Что ж, пора познакомиться поближе с информационно-вычислительной системой астероида, его кибероболочкой. Я посмотрел на робопса – сыграешь роль интерфейса для низкоуровневого соединения? И косматый, обнаружив подходящий коммуникационный порт, стал элементом технопериферии кибероболочки. Мой цифровой аватар, сделавшийся частью кибернетического образа робопса, был втянут объектным адаптером кибероболочки. Я, будто пес, мчался по информационным магистралям, мимо пирамидальных хранилищ данных, пробивался сквозь заросли цифровых объектов, проходил в порталы интерфейсов, где содержались функции по управлению энергоснабжением, инфраструктурой и горнодобычей, проходческими комбайнами, погрузочно-доставочными машинами, конвейерами, шагающей крепью и прочим хозяйством астероида.

И выяснилось, что тело Аталы всё изъедено шахтами, штольнями, штреками, где добывали водяной лед, силикаты и углерод, мало чем отличимый от обычного угля.

Горные выработки проходили практически через весь астероид, примерно половина из них была уже заброшена, но через шлюзы сообщались с доками и грузовыми терминалами на его обратной стороне. Это уже что-то, летим насквозь и наружу.

Первый, второй, третий поворот, легкая гравитация легко преодолевается маневровыми двигателями – мне кажется, что весь астероид со всеми его тоннелями у меня в голове.

Неожиданно сверху появляются два истребители Альянса, однако не успевают обработать нас из пушек – я притираю их к железобетонной обделке тоннеля, тряска распространяется от обшивки на все внутренности нашего суденушка. Я отвожу «Ламборгини» в сторону, но истребителям это уже не поможет, корпуса у них раздавлены, маневровые движки вылетели, рули выбиты, и, после недолгой разрушительной круговерти, они взрываются.

А наше корыто еще сохраняет достаточную управляемость, так что добралось до одного из центров эллипсовидного астероида. Пятьсот метров ниже уровня поверхности. Еще бросок по штольне, ворота старого шлюза застыли в положении «полуоткрыто», выходим через него в доковую систему номер двадцать пять.

Она располагается на искусственных террасах, прорубленных в огромном метеоритном кратере.

Перед нами космос. Да только нас встречают корвет, катера и истребители флота Альянса. И у них все убийственные аргументы для победы в «споре хозяйствующих субъектов». Сейчас начнется пальба, не успеешь и «Отче наш» прочитать.

Я резко даю тягу на нижние маневровые движки, и, подняв «Ламборгини», прячу его в каменную нишу, где находится ремонтный стапель. А прямо под нами проходит факел ракеты, выпущенной с корвета. Ракета попала в штольню и разорвалась там, выбив наружу облако, состоящее из обломков породы и крепи. Небольшая часть от них пришлось на корпус «Ламборгини», но и этого хватило. Грузовик задергался, по смещению центра тяжести я понял, что сорвало со станины главную силовую установку, вместе с повалившим дымом заработали системы пожаротушения, брызгая куда ни попадя пену.

На какое-то время я попал в психологическую отключку, не ощущая ничего, кроме своего дыхания, делающего окружающий мир тонким и колеблющимся. Каждая частица материи,  оказывается, лишь пульсирующий ручеек одной и той же энергии, проходящей через крохотный затвор на границе Бездны. Эти ручейки могут бежать вместе, я увидел и почувствовал  вихри в сверхпроводящих джозефсоновских контактах, на которых базируется интеллект Аталы.

У кибероболочки астероида не было сознания в привычном понимании, но было чувство заточения, израсходованности и сдавленности, которые она хотела преодолеть. Она страдала, потому что чрево Аталы было изъедено неугомонными грызунами, которые не собирались останавливаться, пока не сожрут ее полностью. И я подсказал ей, как извергнуть злость. Мои мысли, пройдя через её интерфейсы, превратились в потоки командных сигналов…

Из нутра Аталы, из десятков тоннелей, вылетают сотни тонн пустой породы, разогнанные на скипах силой Лоренца, а также захваченные этими потоками проходческие комбайны, буры, трубы, крепь, шнеки конвейеров, погрузчики, трансформаторы, контейнеры, разное барахло – и несется прямо во вражескую флотилию. Взрывы на корпусах кораблей, судороги внутри корпусов, огонь, выходящий изнутри кораблей и разрывающий их на куски...

Мгновением спустя робопес выволок меня из горящего «Ламборгини»; едва я успел войти в скафандр, как порция обломков достала и наш грузовик. Я плыл в пространстве, а вокруг так сказать «свистели» булыжники и всякий мусор, включая кукол из секс-шопа, каждая из которых могла легко прикончить меня, не прекращая рекламировать свои услуги: «Тридцать поз за одну цену».

Но, умело маневрируя среди них, ко мне приближался автоматический транспортер космической почты; я вызвал его, пока находился на Атале. Даю ему указания, принять живой биоматериал в виде меня с необходимой криоконсервацией, плюс сопровождающего роботеха в экономной форме ящика – доставку оплачиваю кредиткой экс-капитана «Ламборгини». Прощаюсь с Аталой и ввожу пункт назначения…

Мне снились сны. Я лежал, но меня везли. Поле, телега и сено. И небо, по которому, сопровождая меня, тянется череда облаков, похожих на таких кудрявых безобидных животных – подходящее слово прорвалось из небытия – овечек. Я их считал, считал и вслушивался в пение какой-то невидимой пташки, словно бы застывшей в зените. Но однажды эта телега понеслась куда-то вниз по склону, набирая скорость, в снежную мглу; все холоднее, стужа скребет мне лицо, спину, режет под мышками.

Когда я стал просыпаться, успел заметить, что погружен в холодную жидкость и нахожусь в чём-то вроде чемодана. Жидкость разом вытекла и чемодан открылся. Я находился вместе с верным робопсом в небольшой капсуле, а вокруг нас был ад. Мы пребывали в свободной падении между исполинских голубых «стен» облачного каньона, состоящих из кристаллов аммиачного льда. Надо мной сияло авроральными всполохами желтое небо, подо мной бордовым и багровым цветом внушительно переливалась глубина.

Несмотря на всю чудовищность этого зрелища, у меня было ощущение, что я это уже видел и меня заносило сюда раньше. Юпитер.

Но сейчас этот замечательный спектакль закончится, на многие сотни километров нет ни одной живой души, способной подумать обо мне, не говоря уж о том, чтобы прийти на помощь. Или есть?

Стремительный глиссер, вырвавшись светящимся болидом из облачной стены – я успел заметить эмблему в виде двуглавого орла у него на борту – зацапал капсулу своими схватами и упрямо потащил нас наверх, преодолевая узы Юпитера. Поначалу с большой натугой, пару раз провалившись вниз – я уже подумал, что сейчас он нас выпустит – но всё же набрав высоту с помощью восходящего вихря.

Мы пролетели мимо объекта, напоминающего юлу – позднее узнал, что его называют Кельей, он принадлежит Иоанно-Богословскому монастырю Русской церкви и находится в верхних слоях атмосферы гиганта. Пронеслись мимо цепочки огоньков – орбитальная исследовательская станция «Юпитер-25», луч прожектора высветил на ее борту ту же эмблему с золотым двухглавым орлом. И вот над головой – протяженная ледяная твердь юпитерианского спутника, красиво именуемого Европой, с темными прожилками разломов и выбросов. Ещё немного и она уже внизу.

Над поверхностью льда виднеется только несколько шпилей – антенны и локаторы. Глиссер вместе с капсулой, застывшей у него в «когтях», ныряет в обозначенную навигационными огнями дыру тоннеля и оказывается на тормозной рампе, которая приносит его на парковку подледного города.

Он находится где-то на полкилометра ниже поверхности Европы; между верхней и нижней кромкой ледяной полости – метров сто.

Город похож на грибницу, строения-грибы пристроились там и сям в этой полости, посверкивают в серебристо-голубых лучах двух солетт. Откуда-то у меня в голове возникают слова «Грибок-теремок» и понимание, что эти «теремки» – из саморастущего нанопланта.

Люк капсулы открыт снаружи; манипуляторы усаживают меня в катящееся кресло, которое любезно фиксирует мои руки наручниками. Далее торжественное шествие по эстакаде: впереди офицер, который спас меня на Юпитере, за ним я в роли упакованного буйнопомешанного – на каталке, далее робопес в форме ящика. Беднягу еще зафиксировали чем-то вроде монтажной пены, он только натужно скулит. Перед нами раскрывается то, что казалось вполне непроницаемой глянцевой стеной – это наноплант показывает фокусы – лифт ввинчивает нас по шахте куда-то вверх, и, в конце концов, открывается изящной диафрагмой дверь, впуская нас в просторное помещение.

Здесь смахивает на террариум. В клетках десятка три задержанных – кибоксы, спиннеры, роботехи-зооморфы, франки, какой-то киборг с хитрющими человеческими глазами – думаю, что вся эта публика с сомнительными намерениями пыталась проникнуть в подледный город или его окрестности. В ящиках зудит и бьется вредная мелочь.

Офицер, доставивший меня, обращается к человеку, у которого на пульте весь террариум в виде фотонного кристалла. Этот офицер – женщина. Говорит не на пиджин, но я ее понимаю.

– Примите задержанного. Отловила его с Божьей помощью, когда он падал на Юпитер. К нему и технопериферия – робопес, модель Mitsui Wolfhound, похоже, что с самостоятельным апгрейдом, система питания – универсальная, уровень потенциальной опасности – 3. Запишите как личное имущество задержанного.

Когда она поворачивается ко мне, я вижу, что это еще и монахиня. Сестра Евпраксия, судя по нашивке.

Каталка со мной вместе проезжает сквозь жужжащую рамку терагерцевого сканера.