Деньги.. Награбленное… всегдашний камень преткновения в делах о хищениях.
Подсудимые так рассказывают о судьбе похищенного. Сначала все 18 тысяч доставили на квартиру Попова. Шевцов утверждает, что ему в общем итоге выделили третью часть. Попов же говорит, будто отдал приятелю, как главному исполнителю преступления, 13 тысяч, а остальные прокутили вместе. Подсчетам суд уделяет много внимания — это важно для того, чтобы установить, кто же организатор преступной группы. Каждый, однако, открещивается от денег, как черт от ладана.
П р о к у р о р (Попову). Так у кого же хранились деньги?
П о п о в. Формально у меня, но я ими не распоряжался. Шевцов хотел создать оркестр — вот он и искал деньги, чтобы купить инструменты. Мы же с Медведевой почти ни при чем.
П р о к у р о р. Но какая-то часть денег все же осела у вас. Куда ее истратили?
П о п о в. Мало ли… На такси ездил. Мне же концерты надо организовывать. На себя я не тратил.
П р о к у р о р. Простите, вы утверждаете, что за месяц на такси истратили 40 рублей. И концертов организовали на… 40 рублей. Не кажется это странным?
П о п о в. Я вообще люблю в такси ездить («…На трамвае только на кладбище ездят», — так в одном из писем писал Попов.)
С у д ь я. На предварительном следствии вы утверждали, что лично на себя истратили 7 тысяч. Теперь это отрицаете, говорите, что последние показания, вот здесь в суде, правдивые. Допустим. Но зачем на следствии на себя поклеп возводили?
П о п о в. Неправдой я хотел доказать правду (?).
Эту туманную формулу Попов объяснить толком так и не смог. И вообще многого не смог объяснить, хотя отчаянно пытался как-то выгородить себя. Видя, что попытки эти ни к чему не приводят, прямо заявил:
— Я, конечно, в чем-то (!) виноват. Но не считаете же вы меня негодяем?
Этой теме — то есть моральной подоплеке преступления на процессе было уделено много внимания. Допрос подсудимых и свидетелей, выясняя обстоятельства преступления, все время вился и вокруг моральных проблем. Хочется заметить, что государственный обвинитель, заместитель прокурора Московской области Николай Павлович Зарубин, очень по-деловому вел допрос. Немногословие прокурорских вопросов возмещалось точностью их постановки, знанием уголовного дела во всех деталях, умением найти такие подробности, которые бы в наиболее полной мере представили судьям личность подсудимых.
Попов, задав свой риторический вопрос-ответ насчет того, какого мнения о его моральных достоинствах должны придерживаться судьи, попытался, на худой конец, изобразить из себя эдакого «благородного жулика», ибо отказываться от преступления вообще было нельзя. Шевцов также много говорил о естественном отвращении к насилию и т. д.
Ну что ж, если брать само ограбление кассы, канву, что ли, преступления, то тут и впрямь все происходило по О. Генри: бутафорский пистолет, приклеенная борода, изысканные фразы. Насколько мне не изменяет память, книжные герои остроумного американца и от погонь спасались, выручая друг друга. Как же в ситуации, когда надвинулась погоня, повели себя наши реальные «герои»?
Ш е в ц о в (отвечая на вопросы прокурора). Да, когда нам стало ясно, что на наш след напали, Попов сказал мне: «Лучше, если обо всем будем знать только мы двое». Я спросил, что он имеет в виду. «Медведева поедет в Москву поездом из Краснодара. Ты можешь сесть в другой вагон. В дороге разве не может произойти несчастный случай?» Я с гневом отверг это предложение.
П о п о в. Вы понимаете, граждане судьи, что я не мог, просто не мог и подумать о таком. Я повторяю: негодяем, подонком меня считать нельзя.
Суд не имел объективных данных, чтобы выяснить — было ли намерение убрать лишнего свидетеля или это измышления Шевцова. Не в этом, в конце концов, дело, тем более что никаких реальных шагов не предпринималось. Важен для нас сам факт, что либо Попов предлагал такую гнусность, либо Шевцов возвел на своего кумира столь гнусный поклеп. Вот вам и «благородные жулики». Вот она — закономерность зла!
Моральные качества неподсудны уголовному суду, но без их оценки не объяснишь преступление.
Евгений Попов воспитывался в семье, где живет искусство: его мать — актриса, отчим — актер. Вдвоем они составляют концертную бригаду, дают гастроли в разных городах страны. Судя по всему тому, что сказано было на процессе, оба работают в поте лица, неплохо зарабатывают. Мать души не чает в сыне; отчим (он на шесть лет старше пасынка) — относится к нему вполне лояльно, по-дружески. Все вроде хорошо в семье. Но откуда же в ней преступник-рецидивист? Нынешняя судимость Евгения Попова — третья.
С у д ь я. Расскажите о своем сыне.
М а т ь. Он большой фантазер и в этом его беда. Невероятно легкомысленный человек. Но очень порядочный мальчик. Правда… Кончил Женя 10 классов с трудом (из учебного заведения его выгнали за воровство. — Ю. Ф.) Потом несчастье случилось. (Судили за нападение на кассира. — Ю. Ф.). Освободился. Женился на Нине. Хороший мальчик у них родился… Осудили снова (теперь за мошенничество. — Ю. Ф.). Вышел. Женился на Гале… Развелся. С Раисой Медведевой сошелся. Ребенок от нее. Вот теперь опять… (Как видите, вся трудовая биография Попова укладывается в нехитрую схему: судился — женился).
С у д ь я. На какие средства жил ваш сын?
М а т ь. На наши… Он ведь всего 40—50 рублей зарабатывал.
А жил на все двести. Отчим фактически кормил и поил сорокалетнего мужчину, содержал его детей, да еще давал деньги на карманные расходы. Кажется, это говорит в пользу доброты отчима? Но государственный обвинитель зачитывает записку, посланную Поповым из тюрьмы:
«Мама и Леня (Леня — отчим), надо дать показания, что на кинокамеру вы мне дали 240 р., на магнитофон — 450 р.».
И вот на суде отчим — солидный человек, актер — говорит так, как продиктовано в записке преступника, хотя утверждает, что никакой записки не получал. Говорит, например, что магнитофон «купил Женя для нас».
П р о к у р о р. Вы утверждаете, что дали Евгению деньги на покупку магнитофона? Он вам нужен для концертной программы?
О т ч и м. Да, это так.
П р о к у р о р. Вы использовали его?
О т ч и м. Нет, не успели… Но мы хотели записать Грига.
П р о к у р о р. Почему же столь нужный вам магнитофон очутился с Поповым в Краснодаре и записан на нем не Григ, а блатные песни?
О т ч и м. (Долгое молчание.)
Преступность вообще имеет объективные причины — экономические, социальные, нравственные и т. д. Но конкретное преступление этим ни в какой мере ими не оправдывается. Вину данного грабителя или насильника нельзя переложить на плечи общества, среды, окружения. За содеянное отвечает он лично.
Но вообще отбросить среду нельзя — тогда ничего не объяснишь. Устами матери Попова мы рассказали его биографию. Жены, законные и незаконные, а их перед судьями предстало четыре, совершенно спокойно мирились с тем, что Попов не содержал своих детей, что все время занимался комбинаторством, пил, гулял, встречался с женщинами. Дают показания знакомые — один из них сидит за изнасилование, другой — тунеядствует, третий — бросил завод, ибо не выносит шума, и поступил на эстраду… барабанщиком. Отчим утверждает, что «Женя исключительно чуткий, воспитанный, не теряет своего «я», и тут же утверждает, что магнитофон и кинокамера куплены якобы не на награбленные деньги. Но это не что иное, как попытка выгородить преступника.
Нет, не каждый человек, который совершает аморальные поступки, обязательно станет преступником. Но всегда преступлению предшествует моральное падение. Суд над Поповым, Шевцовым и Медведевой достаточно убедительно подтверждает эту аксиому. Нравственное программирование делает человека либо полезным обществу, либо злом общества.