Прошлой ночью такого не было, хотя Мэриэн не спала вовсе. Отчего-то у неё появилось дурное предчувствие, а своим предчувствиям Мэриэн доверяла. Она немного поколебалась, слушая сопение Эсфи, а потом встала, стараясь не шуметь, и прошагала через всю поляну, чтобы затем выглянуть из-за деревьев и прислушаться. До Мэриэн донеслось… пение.

Она замерла, нащупывая на поясе рукоять меча. Сделала ещё несколько шагов, силясь разобрать слова песни. И тут же облегчённо выдохнула: это был Амарель.

Вздумал петь перед рассветом, тоже соловей нашёлся! Мэриэн чуть не выбранилась вслух. Оглянулась, чтобы посмотреть, как там Эсфи. Всё было спокойно, так что Мэриэн не удержалась и отошла ещё дальше от поляны, чтобы послушать Амареля. Кажется, у него был вполне приятный голос.

При дворе королевы Агрей было немало певцов и музыкантов, но песня, доносившаяся до Мэриэн, не походила на те, что она слышала раньше. В ней звучала удивительная, искренняя страсть... Зачарованная, Мэриэн подобралась ближе к певцу — теперь она могла его видеть. Амарель стоял на коленях, словно молился, а потом воздел руки… и Мэриэн очнулась. Кальфандра. Это гимн Кальфандре!

Чары рассеялись, как предрассветная дымка. У Мэриэн пропало желание слушать, она развернулась, умудрившись не наступить на обломанную ветку, и хотела уйти. Сзади раздался крик… Мэриэн вздрогнула, с раздражением подумала, что этот фанатик-жрец скоро совсем с ума сойдёт. И решительно пошла прочь, но крик повторился снова. Это был зов на помощь! Мэриэн оглянулась на Амареля — а в следующий миг рванулась к нему, на ходу выхватывая меч из ножен.

Амарель был не один. Эмегены напали с двух сторон — Мэриэн отчётливо разглядела неуклюжие, огромные фигуры.

Она налетела на того, который готов был обрушить свою дубину на Амареля. Ударила мечом, ранив в бок. Эмеген взревел и повернулся к ней, пока Амарель отбивался от его собрата корявым деревцем, которое вчера выкопал из земли. Мэриэн ударила своего противника ещё раз, и клинок глубоко вошёл ему в живот. Эмеген замер, держа дубину в поднятой руке. Мэриэн выдернула из его туши окровавленный клинок, и, уронив своё оружие, эмеген тяжело повалился вперёд. Мэриэн еле отскочила.

Второй эмеген вдруг оказался сзади и обхватил её ручищами так, что стало больно, и Мэриэн вскрикнула. Она успела заметить, что Амареля эмеген обезоружил, но убить не успел — поспешил к ней. Видимо, испугался меча.

Амарель смотрел на них округлившимися от ужаса глазами. Мэриэн едва могла дышать — так стиснул её эмеген. Он задушит её, или меч выкрутит из пальцев. Вспышкой промелькнуло воспоминание о том, как недавно Амарель тоже стоял и ничего не делал, пока Мэриэн и Кебек дрались вдвоём против эмегенов…

Камень просвистел мимо, и хватка эмегена мгновенно ослабела. Мэриэн живо отпрянула, набирая больше воздуха в лёгкие. Раздался шум падающего тела, и, обернувшись, Мэриэн занесла меч, но услышала торопливое:

— Стой!

— Что? — спросила Мэриэн, не глядя.

— Его надо допросить, — надо отметить, Амарель быстро оправился от испуга.

— И то верно, — Мэриэн опустила меч и тут же спохватилась: — Эсфи!

Амарель кинулся на поляну, но скоро вернулся.

— Спит. Только во сне бормочет. Мы же не будем её будить?

— Конечно, нет. А вот этому, — Мэриэн указала клинком на бесчувственного эмегена, — придётся скоро прийти в себя.

Раньше их было трое братьев. И когда эмеген назвал имена — Га-Ар, Саа-Сие, Ша-Ар, и рассказал всю историю, Мэриэн немного пожалела, что не убила его сразу.

Га-Ар вместе со своим братом Саа-Сие побежал за беглецами, когда их настиг каменный ливень. Эсфи постаралась на славу, как помнила Мэриэн, и теперь Га-Ар рассказал, что его брату камень угодил в висок. Эмегенская кость крепка, но даже она не выдержала.

Амарель, переведя эти слова, поднял на Мэриэн свои чёрные глаза:

— Мы ничего не скажем Избранной, верно?

Мэриэн наклонила голову в знак согласия. Эсфи не должна знать, что её камни кого-то убили, пусть даже эмегена. Сейчас Мэриэн то следила за Га-Аром, сжимая рукоять меча, то прислушивалась — не проснётся ли Эсфи?

Шипящие звуки срывались с губ эмегена, а Амарель передавал их значение Мэриэн. Иногда она посматривала на него — не утаит ли чего? Они спасли друг друга от смерти, но Мэриэн всё ещё сомневалась, стоит ли опять доверять Амарелю. В Городе Эмегенов он тоже спас их с Эсфи от разъярённой толпы, но это не помешало ему строить свои планы.

— Верховный оставил у тропы отряд. Два десятка. Велел вас подстеречь. Чтобы прямо в руки попали. И поколдовать не успели, — эмеген ощерил кривые тёмные зубы. — А мы с братом решили попробовать и отомстить. Вдруг, говорю ему, получится. Другой ход нашли. Поблуждали и на вас вышли.

Мэриэн бросила взгляд на труп, лежавший неподалёку. Было уже совсем светло и видно, как трава под ним побурела от крови.

— Хотели вас троих убить. За брата.

Амарель спросил Га-Ара, у какой тропы поджидал эмегенский отряд. И что за ход они с братом тайно сумели найти. Га-Ар показал в ответ увесистый волосатый кулак.

— Отвечать не станет, хоть режь, — Амарель обескураженно развёл руками.

Мэриэн сдвинула брови. Она так и думала, а по физиономии эмегена стало очевидно — об отряде он упомянул затем, чтобы неудавшиеся жертвы хоть от страха помучились.

Мэриэн не собиралась мучиться. Что будет, то будет.

— А с ним как поступить? — вернул её к действительности голос Амареля.

Мэриэн нахмурилась. Убить в бою, защищаясь — одно дело, убить пленника — другое. И всё же она смогла бы это сделать ради Эсфи и слова, данного королеве Агрей, если бы не рассказ о том, как эмегены потеряли своего любимого брата и хотели отомстить за него. Из гнусных дикарей они превратились в таких же способных страдать существ, как и люди. Так что Мэриэн казалось почти немыслимым взять и спокойно прикончить Га-Ара.

— Я могу… это сделать, — тихо произнёс Амарель.

Мэриэн уставилась на него.

— Дай мне меч, — Амарель прочистил горло и говорил уверенней.

— Ты никогда не убивал, — Мэриэн была сбита с толку.

— Когда-нибудь мне придётся это сделать, — Амарель протянул к ней руку, взгляд его сделался требовательным. Га-Ар наблюдал за ними, не говоря ни слова.

Мэриэн пожала плечами, но позволила Амарелю взять меч. Руки их соприкоснулись на рукояти — и Мэриэн заметила, как дрогнули на миг его пальцы… И тут эмеген с торжествующим шипением вскочил на ноги, отпихнул Мэриэн и Амареля, как слабосильных щенят, и бросился бежать.

Только далеко он не ушёл — Амарель прыгнул следом. Он бил неумело, но со всей злостью, и воткнул клинок по самую рукоять в спину эмегена. Га-Ар издал какой-то странный звук и упал на землю лицом вниз. Мэриэн подошла, нагнулась, выдернула меч, и кровь хлынула струёй.

— Прямо в сердце попал. Удачливый.

Амарель не ответил. Выпрямившись, Мэриэн заметила, что он отошёл в сторону, и вид у него был бледный.

— Я устала, — Эсфи дёрнула Мэриэн за руку. — Я хочу отдохнуть. Ты мне с утра поесть не дала!

Мэриэн стиснула зубы. С утра она, прежде всего, позаботилась о том, чтобы увести Эсфи подальше от места, где лежали трупы эмегенов. Как бы плохо Эсфи ни видела, она бы их заметила и учуяла весьма неаппетитные запахи, после чего ей наверняка не хотелось бы есть.

Сначала Мэриэн и Амарель думали оттащить мёртвых эмегенов к ближайшему обрыву, но тела оказались настолько тяжёлыми, что пришлось оставить эту затею.

— Хочу есть, — Эсфи снова дёрнула Мэриэн за рукав. — Хочу…

— Отстань, — Мэриэн еле сдержалась, чтобы не отпихнуть надоедливую девчонку. Может, не стоило её так оберегать? Пусть бы знала, что летающие камушки — это не травинки, и убить могут.

Эсфи надулась и замолчала. Мэриэн посмотрела на неё сбоку — совсем загорела на солнце, губы искусаны, а в глазах слёзы. Бедная Эсфи.

— Избранная, хочешь, я расскажу тебе о величии Кальфандры? — спросил Амарель.

Он шёл сзади, волоча за собой корявое деревце, которое служило ему дубиной. Амарель взял бы настоящую дубину у покойных эмегенов, но она оказалась слишком тяжёлой для него.

Мэриэн вспомнила, как они с Амарелем обнаружили, что на одежде у них осталась эмегенская кровь. Им пришлось отмывать пятна в ручье, и Мэриэн ещё украдкой посматривала, нет ли у Амареля ушибов. Но он, похоже, и тут оказался удачливым...

— Рассказывай, — вдруг позволила Эсфи. Мэриэн покосилась на неё, но ничего не сказала. Пусть Амарель поведает им о своей богине, хоть перестанет думать о первом совершённом им убийстве. Мэриэн помнила, каково пришлось ей самой, когда она участвовала в сражении против отряда одного мятежного лорда. Тогда Мэриэн было восемнадцать, как сейчас Амарелю, и она не забыла, как её тошнило, как мерзко было на душе, хотя она только издали стреляла из лука.

Но то был человек, а это — эмеген, и, наверное, Амарель быстрее придёт в себя. А он, тем временем, заговорил о Кальфандре.

— Несравненная награждает жрецов и их учеников своей милостью! Ты не видишь её, но если представишь себе её величие, то почувствуешь богиню, словно она рядом с тобой. В её руке белый жезл, из него льётся ослепительный свет — а когда Кальфандра опускает свой жезл, наступает ночь.

— Да? – Мэриэн оглянулась на Амареля — его кудрявые волосы были живописно взлохмачены, и в них застрял сухой листочек. — А гребня у Кальфандры нет, которым она бы незримо причёсывала своих жрецов?

Мэриэн не удивилась, когда Эсфи оглянулась и тоже хихикнула. Удивило то, что Амарель засмеялся вместе с ними. А Эсфи взяла и предложила ему свой гребень.