— Ну, что там у нас с погодой? — спросил Васильченко. — Докладывай, Серов.

— Товарищ полковник! — я выложил перед ним на стол карту. — Адвективый туман с видимостью сто-двести метров до самого утра у нас и по всем запасным. Завтра должен рассеяться. Часов с одиннадцати сложные условия, после обеда простые.

— А минимум с утра будет часок-другой?

— Должен быть, товарищ полковник! По нижнему краю чуть подольше подержится, а видимость уже после десяти до четвёрки[57] улучшится.

— Ну, что ж! Тогда разбегаемся…

Не успел Васильченко закончить, как внизу уже хлопнула дверь.

— Кошка. Связист, — заметив недоумение в глазах начальства, пояснил ИО комэска-шесть майор Цылюриков. — Супруженница его долгожданная утренним поездом приехала. Разобрало мужика!

На коммутаторе Слава бывал часто. Что не удивительно — девушки здесь работают симпатичные и острые на язычок. И они с удовольствием слушают майорские байки. Вот и сейчас рассказ о том, как два бравых прапорщика ловили «хищного зверя хахаля» вызвал дружный смех всей женской смены. И он мог ещё долго звучать в помещении аппаратной, если бы не грохот отлетевшей к стене от мощного толчка двери. Ввалившийся в комнату сержант Кошка остановился перед самым столом коммутатора. Следы глубоких царапин украшали его лицо, уши, шею. Воспаленные от бессонной ночи глаза Сергея аж светились от избытка ненависти.

— Значит так, девочки, — свистящим шепотом процедил сквозь зубы сержант. — Узнаю, кто вчера говорил по телефону с моей женой — убью! А узнаю я обязательно… Рано или поздно!

Так… Интересно. Похоже, девчата решили по-женски разобраться со строгим начальником. Отомстить ему за все тяготы службы руками любящей жены. И в этом преуспели.

Но нужно было что-то делать. А что? Пока я раздумывал, ситуацию под контроль взял Слава. Он подошел к разъяренному связисту, слегка потрепал его по плечу и сказал:

— Да оставь ты их, вчера дежурила другая смена. Пойдем лучше, чайку с бутербродами попьёшь. Ведь наверняка же не ел ничего с утра! Или с вечера?

— Ладно, пойдём! — уступил Славиному напору Сергей. — Но я обязательно найду… И тогда она пожалеет…

— Отыщешь, конечно! — не стал спорить с ним майор. — Но для этого нужно сначала успокоиться, а потом хорошо подумать.

Чай нашелся у меня на метеослужбе. Бутерброды Слава достал из портфеля. Два стакана Сергей выпил залпом. Потом принялся за хлеб с колбасой. Мы его не торопили. Пусть сначала немного в себя придет. А потом сам все расскажет, если захочет. Куда нам спешить? Туман всё равно ещё не рассеялся.

— У-у-уф! Спасибо, ребята, — сказал Сергей, оторвавшись от четвёртого стакана чаю. — Это был один сплошной шестнадцатичасовой кошмар! И почему она этим дурам поверила?! Ума не приложу!

— Да чему поверила-то? Ты же ничего нам не рассказал, — уточнил Слава.

— Я вчера утром хозяйку предупредил, что ко мне жена приезжает, чтобы впустила ее. А Света, как с вокзала пришла, мне на работу позвонила: сообщить, что всё в порядке. Ей женский голос в трубке отвечает: «Алло!». Она просит позвать Сергея Кошку. А оттуда говорят: «Кто его спрашивает?» — «Жена» — «А звать как?» — «Жена, скажите, он поймет». А ей на это в ответ: «Много вас здесь таких. И каждая врёт, что жена. Звать как?». Вот заразы!!!

Сергей саданул кулаком по столу. Ложка в стакане жалобно тренькнула.

— Ловко! — усмехнулся Слава. — А дальше ты пришел домой, и тебя до утра кусали, царапали; били посуду, ломали мебель и всё прочее в том же духе?

Кошка уставился взглядом в пол. Потом удручённо кивнул головой. Слава сложил руки на груди и улыбнулся.

— И теперь ты не знаешь, что со всем этим делать дальше?

— Совершенно не представляю!

— Во-первых, забудь о ссоре до вечера, а не то обязательно напортачишь чего-нибудь по работе. Во-вторых, после смены иди домой, как ни в чем не бывало, но сам инициативу в общении не проявляй. И если всё сделаешь правильно, то она сама подойдет мириться.

— Ты думаешь?

— Уверен! Только ты сегодня со службы домой не звонишь, на работе не задерживаешься, цветов и конфет для примирения не покупаешь. Возвращаешься, молчком садишься в кресло, включаешь телевизор и ждешь развития событий.

— И она сама подойдёт мириться?

— Если всё сделаешь правильно, то не просто помириться предложит, а извинится за вчерашний «концерт», и больше никогда тебя по пустякам ревновать не станет.

Сергей помотал головой.

— Ладно, вечером попробую… Другого варианта у меня всё равно нет.

Он аккуратно ощупал царапину на носу.

— Пойду, мне еще до полётов одну линию надо прозвонить: вчера связь с первым приводом барахлила, — поднялся Сергей. — Спасибо за завтрак! Ну, и вообще…

Он пожал плечами и вышел. А я с интересом уставился на Славу:

— Ну, сегодня ты Сергея успокоил, девиц от расправы спас. А что завтра ему говорить собираешься?

— А завтра утром, если он всё сделает как надо, то и про каверзу эту бабскую и про царапины свои — даже и думать забудет. Света об этом позаботится!!!

Я обалдел.

— Ну, элементарно же! — пожал плечами Слава. — Приезжает баба в незнакомый город и попадает в такую ситуацию. Что делать? Знакомых — ни одного, расспросить о поведении мужика некого. А узнать нужно. Тогда организуется грандиозный скандал. С истерикой, расцарапыванием глаз и других частей тела. А дальше всё можно понять по его поведению. Если Серёга действительно такой бабник, то за рабочий день найдет, к кому из зазноб под бочок на следующую ночь пристроиться от греха подальше. Допустим, не нашел!.. Тогда заявится мириться с цветами, конфетами и т. д. и т. п. А если пришел молчком, сел в угол и ничего не предпринимает, тогда идти ему кроме дома некуда, и вины за собой он не чует. Вот так всего за сутки Света наша со стопроцентной вероятностью выяснила, что мужик её не виноват. И сегодня ночью попытается вознаградить его за несправедливый наезд.

— Ну, ты прямо… Стратег!

— Это не я, а Сережкина жена — стратег. Просто не Светлана, а граф Суворов в юбке: глазомер, быстрота, натиск. И заметь, он на неё не в обиде, а, следовательно, она и тактически свой скандал очень грамотно выстроила. То есть здесь мы имеем историю двух прапорщиков, развернутую на сто восемьдесят градусов. Там сплошные фантазии — здесь исходная информация. Там безоговорочная вера — здесь сомнение во всём. Там действия, которые ничего не позволяют выяснить — здесь отлично просчитанная комбинация. Там над идиотами весь полк потешается — здесь никто ничего не скажет, а тем более не осудит и не осмеёт. Я уверен, что если у Серёги хоть какое-то микроскопическое движение налево было за всю их семейную жизнь, Света бы его за эту ночь до самой задницы расколола!

Стоп, а вот это интересно! Мне тоже нужно будет кое-кого расколоть. В кратчайший срок и до задницы. Так что придется Славу завтра поподробнее обо всём порасспрашивать. Если его прогноз оправдается, что не факт!

Через час после рассвета туман начал редеть. А к девяти утра оторвался от земли, превратившись в низкую облачность, которая, обтекая стволы и ветви, с каждой минутой поднималась всё выше, открывая моему взгляду влажные молодые листья лип и дубов, растущих вдоль дороги.

Белые клубы, похожие на клочья ваты, ещё цеплялись за верхушки тополей, да и стена соседнего дома из окна метеослужбы была видна только до балконов четвёртого этажа, но интуиция подсказывала, что всё это уже ненадолго.

Я нехотя оторвал взгляд от окна и уткнулся носом в недоделаную семисотку[58].

— Ну, Саша! Что я тебе говорил?! — раздался торжествующий голос Славы. — Да, выйди ж ты на балкон, едрёна шишка! Никуда твои карты не денутся!

Картина, что называется, не допускала двойных толкований. Сергей Кошка шагал широко, весело, энергично. Глаза сержанта лучились счастьем. Губы беззвучно шевелились. То ли поёт на радостях, то ли сам с собой разговаривает — не поймёшь… Но в полном кайфе человек — за семь вёрст без бинокля видно!