Новое время

В ночном небе колыхнулась звезда, прочертила светящийся след к Земле, увеличилась до размеров мяча, чуть зависла над городом и растворилась, предваряя собой июльский рассвет.

В гостиной басовито трижды ударили напольные часы. Академик уже с полчаса как не спал – ждал сигнала. Много лет его рабочий день начинался с трех утра или ночи, кому как угодно. Встал, тихонько, почти бесшумно, чтобы не беспокоить домочадцев, прошел в кабинет и здесь уже надел свой неизменный спортивный костюм.

- Вот, в такой одежде не грех и потянуться. Человек академического звания обязательно должен делать зарядку, хотя бы потягиваться.

Потом он тихонько подошел к двери, прислушался. Никого. Быстро, на цыпочках проскользнул к дальнему окошку, достал из секретного места под подоконником сигарету, открыл фрамугу, закурил. Чуть было не закашлялся, но поборол напасть, покрутил головой, вытер навернувшиеся слезы.

- Инфаркт. Знаю, что инфаркт – первейшая причина утреннего кашля. Научно доказано.

На этом мысль о причинах утреннего кашля существовать перестала, рука с зажженной сигаретой замерла за окошком, а все внимание обратилось на карту. Огромная карта Российской Федерации лежала на полу в кабинете, заняв законное место персидского ковра. Маркером на ней были отмечены точки, а под ними столбики цифр, которые несли важную информацию, понятную разве, что хозяину кабинета.

Сигарета была хорошего качества и поэтому сгорела быстро, о чем пальцы узнали незамедлительно.

- А, чтоб тебя. Говорят же умные люди, что курить вредно. Ну да Бог с ним.

Академик включил компьютер и подошел к карте. Десяток точек было нанесено в совершенно разных местах, и ни какой логики в их расположении не прослеживалось.

- Вот ведь подишь ты. Закономерность есть, а логики нет. Не порядочек, однако. Не порядочек. Ехали раки на хромой собаке.

Завибрировал на столе телефон.

- На связи, Димочка, на связи. Жду тебя как второго пришествия. Весь внимания. Так, погоди, запишу. А, уже скинул на почту. Никак не привыкну, что карандашом пользоваться не обязательно. Ну да ладно, ни сиречь важно. А на словах, Димочка, на словах. Детали там какие-нибудь, ощущения, еще что.

- Нет, Альберт Иваныч. Все как обычно, разве, что сегодняшний метеорит до самой поверхности одним телом прошел. На куски не распадался как предыдущие. А ощущения. Как обычно. Интуиция утверждает, что наш голубчик.

- Ну, что ж, добро. Спасибо Димочка, порадовал. Будем смотреть.

Дровеняка

Началось все с Миши. Он тогда жил в нашем доме на третьем этаже в третьем подъезде. Лет ему было около сорока. Когда-то учился в институте на экономиста, но не выучился – бросил и стал работать руками. Может он, конечно, институт и не бросил бы, но уж слишком много там было непонятностей. Ясно, например, что Капитал Маркса – это настольная книга пролетариата, но какую именно функцию она выполняла на столе у гегемона, оставалось неразрешимой загадкой. Таких загадок встречалось множество, а голова у Миши была только одна. Она - голова немного подумала и решила перейти в стан работников физического труда. Вот и стал он, то с какой-нибудь бригадой дачу строить, то крышу крыть, то в ЖКО пробавляться. Выпивал, конечно. Иногда крепко. За это самое и работу приходилось менять. В квартире он жил один на старой кушетке. Остальное или пришло в негодность или куда-то делось.

Совсем – то, конечно, не бедствовал. То соседи просят чего-нибудь помочь. По дому там или на даче, а то друзья захаживали попроведать – выпить по чуть, бывало и с закуской.

Друзья были все народ взвешенный, зрелый. Ни там хулиганства, ни шума, уважительные. Беседы вели больше на социально – экономические темы, иногда философствовали, вежливо без рукоприкладства. Участковый  про них знал, но без претензий. Народ смирный статистику не портил. Хотя к делу это относится косвенно, т. е. не напрямую. Просто у Миши как-то раз образовался аванс от соседки со второго подъезда Маргариты Семеновны. Ей захотелось на кухне сделать стол как в баре узкий, высокий и не задорого. Доска у нее была. Хорошая, сухая давнишнего дерева. На аванс, как мотыльки на лампочку пришли друзья подискутировать и с собой тоже принесли, даже капустки квашенной прихватили. Диспут закончился далеко  за полночь, однако финал помнился несколько размыто.

Утром, на другой день, когда Миша начал просыпаться сразу почувствовал,  что у него изнутри организма через рот в окружающую среду поступает спертый, концентрированный сероводород, но не горит, как у драконов, просто холостой выхлоп происходит, и все. А когда уже сил набралось, и веки по очереди разомкнулись, то сразу эту Маргаритина дровеняка бросилась в глаза. Она лежала с двух сторон на кирпичах, а посредине немного надломилась. По всему выходило, что кто-то на нее прыгнул или просто неудачно сел. Самочувствие от этого еще несколько ухудшилось. Вставать не захотелось совсем, но нужно было идти попить воды – загасить драконовый жар. Первая попытка принять вертикальное положение потерпела фиаско. Стена в комнате накренилась и создалась полная иллюзия, что висящие на честном слове почти антикварные, запылившиеся от времени обои окончательно оторвутся и упадут. Пришлось чуть прилечь, покрутить в разные стороны головой и подождать пока окружающая среда примет надлежащий вид. Вторая попытка была значительно удачней. Миша встал, немного подал тело вперед, сделал три уверенных, но неустойчивых шага, оперся о дверной косяк, и аккуратно переставляя ноги, двинулся по узкому коридору. Шестиметровое помещение кухни пересекал задорный солнечный луч, беззаботно играющий пылинками. На окошке висела не совсем белая новогодняя снежинка из бумаги. Большая алюминиевая сковорода покоилась на колченогом стуле, а на полу под раковиной валялась покалеченная швабра без ручки. Обычная холостяцкая кухня и на данный момент она была источником влаги и спасителем страждущего. Миша пробрался к крану и как планировал, выпил половину водопровода не фильтрованной холодной воды. Лучше, однако, не стало, и он пошел на кушетку искать облегчение. В комнате, чтобы преодолеть минутное помутнение сознания опустился на доску, а для снятия головокружения зажмуриться. Вот тут-то все и началось. В зажмуренном состоянии его стало  поднимать, покачивать и несколько кружить. Любой человек в таком состоянии подумал бы о неадекватном восприятии организмом окружающей реальности. Так же и Миша, он даже сделал вывод и сказал « У бля…» А вот когда открыл глаза, то слова сразу кончились, потому что это сломанная доска сама по себе катала его по комнате в свободном полете на высоте поближе к потолку.

- Ни фига себе! – еще раз вслух подумал Миша.

Пришлось срочно зажмуриться и покрепче схватиться за края. Стало легче, кружение закончилось, качание прекратилось. Глаза осторожно открылись, и сразу выяснилось, что сидит он на прежнем месте. Решение как со всем этим поступить пришло быстро, причем самостоятельно, то есть без посторонней помощи - Михаил как заправский прыгун в разные стороны одним махом метнулся на кушетку и там затих. Один его глаз с перепугу зажмурился, а другой продолжал наблюдать за коварным предметом. Однако ничего не происходило. Все было, как было. Тогда начали посещать сомнения насчет психического здоровья. А ну как белочка? К Парамону позапрошлой зимой удав лез в форточку. При воспоминании об этом почти трагическом случае Мишины плечи сами собой передернулись, и по спине проскакал дикий табун мурашек.

Случай этот произошел в студеную зимнюю пору, когда столбик термометра, в кои то веки рухнул почти до минус тридцати. Как раз в понедельник Парамон разменял четвертую неделю близкого общения с зеленым змием. Дело, в общем, привычное и ничего в этом особенного не просматривалось. Однако когда он посреди ночи проснулся от жажды, то его зоркий глаз в полной темноте увидел как в форточку с наглой мордой, то и дело высовывая язык рогаткой ползет здоровенный удав. Чтобы минимизировать потери наш герой толкнул в бок жену и сказал:

- Смотри, лезет скотина. Беги на кухню, я его щас.

- Сам ты скотина, - возразила жена, - Ни днем ни ночью от тебя, твари, покоя нет.

Взяла свою подушку и ушла в другую комнату.

Однако змей думал, что его не заметили, и продолжал вползать. Он уже расположился на батарее отопления. Вопрос требовал срочного решения. Парамон легко соскочил с кровати, метнулся в кладовку, схватил молот, которым забивал в шпалы костыли и кинулся к нарушителю жилищной неприкосновенности. Удаву, тем временем, понравилась горячая батарея и он, положив голову на ребристый чугун, сладко дремал, от случая к случаю облизываясь своим раздвоенным языком, а тело все ползло и ползло в форточку кольцами укладываясь под окном. Парамон аккуратно, на цыпочках, чтобы не вспугнуть гада, прокрался к батарее и нанес сокрушительный удар молотом по голове рептилии. Незваного гостя здесь же смыл фонтан кипятка, а комнату окутал густой пар. Потом безо всякого приглашения прибежали жильцы со всего подъезда и не размениваясь на дипломатию словами и жестами высказали свою точку зрения. Ремонтники приехали оперативно, но, не смотря на их самоотверженный труд квартиры первого, второго и третьего этажа, на котором жил Парамон успели подернуться легкой наледью, а жильцы четвертого и пятого наблюдали на своих стенах искристый иней.

Почти целый год после этого Парамон проявлял чудеса рабочего героизма, не уходил с работы и забивал костыли по две, а то и по три смены к ряду. Результаты ночного общения с соседями на свежем воздухе быстро зарубцевались, гематомы рассосались и он стал передовиком производства, а заработанные получки и премии позволили восполнить затраты на ремонт соседского жилья.