, приятели Семы и Валеры. Не пригласить ли их поиграть с нами?

- Не советую. Рассыпятся еще, чего доброго, - усмехнулся Гагик. – Смотри-ка, кто пожаловал!

Расфуфыренные старцы, сгрудившиеся у широкой двустворчатой двери, ведущей во внутренние покои, почтительно расступились, и в зал для игр вошла незнакомая землянам пара. Высокий, статный мужчина лет пятидесяти и дама лет сорока, красивая, холеная и надменная. Оживление в зале мигом стихло. Все взгляды были прикованы к вошедшим.

- Кто это? – шепотом спросила Нана у Бородача.

- Как, ты не знаешь?! – тоже шепотом ответил тот. – Хозяин с Хозяйкаю.

- Почему здесь сегодня так шумно? – строго спросила надменная дама. – От вашей беготни и криков содрогается весь дом.

Все невольно посмотрели на Нану, виновницу суматохи. Испугавшись за нее, Гагик поспешил встать рядом.

- Взгляни, какая прекрасная пара! – восхищенно шепнула Хозяйка мужу. – Так это и есть наши гости из Космоса?

Хозяин едва заметно кивнул.

- Это именно то, что нам надо. Я наконец сделала выбор...

Большая Наседка подалась вперед. Ее глаза злобно сверкнули. Но, не рискуя перечить жене Хозяина, она только нервно теребила свой зеленый камень. А супруги, не сказав больше ни слова ни виновато застывшим детям, ни толпившимся в дверях престарелым гостям, ушли к себе так же внезапно как и появились. У всех сразу отлегло от сердца. Черноволосые подружки, подбежав к Нане, доверчиво повисли на ней с двух сторон.

- Поиграй с нами еще, - в один голос клянчили они. – У тебя это так хорошо получается.

- Отстаньте! – отмахнулась Нана. – Не хочется больше. Устала.

- Ну и возню же ты устроила, - пробились к ней Сема с Валерой. – Перебала-мутила всех.

- Играть так играть, - улыбнулась Нана, довольная собой.

- Долго мне еще с завязанными глазами стоять? – жалобно проблеял бородатый, шаря в воздухе руками.

- Ой, мамочки! Про тебя-то я забыла совсем, козлик ты мой бедненький. – Нана поспешила развязать свой поясок на его затылке. – Извини, пожалуйста.

- Извиню, если завтра поиграешь с нами еще, - широко улыбнулся тот. – Ты мне очень понравилась.

- Хорош «козлик», - ревниво проворчал Гагик. – Здоровенный козел, только пока безрогий.

- Так это ж видимость одна, что здоровенный. А по характеру чистый ребенок. – Нана пригладила встрепанные волосы не спускавшему с нее восторженных глаз бородачу и спросила: - Сколько тебе лет?

- Когда привели в Санаторий, было девять, - беспечно ответил бородач.

- Что ж это за санаторий такой, в котором держат пожизненно?! – поразился Сема. – А сейчас вам уже сколько?

- Я не знаю, - растерялся тот. – Говорят, здесь время течет иначе, чем в Интернате. Мы растем ужасно быстро, какими-то скачками. – Он вздохнул и глаза его сделались такими печальными, что казалось из них вот-вот польются слезы. – Это очень обидно. Ведь я все еще чувствую себя мальчишкой, а у меня, вон, уже борода.

- Может ваша планета слишком быстро вертится? – предположил Валера озабоченно. Ему совсем не улыбалась перспектива вернуться домой с бородой или, того хуже, плешивым.

- Не знаю. Но ведь в Интернате мы были маленькими, по-моему, даже слишком долго, - возразил бородач.

Сестрички-подружки, прильнув к Нане, с любопытством и тревогой прислушивались к их разговору.

- А вы, бабушка, тоже состарились скачками? – спросила Нана старушку, пожелавшую побегать с ней наперегонки.

Старушка исподлобья взглянула на нее, шмыгнула носом, сморщилась вся, как прохудившийся воздушный шарик, и вдруг разревелась, тоненько и нудно подвывая.

Глава 11

Появился зеленый слуга-робот и, растолкав собравшихся, деловито взял за руки Нану и Гагика.

- Вам надо пойти со мной, - сказал он голосом, лишенным выражений.

- Куда? – Нана попыталась вырвать руку и почувствовала, как холодные, сильные лпальцы тисками сжимают ее ладонь.

- Вас хочет видеть Хозяин.

- Давно пора. – Нана удовлетворенно подмигнула друзьям. – Ведь мы как ни как для вас инопланетные гости. А вы обращаетесь с нами так, будто нас вырастили в вашем дурацком интернате... Да отпусти ты мою руку, грубиян! Больно ведь! – вспылила Нана и ударила свободным кулачком в грудь бесстрастно-го слуги. Тот даже не шелохнулся. Зато у нее от ушиба заныла рука. – Кому говорят, отпусти! Мы и так пойдем. Мне самой хочется побеседовать с твоим Хозяином. А, кстати, почему пригласили только меня и Гагика? Ведь на четверо.

- Я выполняю то, что мне поручено, - последовал холодный ответ.

- Дождитесь нас, мы скоро! – уже на ходу крикнул товарищам Гагик, увлекаемый роботом вглубь коридора.

Свернув за угол, они поднялись по ажурной лестнице в небольшой холл, в который выходила всего одна дверь. Робот отпер ее и, пропустив вперед Нану и Гагика, снова запер, оставшись снаружи. Неожиданно для себя они оказались в роскошных апартаментах. Мягкие ковры на отполированных до блеска полах, обитые шелковистой тканью стены, замысловатые светильники, гроздями свисавшие с высоких потолков. Их поджидало сразу несколько слуг, одетых в нарядную, шоколадного цвета робу с бежевой оторочкой, без сомнения тоже роботы. Нана уже безошибочно отличала их от настоящих людей, хотя держались они иначе, чем те, что следили за детьми – вежливо и даже предупредительно.