Наступило молчание. Собакин что-то обдумывал. Ипатов нервно елозил на кресле, понимая, что у них с начальником обозначился полный провал и надо скорее заканчивать эту комедию.

 «Что ж, бывает и такое, что думаешь зазря на честного человека. А если всё-таки прав Брюс, то доказать это уже невозможно. Наверняка Лариса уже обработала всех свидетелей», - размышлял молодой человек.

 Прервав затянувшееся молчание, Собакин сказал:

 - Господин Шварц, я не привык проигрывать. Но, если мне суждено в этот раз потерпеть фиаско, то я всё-таки хочу знать правду.

 Управляющий поднял брови в знак непонимания. Тогда Брюс вдруг как-то замысловато провел рукой по лбу, приложил руку к сердцу, затем быстро, как глухонемой изобразил что-то пальцами и скрестил на груди руки.

 Нет средств описать всю бурю чувств, охватившую при этих действиях, невозмутимого немца. Шварц, с чувством залопотал какую-то нечленораздельную ерунду, бросился к Вильяму Яковлевичу и схватил его за руку.

 «О-о-о, - подумал про себя Александр Прохорович, – да они оба свихнулись. Вот так клюква! Что же мне теперь делать? Как бы связывать не пришлось. Где там Канделябров прячется?»

 Тем временем Собакин с удовлетворением следил за беснованием немца, а потом, как ни в чём не бывало, обратился к Ипатову:

 - Друг мой, соблаговолите оставить нас с господином Шварцем наедине.

 Ипатов кивнул и кубарем выкатился вон, конечно же, налетев за дверью на   Канделяброва. Спиридон Кондратьевич тс-ыкнул на молодого человека и опять приложил ухо к неплотно закрытой двери. Внезапно она с грохотом захлопнулась. После такого обстоятельства, сколько не изощрялся бывалый слухач, но уловить что-нибудь,  хотя бы  из замочной скважины, не представлялось возможным.  Пришлось парочке ретироваться в  кухню. Здесь, в привычной для себя обстановке, хмурый Спиридон сварил им крепкий кофе и, попивая его, шёпотом изрёк:

 - Вот анафема какая объявилась! Уж пусть лучше Варвара будет на нашу голову и фиаска с Турусовой в придачу, но только бы не «эти»!

 - А кто такие «эти», Спиридон Кондратьич? – тоже шёпотом спросил Ипатов.

 - Кто-кто… франкмасоны, вот кто.

 - А чего они хотят от Вильяма Яковлевича?

 - Прихода антихриста.

 - А что, Вильям Яковлевич и это может? – опешил молодой человек.

 - Ты, парень, смотри, с этими шутки плохи, – погрозил пальцем Спиридон и добавил в раздумье: - Теперь будут петлю затягивать.

 - Да объясните вы мне, что случилось-то? Что вы так занервничали?

 - Занервничаешь тут, – сердито пробурчал Канделябров и пнул своего рыжего любимца так, что тот кубарем выкатился из кухни.

 - Кто, нехристь, печёнку сожрал? – припомнил он коту.

 Потом, крадучись, сбегал наверх, поприкладывался ухом к двери, – безрезультатно – и вернулся назад.

 - Видишь ли, - начал он, – масоны или, по-другому, вольные каменщики - члены тайной организации. Началось всё это давным-давно в Англии, точнее в Шотландии, откуда родом  предки нашего Брюса. Поначалу, это были действительно гильдии каменщиков, мастеров-строителей. В средневековой Англии вся жизнь человеческая была строго упорядочена. Там даже плату за труд определял их парламент. Представь, каждому английскому сословию был указан весь распорядок жизни: и какой цвет одёжи носить, и в какие игры играть, и кому какие блюда готовить, например,  в постные дни. Во как! Я это, между прочим, приветствую: во всём должен быть порядок. Но, понятное дело, что народ был недоволен. Насчёт денег, я имею в виду. Каменщику  за четырнадцать часов работы платили шесть пенсов. Крутись, как хочешь. А иногда и этих денег могли не дать. Был у них, к примеру, Генрих VIII, который для своих нужд сгонял каменщиков со всего королевства и не платил им ни гроша. В ответ на такое притеснение рабочий люд стал потихоньку объединяться в тайные союзы, которые от их имени вели переговоры с заказчиками и тайно, по-справедливости, делили честно заработанные денежки. Дело пошло. К примеру, после постройки каменного моста через Темзу , известные каменщики – Винфорд и Бек стали очень состоятельными людьми. Со временем эти союзы стали именовать ложами по названию крытого помещения около стройки, где строители хранили свои инструменты, ели и отдыхали. Считается, что «вольными» каменщики стали называться потому, что самые мастеровые из них были резчиками «вольного» - «free stone» - мягкого известкового камня. Но, я-то думаю, что «вольными» их стали называть из-за того, что на стройки нанималось много беглых крепостных и всяких лихих людей: заработок хороший и жить можно артельно, при стройке. А самое главное то, что по тогдашним английским законам, если владелец не сыщет своего крепостного беглеца в течение года и одного дня, то тот становился свободным человеком, то есть – вольным. На ихних стройках кого только не было. Наряду с простыми людьми туда нанимались набожные высокородные дворяне и всякая там чистая публика из смирения тела и духа. Туда же ссылали граждан по суду отбывать наказание за незлостные преступления. Были на стройке и иностранцы - беглые рыцари-тамплиеры, которых во многих христианских странах Европы папы римские объявили вне закона. Короче говоря: разношёрстность полнейшая. Для того чтобы в любом месте узнавать своих товарищей, каменщики придумали тайные знаки и слова, которые стали называться «масонскими». Само слово «масон» - происходит от слова «mason» , что означает «каменщик». Для приобретения выгодных заказов, вольные каменщики зазывали в свои ложи знатных вельмож, лондонских дельцов и, конечно же, ихнее купечество. Понятное дело, что эти господа занимали в ложах самые почётные места  и стали называться «умозрительными  каменщикам». Эти ненастоящие каменщики использовали готовую организацию для своих целей: в первую очередь для возможности тайно собираться и обдумывать планы, как влиять на политику в своей стране, а потом и во всём мире. Всё это делалось исключительно в их личных целях. Они создали в ложах уже свои легенды и правила игры. «Каменщик» стал не просто каменщиком, а «строителем мира» и потому, таковым может быть любой человек. Все масоны – братья, хоть и из разных сословий, все как один готовы прийти на помощь друг другу. Ты читал у Дюма в «Трёх мушкетёрах» девиз: «Один за всех и все за одного»? Вот это самое и есть. Народ в ложи так и повалил.  Пытливых прельщали науками и тайными знаниями, которые, якобы дал Господь избранным людям при своей земной жизни. Всем охота быть выше других и знать то, что другим неведомо. Других заманивали богоугодными делами и благотворительностью. И, что самое интересное –  поначалу в масоны принимали  исключительно благочестиво верующих во Христа людей. Но, время шло, и ложи потихоньку менялись. На смену обязательному христианству пришло поклонение законам природы, которые даровал людям Единый Архитектор мира. А потому, все религии и верования должны объединиться в одну. По-ихнему получается, что Христос и, прости Господи, какой-нибудь сатанинский языческий болван – одно и то же! Соблюдай их тайные клятвы и верь во что хочешь – вот до чего, голубчики, докатились. Наплодилось их по всему миру уже немало. Связаны они все одной верёвочкой и тянут друг дружки наверх. Приманка для грешного человека у них конечно большая: возможность стать членом мирового сообщества, которое якобы владеет сокровенными тайнами мира и которое даёт своему собрату возможность подняться повыше, и при этом дозволяет общаться на равных, как с братьями, с самыми титулованными особами и влиятельными людьми со всего света. Тут есть о чём задуматься! Ну а в наше время и вовсе эта братия возгордилась и манит людей тем, что тайной властью правит миром.

 - Причём здесь Вильям Яковлевич?

 - Вот то-то и оно. Все Брюсы были масонами. Тот, что на портрете – Яков Вилимович был заграницей принят вместе с царем в Андреевскую ложу шотландского образца. А здесь, в Москве, в Сухаревой башне Петр устроил тайное общество и назвал его «Нептунов круг».  Обсуждали на этих собраниях, правда, всё больше научные вопросы до коих царь был больно пытлив. Он и вступил в их ряды из любопытства да из желания знать побольше о европейской политике. Распорядком на собраниях ведал Лефорт , который, я думаю, стал масоном раньше всех.  Из тех, кто упомянут в сохранившихся документах, там бывали: сам Пётр, Брюс, Фарварсон,  рыцарь Стефан Гвин (он учил будущих офицеров фехтованию), Магницкий, Феофан Прокопович . Может ещё Апраксин, не знаю точно . У Брюса в Англии связи среди масонов этих о-го-го какие были. Завел он их ещё, когда был в Оксфорде, ну и когда с царём заграницу ездил – Канделябров вздохнул. - Ездили-ездили и доездились: привезли эту заразу в Россию-матушку вместе с иностранцами. А наши-то, поначалу, прельстились за ради просвещения (масоны все образованные и при власти). Но, от этого не легче. Слушай дальше. Когда граф умер, его сын Петр вступил в масонскую ложу в Англии, куда уехал после смерти матери. И пошло-поехало. Служил он королю Георгу II Ганноверскому . Петр Яковлевич мог там большую карьеру себе сделать, но вернулся сюда, в Россию с малолетним сыном Вилимом. Жена с дочерью погнушались к «варварам» ехать. Сын его - Вилим Петрович, как в возраст вошёл, двинулся на дипломатическую службу. Он состоял в московской ложе с известными просветителями Новиковым и Шварцем . Был такой масон из немцев.  Вилим Петрович состоял ещё  в известной английской ложе «Клио», а может и ещё в каких –  не знаю. Фигура была известная. Думается мне, что этот  управляющий немец, тоже из тех Шварцев. А то, как бы он так лихо оказался в России на таком хлебном месте. Они – масоны всегда друг дружку толкают наверх.