- Что, балдеешь, страж закона?

  Сразу вслед за голосом Митараши у меня из-за спины послышались звуки придвигаемого поближе кресла.

  - Еще скажи, что я не заработал, - моя улыбка растянулась сама собой, а свободная рука почесала пальцами завозившуюся было Йоруичи.

  В ответ мне раздался легкий смешок, но в поле зрения девушка так и не появилась. А потом послышалось характерное негромкое чавканье. Потянув носом, я принюхался.

  - Это там не данго, случайно, кто-то жует?

  - Уж извини, Хи-кун, но на тебя тут никак не хватит, - снова с усмешкой, явно забавляясь, откликнулась куноичи.

  - Какая ты, Анко-тян, добрая и щедрая, - хмыкнул я, добавив в голос ядовитого сарказма.

  На застолье у оперативной группы Митараши была приглашена в качестве гостя, причем в этот раз первым успел отметиться не Кодза, а Досу. Единственным, кто попытался было возражать, стал Иссей, ссылавшийся на то, что после недавнего отравления и короткого курса восстановления, занявшего едва ли двое суток, для Анко такие развлечения могут оказаться отнюдь не самым полезным занятием. Однако тут доктор встретил упорное сопротивление уже со стороны своей собственной пациентки. Если быть точнее, Иссей был послан со своими страхами и сомнениями очень далеко по детально описанному маршруту, включавшему в себя указания мест переправ, походные стоянки и ближайшие населенные пункты. Впрочем, наш отрядный медик на такое обращение не обиделся. Иссей был лекарем полевым, врачевавшим солдат и наемников, а потому к подобным реакциям подопечных на свои слова имел полный иммунитет, выработавшийся довольно давно. Но в результате последующего "раунда переговоров", рациональность и медицина потерпели окончательное поражение, и за нашим столом стало на одну присутствующую девушку больше. Вот только мне казалось, что в конце вечера Анко и Семи куда-то ушли. Торуга как раз еще подколол меня, мол, пошли выяснять отношения и то, кому какая половина меня достанется. Того же, что Митараши вернется, я точно не ожидал.

  - Хи-кун... А можно я тебе вопрос задам?

  - Что, окончательно выздоровела, и профессиональные привычки проснулись? И сразу допрос с пристрастием начинается? Ты бы это, с чего попроще начинала, - удержаться от незлобной поддевки было слишком трудно.

  - Не издевайся, - почувствовав сзади легкий нажим, я все-таки покосился через плечо и убедился, что куноичи поставила свое кресло впритык к моему, спина к спине.

  - Надо было со мной данго делиться.

  - Так спросить можно?

  - Только если это не окажется государственной тайной, а то иначе даймё через меня своим любовницам записки больше передавать не будет.

  - Да, это будет ужасно, - усмехнулась девушка.

  - И я о чем.

  - Хи-кун, - голос куноичи стал чуть серьезней. - Когда ты в самом начале вечера говорил тост, помнишь? Ты сказал, что благодаришь всех собравшихся, что тебе приятно работать с такими надежными профессионалами и радостно осознавать, что вы вместе трудитесь на общее благо вашего города...

  - Вопрос был в том, помню ли я тот бред, что нес, поддавшись моменту и первой бутылке сакэ, которую мы употребили с Кодзой и Тору еще до выхода из дома? - утонил я, когда молчание Анко затянулось. - Если да, то местами помню.

  - Нет, но ты так странно тогда произнес... Сначала, сказал "моего города", а потом обвел всех взглядом и поправился на "нашего города"...

  - Ну да, понял, что ошибся и поправился.

  - Знаешь, я тоже люблю Коноху, людей, что там живут... Она - мой дом, да и вообще, наверное, единственное, что у меня есть своего, - без всякого перехода, заговорила вдруг дальше девушка. - Но я не смогла бы сказать так, как ты. И не столько потому, что мне было бы страшно или неудобно, а сколько потому, что просто некому было бы...

  - Разве у тебя нет знакомых, сослуживцев и приятелей по работе? - спросил я с якобы непониманием, а также чувствуя небольшой укол совести за свое лицемерие, ведь именно отрывочные знания канона позволяли мне не "бить наугад", а зацепить ту самую тему.

  - Есть... Но среди них нет настоящих друзей... Таких, как у тебя... Получается так, что я долгие годы потратила только на то, чтобы смыть репутацию предательницы, когда мой учитель оказался преступником, использовавшим запретные техники. И по-хорошему, я действительно была предательницей. Я ушла с ним, когда он бежал из деревни, он был для меня кумиром, живым божеством, семьей и главной целью в жизни одновременно...

  Напряжение и боль в голосе Анко слышались уже почти физически, и я открыл было рот, чтобы как-то отвлечь куноичи от нахлынувших переживаний, но она к тому моменту прекрасно справилась сама. И мне, жрецу кровавого темного божества, совершенно не хотелось знать какие неимоверные усилия ушли у Митараши на это...

  - Но все закончилось... Я оказалась лишь игрушкой, образцом для опытов, обычной лабораторной мышью, заранее списанной в расход. У меня получилось сбежать, но на всем свете единственное место, куда я смогла пойти - моя собственная гакурезато, где меня никто не ждал и не встречал с распростертыми объятьями. Лишь чудо и вмешательство Сарутоби-сама помогло мне заполучить призрачный шанс, чтобы доказать всем вновь свою лояльность. И я доказывала ее, старалась, но... Я ведь не слепа и не глуха... Они не верят мне, многие откровенно бояться. Я даже знаю, кто докладывает обо мне Ибики, кто - Хокаге, кто - Данзо, а кто - и тому, и другому, и третьему... Меня терпят, может быть, даже уже где-то и доверяют, но...

  Спрыгнувшая на пол Йоруичи, бесшумно прошла по лакированным доскам веранды, и я услышал, как Анко сначала немного удивленно охнула, а потом с ее стороны раздалось знакомое мурчание.

  - Впрочем, тебе, Хи-кун, наверное, нет дела до этого, - заговорила вновь Митараши, все также грустно, но уже без былой безнадеги. - Прости, что начала тут...

  - Знаешь, - перебил я ее, допивая остатки "бренди". - Слышал я как-то похожую историю. Жил на белом свете один парнишка. Шиноби по профессии, родом из Югакуре. Семью потерял годам к пятнадцати, характера был сволочного и бешеного, а еще, поганец мелкий, убивать любил. Просто из любви к убийству. Звереныш опасный, короче...

  Полная тишина подсказала мне, что Анко внимательно прислушивается к моему рассказу.

  - А звали его... допустим... Хидан. Точно, так и звали. Шли годы, Хидан рос, характером не менялся, из деревни его не гнали потому, как больше боялись, чего он вытворит, если такое сделать. А потом вдруг Югакуре взяла и превратилась в Ю-но-Сато, и зверенышу бы подросшему взять и сбежать. Но не вышло у него ничего. Потому как некуда ему было сбегать, и пришлось как-то в новой жизни устраиваться. Пошел он тогда на работу в стражу и стал эту работу делать, да так, что некоторых дрожь пробирала. Ни в чем своим привычкам наш герой не изменил, а характер так вообще, еще лютее стал. Однако ж посмотрели люди на это месяц, посмотрели другой, и вдруг поняли для себя - ёрики-то у них зверь, но ёрики при этом все равно хороший. И стали Хидана не только бояться и ненавидеть, но и слегка уважать. А тут еще и новые люди в городе появляться стали, которые о той старой репутации вообще ничего не знали. И странное дело, понравилось зверю, когда его уважают и ценят, причем даже больше понравилось, чем убивать или еще чего вытворять такого. И стал зверь стараться, по справедливости дела вершить, по уму проблемы разгребать, и глядь, появился вокруг него "ближний круг", и друзья появились, не из страха прибившиеся, а потому, что просто сошлись характерами... А к чему мой рассказ, Анко-тян? Да все к одному, мало для других стараться, чтобы им угодить, если хочешь и сам счастлив быть... Даже зверь приносить пользу может, но лишь тогда, когда сам желать этого будет. А если кто и дальше на того зверя настороженно будет поглядывать и ждать худшего, может и окажется прав, но статься это может лишь от того, что зверь сделает именно то, чего от него и ожидают. В общем, люди в подавляющем большинстве идиоты, сволочи и разумные трусы. И если ты не относишь себя ни к кому из них, то и искать себе друзей и верных помощников среди этого сброда - дело дохлое. В лучшем случае, "псов"-слабаков да гнилых лизоблюдов найдешь. И то, кинут они тебя, как только встретят кого похитрее да посильнее...