А вот теперь настал мой черед выделываться.

— Чего стоим, господа стражи порядка? — интересуюсь. — Обыскивайте. Время идет, а я еще даже в уборной не была. Кто хочет водички — в холодильнике. Пиво там же… Черт! Вы ж на службе! Растворимую кашу не предлагаю.

Явив тем самым необходимый минимум гостеприимства, устраиваюсь на диване и в плед заворачиваюсь. Всё! Я — в домике. Мелкий рядом и он на страже. А с меня хватит дурдома.

Легавые разбредаются по квартире и принимаются шмонать каждый уголок в моем доме. Все, кроме детектива Дайити. Он подсаживается ко мне.

— Так как все-таки ваша сумочка очутилась на месте преступления, госпожа Ямада?

— Вряд ли она пришла к дяде сама, — вздыхаю я тяжко и рассказываю ему как было дело. Скрывать мне особо нечего, кроме тематики ссоры.

— И когда я уходила… Ну хорошо, хорошо, — исправляюсь я под укоризненным взглядом детектива. — Когда я бросила в старого… ммм… дядюшку сумочкой и отчалила, то он был живее всех живых. Орал и матерился, как в лучшие свои годы.

— Я смотрю, вы не слишком опечалены его смертью.

— Вовсе нет. Я и опечалена, и еще больше озабочена. Кстати, а как конкретно он гикнулся?

— Ваш лексикон, мисс Ямада… далек от совершенства.

— Что ж вы хотели из девушки-гангстера? — усмехаюсь я. — Мы все такие. А дядю я никогда не любила. Он был хитрым и злобным, очень опасным человеком, который тридцать лет держал всех в кулаке. И совсем немного извращенцем. Если я правильно догадалась в какой обстановке он помер.

Дайити очаровательно смущается и розовеет гладко выбритыми щеками. Ну, какая лапочка!

— Вы правильно догадались, но подробности являются тайной следствия.

— То есть он не просто скопытился от повышенного кровяного давления в самый ответственный момент? — уточняю я.

— Если эксперт подтвердит мою догадку, то мы смело назовем это убийством, — отвечает легавый. — Итак, кто же мог желать смерти вашему дяде?

— Все подряд, — хмыкаю я.

Дядя Кента за 35 лет преступной активности нажил себе неисчислимое множество врагов. Примерно сто из них готовы остаток дней своих провести в тюрьме лишь бы изничтожить главу «Трилистника».

— А вы, Рин?

Тут есть о чем призадуматься.

— В первый раз я крикнула ему «Чтоб ты сдох, сука!» лет в четырнадцать, — припоминаю я. — До этого момента только думала. Но зато по многу раз на день.

— А кроме того, вам выгодна его смерть, как никому другому, госпожа Ямада. Вы ведь унаследуете всё его имущество и самое главное — главенство над «Трилистником».

И в эту секунду меня вдруг озаряет. Мысль прекрасная и соблазнительная пронзает мой мозг насквозь.

— Имущество… Недвижимое и движимое… О да!

Я себя практически не контролирую — мерзко хихикаю, потираю ладони и злобненько так скалюсь, производя на легавого, должно быть, не самое лучшее впечатление. Даже Мелкий на меня косится с подозрением.

Ну и пусть! Я ведь теперь стану хозяйкой Боко! Всё, сучий сын, ты попался!

Моя квартира просто создана для обысков — просторная, чистая, минималистично обставленная. Ищи не хочу, хоть вдоль, хоть поперек. Везде светло, всё видно. Никаких труднодоступных мест. Пусть-пусть ищут.

— Хозяйка, ты есть хочешь? — спрашивает Мелкий. — Давай я тебе кашу сделаю?

Каша у меня теперь стойко ассоциируется с проглотом-наперсточником. И так же упрямо не лезет в горло.

— Кстати, а где ронин? Не объявлялся? — интересуюсь я, словив себя на мыслях о Рё.

Мелкий плечами пожимает и смотрит на меня с подозрением. Спорим, он тоже подумал, что ронин мог запросто дядюшку пришить. Вот только зачем оно ему? Откровенно говоря, если бы я увидела хоть какую-то реальную пользу от смерти Кенты, я бы сама его давным-давно порешила. Но признаваться в этом я легавым не собираюсь.

Тем временем детективу звонят криминалисты из лаборатории. Очень не вовремя, потому что он только-только заикнулся о том, что пока заканчивать обыск.

— Вот как? Во всех образцах? А в крови?

И все же Хиро офигенный красавчик. Как у Чэня, с его-то протокольной физиономией, такой симпатичный сын получился? С другой стороны, кровь родная — не вода, детектив, поди, бабник редкостный. В свободное от службы время.

— Ищем все, что хоть отдаленно связано с таблетками — пустые блистеры, упаковки, рецепты, — приказывает легавый коллегам. — Не расслабляемся.

Вот это поворот!

— Так что же, его траванули?

Детектив недобро щурит свои прекрасные глаза. Подозревает, стало быть. Отравление, как известно, преступление женское.

— Могу я взглянуть на вашу аптечку, мисс Ямада?

— В ванной, возле зеркала.

Дайити возвращается разочарованным. Еще бы! Кроме аспирина, пластырей и прокладок там ничего нет.

— В тумбочке возле кровати — снотворное, — подсказываю я заботливо. — Там же рецепт от врача. Смотрите, не потеряйте.

И пока тот ходит проверять, из кедра выбирается Сяомэй. Обыск показался ками зрелищем малопривлекательным и он упорхнул в горний мир. Теперь вот снова появился.

«Чо там дядя? — мысленно спрашиваю я. — Не хочет явиться, объясниться? Указать на убийцу, например? Или хотя бы попрощаться».

Сяомэй презрительно фыркает в свой поганый веер из птичьего крыла: «Боюсь, что твоего родича ангелы смерти утащили сразу в ад на сковородку».

«А мне Чэнь сказал, что никакого ада нет».

«Не умничай!»

Ками вырядился как на гей-парад — пять разноцветных халатов и сверху накидка из птичьих перьев, на макушке хреновина вся в висюльках. Чего это его так размутило?

«Даже если бы он рвался к тебе, я бы его не пустил, — говорит. — Мерзкая злобная душонка!»

А то, как будто, я не знаю, кому я обязана своим печальным сиротством. Я же не совсем дура.

«Пусть сыщики ищут убийцу, у них работа такая. А ты постарайся держаться рядом. Чтобы, в случае чего, они тебя защитили. Ты им за это налоги платишь».

Я аж водичкой подавилась от неожиданности. Сяомэй вдруг по-людски заговорил? Со мной? Очешуеть!

«Чо ты глазенки пучишь, срань малолетняя? — тут же „исправляется“ мой „ласковый“ ками. — Делай как говорю, коз-з-за! И про обещание Чэню не забывай. А то расслабилась, страх потеряла совсем».

Сказать, что я потрясена — ничего не сказать. И Мин Джун тут как тут:

— Эй! Ты чего? Все в порядке?

Дайити к нему присоединяется, порываясь в качестве первой помощи постучать мне по спинке. Не тут-то было.

— Руки от Рин убери, — злобно шепчет Мелкий, отстаивая свою законную привилегию спасать меня от любой напасти.

И это я еще на свидание с легавым не пошла. Впрочем, теперь, я чувствую, мы с детективом Дайити будет видеться даже чаще, чем хотелось бы.

Обыск между тем подходит к финалу и не приносит легавым ничего, кроме глухого раздражения и нескрываемого разочарования. Ни тебе пакетиков с белым порошком, ни тебе оружия, ни тебе расчлененных трупов, а в натуре квартира приличной девушки.

— Скоро увидимся снова. Я теперь буду частым гостем в вашем офисе, госпожа Ямада, — на прощание уверяет меня смазливое Чэнево отродье. — И очень рассчитываю, что вы, госпожа Ямада как новый… глава клана, будете активно сотрудничать с правоохранительными органами.

Типун тебе на язык, легавый!

Когда полицейские уходят, я вызываю уборщицу, принимаю душ, одеваюсь (в черный костюм, естественно) и отправляюсь в офис. Звучит просто, но на деле приходится прорываться через толпу журналистов, зевак и любителей потусоваться перед камерами. Мелкий, тот заранее подготовился, выбрал трех «быков»… пошире, чтобы дорогу прокладывали.

— Куда едем? — спрашивает Ли. — В офис или…

Дядюшкин дом сейчас место преступления, там полицейский пост, а правоохранительными органами я уже сыта на сегодня.

— В офис, — говорю. — Надо перетереть кое о чем с Юто.

Едем, значит, едем, мой телефон постепенно раскаляется от звонков. В основном, мои кланники пытаются кой-куда без мыла влезть, но на звонок брата Фу я откликаюсь сразу. С ним, таким большим любителем подложить мину (в прямом и переносном смысле) надо быть осторожной вдвойне.