Сразу за спальней Рейеса находилась моя. Наши кровати были приставлены изголовьями к одной и той же стене. То есть так бы оно и было, будь у меня изголовье. С изголовьем, которое изначально имелось у моей кровати, произошел несчастный случай. В ту ночь мы отлично оттянулись с одной рок-группой из Миннесоты, и я от души намешала текилу с шампанским. Ей-богу, когда изголовье моей кровати приказало долго жить, меня в спальне не было. Скорее всего меня не было даже в квартире. Я проснулась на лестнице, обнимаясь с новой футболкой с цитатой из песни «Blue Öyster Cult»[8] и, судя по всему, страдая от легкого случая внутреннего кровотечения. Зато я быстро пришла в себя, когда наконец доползла до квартиры и мне пришлось выпроваживать нахалов, обосновавшихся в моей берлоге. Включая морскую свинку и игуану по имени Сэм.

Ну серьезно, кому только в голову пришло приволочь на вечеринку игуану?

Я еще долго валялась, купаясь в тепле моего мужчины, но в конце концов была вынуждена тихонько выбраться из-под его руки и отправиться на поиски ванной. Я уже собиралась справить малую нужду и вернуться ко второму раунду обжимашек-прижимашек, как вдруг увидела душ. Только теперь я познала истинное значение счастья. Две минуты спустя я с головой погрузилась в массаж под водопадом, вокруг которого все было из камня и мрамора. По мне с разным давлением били струи воды, массируя мышцы. Это гениальное изобретение я назвала Джорджем и даже решила ради него бросить Гектора, мой собственный душ. Порой от любви никуда не денешься.

Я повернулась и увидела у входа в кабинку Рейеса.

- Тебе идет, - сказал он, и на чувственных губах заиграла довольная улыбка. – Душ.

Его руки были сложены на груди, взгляд пронизывал до мозга костей. Моим глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть. Он стоял во всей своей обнаженной красе. Длинные ноги, сильные руки, рельефные мышцы создавали абсолютное совершенство. Словно какой-то скульптор высек его здесь, в этом мире, а потом подретушировал текучими линиями и глубокими тенями.

- Поначалу мне казалось, что это чересчур, - добавил Рейес, - но потом я передумал.

- Это? – переспросила я, до глубины души изумленная тем, что достоинства Джорджа могли подвергнуть сомнениям. – Этот… этот шедевр? – Я распласталась по каменной стене. Не по Рейесу. По Джорджу. – Как ты можешь в нем сомневаться?

- В нем?

- В Джордже.

- Его зовут Джордж?

- Да.

- Откуда ты знаешь?

- Я только что сама дала ему имя. – Я попыталась щелкнуть пальцами, но они были мокрыми, поэтому вместо щелчка раздалось что-то похожее на «плюх». И черт с ним. – Крепись, мистер, иначе глазом моргнуть не успеешь, как жизнь пройдет ми…

Я взвизгнула, когда Рейес вошел в кабинку, прижал меня к своей груди – той самой, идеально подретушированной – и прикусил кожу у меня на шее. По моему позвоночнику промчался ток, так что какое-то время ушло на то, чтобы взять себя в руки.

- Минуточку, - сказала я, отстраняясь, - ты же сын Сатаны. Может, нам нужно стоп-слово?

Ухмылка Рейеса стала совсем греховно-очаровательной.

- О’кей. Как насчет «О боже, он такой большой!»?

Я даже подумать не успела, как меня разобрал смех. Впрочем, сказанное им было чистейшей правдой.

- Это уже целая стоп-фраза, ну да ладно. – Немного подумав, я спросила: - А как насчет «И это все?»?

Он снова уткнулся лицом мне в шею, вызвав волну удовольствия, каскадом омывшую мою кожу.

- Звучит как вызов.

- Согласна, зато адреналин так и рвется с цепи.

Рейес раздвинул мне ноги.

- И не только он.

Через час мы лежали на коврике в ванной, подложив под головы полотенца. Я пялилась в потолок, потому что была совершенно ошеломлена. По нескольким причинам. Во-первых, я понятия не имела, сколько разных применений можно придумать для обыкновенного душевого распылителя. Во-вторых, выносливость Рейеса – это нечто шедевральное. В-третьих, я начинала чувствовать его на более глубоком уровне. Так же, как я чувствую его эмоции и эмоции других людей, я внезапно стала чувствовать малейшие признаки его физических реакций на разные стимулы. Я чувствовала, какое удовольствие он испытывает, когда я ласкаю его кожу. Чувствовала, как внутри него нарастало наслаждение, как оно взорвалось ослепительной вспышкой, когда Рейеса настиг оргазм, перетекший в меня пронизывающим, сверхъестественным трепетом. Никогда в жизни ничего подобного со мной не было.

- Ты как? – спросил Рейес, глядя на меня из-под руки, прикрывавшей лоб.

- Лучше не бывает.

Он взял меня за подбородок и повернул к себе лицом.

- Серьезно, как ты?

- В смысле?

Меня только что прокатили на американских горках с турбодвигателем, и я выжила, чтобы рассказать об этом потомкам. Разве можно после такого чувствовать себя плохо?

- Как бы мне ни хотелось верить в обратное, ты пришла сюда не за этим, - он кивком указал на последствия наших бесчинств.

Его серьезность меня удивила.

- У меня было несколько вопросов. Но я не ожидала, что ты будешь в настроении заниматься трогательной и чувствительной ерундой.

Рейес коснулся пальцем моих губ.

- Все зависит от того, кого я трогаю и чувствую.

- А-а, ну ясно. В общем, буду откровенной. Все это к делу не относится, – я тоже указала на следы наших бесчинств, правда, только взглядом.

- Неужели?

- Ужели. На днях я получила письмо по электронке. Посол в Нигерии пишет, что я унаследовала миллион от нигерийского дядюшки. Посол хранит денежки у себя, пока не сможет передать мне. Я должна всего лишь сделать на его имя денежный перевод на две с половиной тысячи, и миллион мой.

- Проще простого.

- Я понятия не имела, что у меня есть дядя в Нигерии. Судя по всему, теперь твой дурацкий миллион мне и не нужен вовсе.

- Похоже, хороший парень этот твой посол.

- Вот и я о том же. Надо послать ему в знак благодарности головку сыра.

- Но я проиграл пари, - продолжил Рейес. – Теперь я должен тебе два миллиона.

- И то правда. Чуть не забыла. А можно мне получить деньги мелкими купюрами с непоследовательными серийными номерами? Видишь ли, время от времени я люблю заглянуть в стриптиз-клуб.

Он ухмыльнулся, а потом снова посерьезнел.

- Не хочешь рассказать, что тебя беспокоит?

- Меня что-то беспокоит? Надо же, я и не знала.

- Твой бойфренд.

Я удивленно глянула в сторону душа.

- Джордж? Это всего лишь мимолетное увлечение, Рейес. Ничего серьезного.

- Другой бойфренд.

- Ты знаешь о Мертвом Даффе? – Когда он успел? Мы же с Даффом только начали встречаться. Причем втайне от всех. Например, в задымленном баре, в темном коридоре.

- Нет. Другой.

Я на мгновение задумалась:

- Донован? Чувак-байкер? – Я по нему скучала. Жаль, что большинство моих бойфрендов рано или поздно сбегают в Мексику, чтобы не оказаться за решеткой. Наверное, это о чем-то говорит.

- Нет, еще один… Твою мать, сколько вообще у тебя бойфрендов?

- А Германа, завхоза из «Жуй и пей», который разговаривает с сельдереем, считать?

Не знай я Рейеса, могла бы поклясться, что он стиснул зубы. Оно и понятно: кто, бога ради, в наше время общается с сельдереем?

- Да, Германа считать.

- Ну ладно.

Я начала бормотать себе под нос имена своих мужиков и загибать пальцы. Конечно, я знала, что Рейес говорит о Гаррете, но к чему лишать себя удовольствия? Честно говоря, доводить его до бешенства – крайне весело. Через минуту у меня закончились пальцы на руках. Пришлось поднять ноги и продолжить на пальцах на ногах.

Что-то проворчав, Рейес улегся на меня и укусил за шею.

- Ладно-ладно, извини! – завопила я, безудержно хихикая от щекотки, которую вызывали его зубы.

По моей коже волной прошла жгучая энергия, когда вместо того, чтобы кусать, Рейес начал посасывать кожу на шее, крепче сжав меня в объятиях.