Эмили зябко передернула плечами, вспоминая визг тормозов, лязг и скрежет металла. Похоже, она не справилась с управлением. Интересно, жива ли нянька? Видит бог, она не хотела ее смерти. А Федерико… жаль, конечно, все-таки он был ее внуком. Но о какой любви можно говорить, если она в глаза не видела мальчишку? Да и на что там смотреть? Младенец, он и есть младенец. Они все одинаковые. Она и собственного-то сына не особенно любила в этом возрасте… Но все равно жаль. Она не думала, что все так получится.

Позади послышался шум мотора, и Эмили, не оглядываясь, подняла руку — без особой надежды, так, на всякий случай.

— Ну, леди, вы будете садиться? — спросили ее по-английски.

Вздрогнув от неожиданности, Эмили удивленно повернула голову. Машина остановилась практически вровень с ней, и из окна выглядывал краснолицый господин явно не испанской наружности. Типичный американец.

Неужели соотечественник? Но должно же ей хоть в чем-то повезти!

Эмили, не раздумывая, распахнула дверцу и буквально рухнула на сидение.

— Спасибо, что остановились. Я уже потеряла надежду поймать машину.

— О, вы не испанка? Впрочем, вы и не похожи. — Мужчина, обернувшись через плечо, окинул ее любопытным взглядом. — Что с вами произошло? Авария?

— Нет-нет. — Черт, она даже не придумала, как отвечать на расспросы. — Я поссорилась с другом… в пути… выскочила из машины почти на ходу…

— Как неосмотрительно, — покачал головой водитель. — Не могли выбрать более подходящее место для ссоры?

— Я очень вспыльчива, — пробормотала Эмили, отворачиваясь к окну. Неужели он ей не верит?

— Ну конечно, конечно. Так куда же мы едем?

— В Толедо, — сказала Эмили, откидываясь на спинку сиденья. — В аэропорт.

Питер оказался совсем неплохим попутчиком. Он почти не приставал с расспросами, во время короткой остановки угощал Эмили кофе и, вместо того, чтобы выспрашивать о ней, всю дорогу с удовольствием рассказывал о себе и своей семье.

Через пару часов они были в Толедском аэропорту.

— Вы уверены, что вам не нужна помощь? — озабоченно спросил Питер, когда Эмили уже выбралась из машины.

— Все в порядке, Питер. — Эмили сдержанно улыбнулась. — Спасибо вам за помощь. Прощайте.

Питер, кивнув на прощание, уехал, а Эмили деловито направилась к зданию аэропорта. Во время дорожной остановки она успела немного привести себя в порядок — с порванной юбкой, конечно, ничего сделать не удалось, но, к счастью, это не сильно бросалось в глаза. Теперь Эмили чувствовала себя вполне уверенно.

Билет до Мадрида был куплен без всяких проблем, но до рейса оставалось еще целых три часа. Можно было поехать в город — забрать из гостиницы вещи, — но, поразмыслив, Эмили решила не рисковать. Если ее разыскивают полицейские, то они первым делом направятся именно туда. В конце концов, деньги и паспорт у нее с собой, а все остальное — мелочи, дело наживное. Она прогуляется по магазинчикам дьюти-фри и купит себе все необходимое. Потом пообедает, а там — и на самолет. В Мадриде надо сразу же купить билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Главное — выбраться отсюда, из этой крошечной Европы, где все и всё на виду. Ну, а уж у себя-то, на американских просторах, она так затеряется — ищи-свищи.

Когда Эмили, в новом костюме, с новой прической, подошла к паспортному контролю, там уже стояла небольшая очередь. Люди двигались медленно, таможенник зорко вглядывался в лица, прочитывал паспорта от корки до корки.

Когда подошла ее очередь, Эмили спокойно положила на стойку свой паспорт, уверенно посмотрела в лицо чиновнику. Тот бросил на нее внимательный взгляд и углубился в чтение документа. Затем, не оглядываясь, крикнул что-то через плечо. Подошел еще один таможенник.

— Прошу вас, синьора, следуйте за мной, — произнес он вежливо.

— А в чем, собственно говоря, дело? — Эмили недоуменно вскинула заново подведенные брови.

— Надо уточнить некоторые детали.

— Но из-за вас я могу опоздать на самолет!

— Не беспокойтесь об этом. Прошу вас, пройдемте.

Всем своим видом изображая глубочайшее возмущение, но внутренне начиная волноваться, Эмили проследовала за таможенником. Тот провел ее в маленькую комнатку без кондиционера, предложил присесть и ушел, унося с собой паспорт. Эмили нервно осмотрелась по сторонам — грязноватые голые стены, какие-то шкафы. Напротив нее за столом сидел работник аэропорта и что-то вяло писал в толстой тетради, не обращая на посетительницу ни малейшего внимания. Так прошло пятнадцать минут.

— Послушайте, — обратилась Эмили к чиновнику, — куда унесли мой паспорт? Мне надо идти. Мой самолет вот-вот улетит.

— Один минут ждать, — безразлично ответил тот на ломаном английском.

— Какой минут! — вспылила Эмили. — Я здесь уже полчаса торчу! Немедленно верните мне паспорт! Я буду жаловаться в американское консульство.

— Ждать, — повторил чиновник с легким раздражением.

Эмили бросила взгляд на часы. Так. На этот самолет она опоздала. Неужели ее уже ищут? Может быть, рискнуть и уйти отсюда без паспорта? Действительно, добраться до консульства. Там ее в обиду не дадут.

Дверь открылась, и вошло двое полицейских.

— Миссис Гришем? — вежливо осведомился один. — Мы вынуждены задержать вас. Вы подозреваетесь в нарушении правил дорожного движения, в результате чего произошла авария.

Как быстро ее разыскали! Неужели все так серьезно?

— Боюсь, что вы ошибаетесь, — сказала она осторожно. — Я не нарушала никаких правил.

— Это мы скоро выясним, — все так же вежливо ответил полицейский. — Сюда должен подъехать один из пострадавших. Ваш родственник, кажется? Граф д’Аламейда.

У Эмили потемнело в глазах. Все кончено. Теперь ей не выкрутиться.

— Они живы? — спросила она хрипло.

— Ну что, сегодня выписываемся? Какая жалость, нам так будет не хватать вашего красавца-мужа, — ласково поддразнила Айрин молоденькая медсестра, встряхивая градусник.

Айрин слабо улыбнулась в ответ. Все эти четыре недели она так рвалась из больницы, а сейчас вдруг испугалась. Что ждет ее снаружи?

В больнице было хорошо. За ней ухаживали, с ней были добры и ласковы — как близкие родственники. Настоящие родственники о катастрофе узнали не сразу: придя в себя, Айрин первым делом попросила Мигеля ничего не говорить Рою, чтобы не пугать его и Джесси с Вивиен. Вообще Айрин несказанно повезло. Хотя она потеряла очень много крови, у нее ничего не было сломано, не считая мелкой трещины в ключице. Конечно, спина была вся как один большой синяк, а лицо покрыто порезами, но позвоночник оказался не задет, руки и ноги действовали, внутренних повреждений у нее не обнаружили. Короче, как сказал главный врач, она родилась в рубашке. И уже через четыре недели могла спокойно возвращаться домой.

Федерико все это время жил вместе с Айрин. Когда ей стало чуть получше, она уговорила врачей пустить к ней малыша. А вдруг он решит, что она его бросила? При одной мысли об этом у Айрин наворачивались слезы и, чтобы не волновать девушку, которая и так была еще очень слаба, главный врач согласился нарушить больничные правила. В палате поставили детскую кроватку, так что Федерико всегда был при ней. Наверное, именно поэтому Мигель так часто навещал ее. Чтобы видеть мальчика. Он приходил, бесстрастным голосом спрашивал о здоровье, глядя куда-то вбок, словно не мог заставить себя поднять на нее глаза.

Конечно, думала Айрин, что на меня смотреть? Вся в синяках, порезах, кровоподтеках. Ему, наверное, противно. Он даже прикоснуться ко мне боится.

И все же Мигель приходил каждый день, а нередко оставался и на ночь — ему специально поставили кушетку в маленькой смежной комнатке. Когда Мигель был рядом, Айрин сразу же становилось легче на душе. Ей казалось, что при нем даже ушибы болят меньше — неважно, смотрит он в окно, в пол или на Федерико. Пусть делает, что хочет, только бы приходил, думала она.

А примерно за неделю до выписки, когда Айрин уже спокойно могла вставать и ходить по комнате, в палате неожиданно появился Рой.