— Куда-то торопишься? — любопытствую я. — Да так, что утра не можешь дождаться?

Я угадала, но «дракон» не хочет признаваться и отступается.

— Ладно, но предложение действительно до трех пополудни.

Вот и договорились.

Возвращаемся к машинам. «Дракон» не пытается изображать джентльмена, и слава всем Богам. Галантность у повелителя всех шлюх специфическая — липкая какая-то.

— Говорят, ты сегодня блистала в брендовом наряде, хотел бы я глянуть на тебя в юбке…

— Нагло врут.

— Жаль, — мурлыкает этот блудливый кот и тут же показывает когти, обмениваясь с Рё жесткими взглядами.

Воздух между ними прямо искрится от злобы. Отчего бы это вдруг? Так-так!

Ронин ни слова не сказал, ни о чем не спросил. Что ж, умение держать язык за зубами нынче в большой цене. Я всё жду, что он снова свое нахальное: «Возьми меня в клан, Хозяйка Рин», повторит, но Рё лишь на дорогу смотрит. Даже как-то обидно.

— Ты тоже какое-то время постарайся не высовываться, — говорю я на прощание. — Сам видишь какие у нас тут дела.

— Постараюсь, — сухо отвечает он. И не попрощавшись уезжает.

На часах половина второго ночи, мне как-то не до перепадов настроения отдельно взятого бродяги-наперсточника, мне бы до кровати добежать и лицом в подушку упасть. Третье правило Красавчика Тана гласит: «Нечем заняться — ложись спать».

— Явилась, шалавень? — перекрикивая сопение, хлюпанье и страстные вопли, приветствует меня Сяомэй. Он, как обычно, порнуху смотрит.

— Иди ты… — шепчу я, скидывая туфли и на полусогнутых вползая в гостиную.

— И куда же?

Показываю на экран. В самый центр композиции, так сказать.

— Прямо вот туда, скотина бесчувственная.

Ками сладостно хрюкает, отправляя в рот горсть чипсов. Он сегодня в четырех халатах один другого роскошнее. Нижний — снежно белый, следующий — с голубым узором, затем — цвета морозного неба, и, наконец, аспидно-синяя парча. Совсем сдурел.

— Пиво будешь?

Кто ж откажется? Но сначала — в душ, под горячие струи.

Моюсь, вообще с закрытыми глазами. Что-то я устала сегодня, просто вот хоть на пол ложись и засыпай. Тяжелый был день. Но у меня есть проверенное средство от всех печалей — моя любимая желтая пижамка. Подарок Красавчика. Я ныряю в неё, как птенчик под бок к мамочке. Мяконькая, тепленькая, уютненькая пижамка. С капюшончиком.

— Пиво!

Сяомэй мне уже и баночку открыл. Холодную, всю в капельках конденсата. Нет, ну точно у ками сегодня праздник какой-то. Стотысячное ругательство каркнул что ли?

Я делаю глоток, потом второй, плюхаюсь на диван и моментально погружаюсь в блаженную прострацию. Боги, как же хорошо!

Ками садится рядом и переключается на канал с мультиками. Да, да я помню, что у духов очень тонкое чувство гармонии. Я и моя пижамка идеально сочетаемся с глазастыми мультяшными монстриками.

— Может, плохое что случилось? — спрашивает Сяомэй.

— Плохое? Что у меня сегодня случилось плохого? — тяну я, пытаясь сгенерировать хотя б одну мысль, но мозг стремительно растворяется в пиве, глаза слипаются. — Да фиг его знает… О! Я сумочку у дяди забыла… Цвета малинового мус-с-с-с… хррррррр!

Сплю.

Опять утро. Снова резкий и долгий звонок в дверь.

Да что ж такое делается, а? Я заставляю себя открыть глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света, бьющего в панорамное окно. И первая, на грани панической атаки, мысль: «Где я?», которая возникает всегда стоит мне проснуться не в собственной кровати. Я уже говорила, что регулярно хожу к мозгоправу — к доктору Сано? Учусь справляться с детскими травмами, типа. Дядя затею эту считает капризом избалованной девчонки и пустой тратой денег. А я ему, в ответ на все упреки, обычно припоминаю показательную казнь предателя совершенную прямо на моих глазах. Отличный педагогический прием для восьмилетнего ребенка, чего уж там. Чувака закопали живьем, а я после этого полгода писалась в кровать. Зачем я все это рассказываю? Чтобы понятно было — я из настоящего гангстерского клана, а не из клуба озабоченных домохозяек. У меня очень нервная жизнь и нездоровые рабочие отношения. Поэтому не нужно пугаться, если я, разбуженная ни свет ни заря, ору от злости:

— Какого черта? Кого принесло?! Пошли все в жопу!

Распахиваю дверь и вижу мужика в снежно-белом костюме. Как будто смутно знакомого.

— Ты кто такой, хрен морозный?

А если бы не ходила к психотерапевту, то просто выстрелила бы ему в голову. Чувствуете разницу? Вот!

— Хм… — невольно пятится назад сбитый с толку мужик. — Я… как бы… хозяин жилого комплекса, мисс Ямада.

О! Теперь я его вспомнила. Это же господин Ким!

— Чем обязана столь ранним визитом?

Ким вытягивает шею и пытается заглянуть вглубь квартиры. Что он собирается там увидеть? Головы замученных жертв?

— Да вы проходите. Не обращайте внимания на беспорядок. Я все равно уже проснулась. Хотя обычно встаю на три часа позже, — вещаю я голосом настолько медовым, что только глухой не услышит в нем отчетливый привкус дёгтя.

— Когда вы вселялись, мисс Ямада, то обещали избегать неприятностей. Клялись, что будете жить тихо и незаметно.

И на цыпочках крадется в гостиную. Вестимо, боится разбудить десяток пьяных бандитов.

Вообще-то, когда я вселялась, он ползал на коленях и благодарил за вызволение старшего сына-игромана из лап одного из клановых букмекеров.

— Я так и живу. Ухожу рано, возвращаюсь поздно. Вечеринок не устраиваю. Неужели поступили жалобы от соседей?

— А вы как думаете, мисс Ямада?

Я-то? Я думаю, что может дядя прав, и я зря отлежала на кушетке у мозгоправа столько часов, если от желания спустить незваного визитера с лестницы аж пальцы сводит.

— Откуда же мне знать? Я ни с кем так и не успела познакомиться.

— Ваша… хм… работа, мисс Ямада, неожиданно привлекла повышенное внимание СМИ. Соседей беспокоит количество репортеров, — бормочет арендодатель.

А сам зыркает вокруг, ищет к чему придраться. И не находит ничегошеньки. Квартиру каждые три дня убирает приходящая тетенька, а на кухне я появляюсь крайне редко. И даже сейчас Сяомэй успел спрятать все пивные банки. О том, что тут проживает живой человек напоминает только смятый плед на диване… Ох! Это, что же, ками меня укрывал ночью? О как! Но на господина Кима почти стерильная чистота действует парадоксально — он начинает наглеть:

— Люди платили огромные деньги за конфиденциальность и покой, мисс Ямада. Они не хотят, чтобы каждый их шаг за пределы жилого комплекса сопровождался фотовспышками. Ваша скандальная публичность отрицательно сказывается на имидже этих очень уважаемых людей.

— Подайте в суд на СМИ, — советую я, мысленно приготовившись к тому, что эта жадная сволочь сейчас начнет качать права. — Шумиха раздута без каких-либо веских причин. И, к слову, я тоже заплатила огромные деньги за эту квартиру.

— Ваше окружение и способ жизни…

Понеслось! Клеймить чужие пороки — святой долг законопослушного гражданина, я помню-помню. Но господин Ким как оратор превзошел всех предыдущих. Настолько, что Сяомэй вылез из кедра — и прямо заслушался.

— Мне сложно это говорить, но я вынужден предложить…

В этот момент в дверь опять звонят.

— Одну минуточку, я открою. Может быть, это кто-то из потревоженных соседей, а? Хотелось бы услышать их мнение лично, а не в вашем захватывающем пересказе.

Иду открывать и думаю, что господину Киму пора убедиться насколько мое окружение умеет быть некомфортным. Послать что-ли «быков» — сжечь его спортивную машинку? Мне сейчас нельзя съезжать отсюда ни в коем разе. Давать дяде еще одну причину затащить меня в его логово? Нет уж.

Короче, открываю дверь… Что это такое?

Красавчик Тан в черном костюме и белой рубашке? В черных лаковых туфлях? В носках? С траурной белой лентой на плече?

А рядом Мелкий (которому приказано было немедля исчезнуть!) и остальные «старшие братья» количестве двадцати человек (в том числе и брат Фу — зеленоватый, но живой). Все они в черных костюмах и с белыми повязками.