Тропа, делая неожиданные повороты, петляла по лесу. Кое-где белел снег. Ветер холодными пальцами раскачивал редкие листья на берёзах и осинах. Сосны, потерявшие яркую летнюю зелень, выглядели тускло и неприглядно.

В серой мягкой глубине близкого неба, осторожно, взмахивая широкими крылами, летали гуси. Их было много. Они не могли построиться клином. Неровный клин то распадался на отдельные стаи, то поднимался над тайгой, то снижался.

Медленно шли по тропе двое. Хрустели почерневшие смёрзшиеся листья. Впереди шел человек с ружьём, позади медленно и ровно шёл пёс.

Шерсть клочьями висела на его боках, кости выпирали неровными буграми, клыки, обнажавшиеся, когда пёс зевал, были желты и стёрты. Карие глаза слезились на ветру. Пёс отворачивал морду в сторону.

Человек сосредоточенно о чём-то думал, и эта дума мешала ему идти. Иногда останавливался, снимал с лица паутинки, закуривал тонкую папиросу из жестяной коробки с остатками изображения российского павильона ВСХВ. Человек кряжист, немного косолап и шел боком, приподняв правое плечо, пораненное медвежьими когтями.

Осень была длинная и сухая. Неожиданно выпал снег, потом ударил крепкий мороз. На озёрах появились закраины. В лесу тихо и светло. Лишь слышался стук лесного телеграфиста – дятла, да где-то очень далеко кричали кедровки. На голых ветках шиповника кровяными каплями рдели плоды.

Двое вышли к обрыву старицы. Это место называлось «Собачьим кладбищем». Третий раз они приходят сюда. Человек остановился. Пёс сделал несколько шагов и тоже замер, поводя ушами. Человек снял с плеча ружьё и стал медленно поднимать ствол. Его конец с блестящей бронзовой точкой подрагивал. Человек опустил ружьё. Поднял…

Пёс глядел в чёрные кружки, из которых с грохотом вылетала смерть. Он не скулил, не выпрашивал взглядом жизни. Ждал, ждал спокойно и терпеливо. Пёс ждал смерти.

Да, он стар, а скоро будет очень холодно, и уже который год не пойдёт на охоту. Останется во дворе с глупыми курами. Станет смотреть на дорогу.

Ружьё опустилось. Человек вспомнил случаи, когда пёс спасал от неминуемой смерти. Случаев было не много, но они были. Человек не мог их забыть. Помнили их и поселковые охотники. Собаку пробовали украсть, хотели купить.

Шло время, пёс старился, теряя чутьё и зубы. Последнюю зиму было очень трудно. Морозы стояли жестокие. Он не мог согреться даже в сарае с коровой. В избу, не смотря на просьбы хозяина, не шёл. И вот подступает ещё одна зима – морозная и снежная. Он это чувствовал.

Человек вскинул ружьё и услышал за спиной лёгкий треск сучьев. Оглянулся: большой старый медведь почему-то безбоязненно шёл к нему. Он не залёг на зиму в берлогу.

Пёс немного постоял, потянулся костлявым телом и, разевая пасть, пошел на медведя. Зверь присел, приготовившись к схватке, но собака начала обходить его, отводя от человека. Медведь встал на задние лапы. Пёс оглянулся на человека. В ту же секунду ловкий зверь ударил его лапой по голове. Он не успел увернуться. Тихо прозвучал выстрел.

Человек присел над собакой, тронул чёрный бархатистый нос, ожидая, что пёс встанет, и они уйдут домой. Собака открыла глаза. Увидев хозяина, попыталась встать. Пёс протянул лапу к колену человека и начал умирать.

На поляне у небольшого обрыва старицы стало сумрачно. Густо пошёл липкий снег. Затушеванные деревья и кусты краснотала исчезли. Человек сидел, сгорбившись, словно после трудного перехода. На его старой шапке нарос сугробик. На собачий нос упала снежина.

В потемневшем близком небе, скрипя как ворота, построился гусиный клин.

Клюквинка. 1969.

Когда был котёнком, ничем не отличался от своих братьев и сестёр. Характер у него оказался лёгким. Он послушно играл в навязываемые игры. Ему нравилось качаться на шторах, забираться на диванную спинку и прыгать на колени девочкам. Шерсть у него была длинная, серо-желтоватого цвета. Котёнок понимал, когда можно играть, а когда просто поспать, не мешая детям делать уроки.

Вера и Оксана шили котёнку одежду, укладывали спать на кукольную кровать. Он послушно лежал под одеялом, правда, не очень долго. Назвали его дети Дашкой. Незаметно из котёнка выросла добрая и понятливая кошка.

Как-то прибежали дети с улицы и с восторгом рассказали, как их спасла Дашка. Они подходили к дому. Небольшая собачонка стала на них лаять. Прибежала кошка и храбро бросилась на обидчика. Выгнула спину. Громко зашипела. Собака испугалась.

– Защитница наша, – говорила Оксана.

– Спасительница, – вторила Вера.

– Дайте вы ей молока, – предложила Лена, не отрываясь от толстой книги.

Молока дома не оказалась. Тогда девочки, не обнаружив в холодильнике ничего подходящего, решили угостить кошку мороженым. Суп ела, рыбу обожала, на колбасу набрасывалась, а вот мороженое ещё не давали.

– Лучше сходите к соседям за молоком, – сказала Лена. – Мороженое коты не едят, так как оно холодное.

– А вдруг понравится, – хором сказали близнецы и выдумщицы.

Дашка сначала лизнула белый комочек, а потом с удовольствием съела.

– Давай, подогреем, – сказала Вера. – Чтобы зубы не заболели.

Кошка энергично встряхнулась, подняла вверх усатую мордочку и просительно мяукнула. Положили на блюдце ещё. Потом ещё. Дашка была на седьмом кошачьем небе от удовольствия.

С тех пор, когда покупают дети мороженое, не забывают и о пушистой лакомке.

Дымка – кот. Ему пять лет. Познакомился с ним недавно. Биография у него короткая. Нашла его Галина – жена брата моей жены. В канаве. Выходила найдёныша. К нашему появлению кот отнёсся спокойно. Разрешал себя гладить и даже кормить. Саша – муж Галины – относился к коту без особого трепета. Сын- Игорь не замечал Дымку. Тоня – его жена, однажды поругала кота за то, что он спал на её кровати и оставил после себя клочок шерсти. Через день на покрывале Тоня обнаружила желтое пятно – Дымка оставил автограф, который источал аромат, но не духов.

Малую нужду кот справлял в раковину, что в ванной комнате. Откроет лапой дверь, запрыгнет на край, а потом повернётся хвостом к раковине.

Улицу кот не любил и боялся. Сидел в кухне на холодильнике и смотрел в окно. Однажды его вынесли погулять. Постояв немного на дорожке перед окнами дома, посмотрел на свой этаж и определил свою форточку. Умудрился вскочить на раму. Порвал когтями марлю и оказался у себя на холодильнике.

Дымка обожал хозяйку. Она кормила его консервированной горбушей. Свежую рыбу не ел. Молоко лакал редко. Иногда съедал кусочек ливерной колбасы. Новомодную кошачью пищу не признавал. У кота было любимое кресло, которое частенько драл. Прибитый к тумбочке в коридоре валенок для упражнений и заточки когтей трогал нехотя и редко. Если хозяйка сидела на диване и смотрела телевизор, то кот сидел на спинке, касаясь её шеи. Однажды женщины очень увлеклись разговорами, а о Дымке забыли. Кот быстро спустился со спинки дивана, сел на колени хозяйки. Замурлыкал, начал когти запускать ей в ногу. Галина не очень обрадовалась, но пояснила, что Дымка ревнует. Когда хозяйка осталась на диване одна, кот вновь забрался на спинку.

Наблюдая за котом, понял, что обладает кошачьим разумом и удивительным чувством. Он реагировал лишь на звонки «своих»; спрыгивал с холодильника, спускался медленно с дивана или интенсивно вилял хвостом. Хозяйку встречал по-особому. В шесть пятнадцать кот выходил в коридор. Это значит, Галина вышла из автобуса. Если кот устремлялся к двери, значит, в магазин не станет заходить. Кот бесцельно заходит в кухню, возвращается в коридор, – хозяйка стоит в очереди. Дымка подходит к двери спокойно – Галина приближается к дому. Кот стремительно подбегает к двери, значит, сейчас стукнет входная дверь подъезда. Он никогда не ошибался.