— Примет полиция, а значит, и страховые общества — хотят они этого или нет.

— Значит, все в порядке?

— В порядке.

— И мне так кажется. — Лицо Данкена прояснилось. — Теперь надо поскорей довести до конца эту невесёлую историю. Вы уже сообщили полиции… об этом?

— Мисс Кетрин отправилась звонить по телефону. Она вернется с минуты на минуту. Как вы видели, нам пришлось взломать дверь, но в доме мы ничего не трогали. В конце концов, у нас нет ни малейшего желания попасть в соучастники.

Данкен засмеялся.

— Эта опасность вам не грозит. Шотландское право не знает понятия соучастия в преступлении после его совершения.

— Действительно? — рассеянно произнес Фелл, вынул из кармана трубку и внезапно спросил: — Мистер Данкен, вы знали Роберта Кемпбелла?

— Роберта? — удивленно повторил Данкен. — Третьего из братьев?

— Да.

Адвокат недовольно поморщился.

— Но, сэр, к чему поминать старые скандалы…

— Вы знали его? — упрямо повторил Фелл.

— Знал.

— Что вы можете сказать о нем? До сих пор мне удалось узнать лишь, что он попал в какую-то историю и эмигрировал. Что он сделал? Куда уехал?

После недолгого раздумья Данкен сказал:

— Я знал Роберта еще молодым человеком. Он был, смею утверждать, самым одаренным и умным в семье, но с дурными наклонностями. К счастью, ни Энгус, ни Колин не переняли их у него. В банке, где он работал, возникли неприятности. Была, кроме того, еще история с поединком из-за какой-то официантки из бара. Где он сейчас, не могу сказать. Уехал за границу — в колонии или в Америку, не знаю уж куда. Пробрался зайцем на корабль в Глазго. Но неужели вы думаете, что всё это сейчас еще кого-нибудь интересует?

— Да нет, что вы.

В этот момент они увидели Кетрин: она, спотыкаясь, сбежала со склона, перешла через ручей и подошла к ним.

— Я поговорила с полицией, — сказала она, тяжело дыша. — Милях в двух отсюда, в Гленко, есть гостиница. Я разговаривала с инспектором Дональдсоном. Говорит, всегда знал, что Алек Форбс добром не кончит, и еще, что, если мы хотим, можем его не дожидаться.

Взглянув на дом, она, вздрогнув, отступила на шаг назад.

— Мы не могли бы заехать в гостиницу немного перекусить? Забавно, но хозяйка хорошо знала мистера Форбса.

Доктор Фелл с интересом повернулся к Кетрин.

— Правда?

— Да. Она говорит, что он был замечательным велосипедистом и мог, сколько бы ни выпил, проехать любое расстояние с невероятной скоростью.

У Данкена вырвалось восклицание. Сделав многозначительный жест, он зашел за дом, остальные невольно последовали за ним. За домом стоял сарай, к стенке которого была прислонена гоночная веломашина с приделанным багажником. Данкен показал на нее.

— Вот, господа, последнее звено, объясняющее, как Форбс мог в любое время попадать в Инверари и возвращаться обратно. Мисс Кемпбелл, хозяйка больше ничего не сообщила?

— Немногое. Сказала, что в этот домик он приезжал пить, ловить рыбу и заниматься созданием вечного двигателя и другими проектами в том же духе. В последний раз она его видела вчера в баре гостиницы. Когда бар закрывали, его пришлось вытолкать в прямом смысле слова. Еще сказала, что он был злым человеком, ненавидел всех и вся, кроме животных.

Фелл медленно подошел к велосипеду и положил руку на руль. На его лице появилось ошеломленное выражение, и Алан поймал уже знакомый ему пустой рассеянный взгляд. Некоторое время Фелл размышлял.

— Господи помилуй! — внезапно прогремел он, круто поворачиваясь. — Что я за болван! Осел! Дурак набитый!

— Хотя я и не разделяю вашего мнения, — вмешался Данкен, — можно узнать, почему вы так решили?

Доктор Фелл повернулся к Кетрин.

— Вы совершенно правы, — серьезно сказал он после короткого раздумья. — Нам надо заехать в эту гостиницу и не только, чтобы перекусить, хотя я голоден, как волк, но еще и потому, что должен позвонить по телефону и позвонить срочно. Разумеется, шанс один из миллиона, но однажды фортуна улыбнулась нам и, быть может, улыбнется снова.

— О каком шансе вы говорите? — раздраженно спросил Данкен. — Кому вы хотите звонить?

— В здешний штаб местной обороны, — ответил Фелл и зашагал напрямик к машине.

17

— Алан, — спросила Кетрин, — Алек Форбс действительно покончил с собой?

Был поздний вечер, шел дождь. Они сидели в гостиной Шайра, придвинув стулья поближе к жаркому огню камина. Алан листал большой, с золотым обрезом альбом семейных фотографий, Кетрин, облокотившись на ручку кресла и уперев голову в ладони, глядела на огонь. Алан пропустил вопрос мимо ушей.

— Почему, — размышлял он, — старые фотографии всегда кажутся такими забавными? Как только человек возьмет в руки семейный альбом, он начинает надрывать животик со смеху. Одежда тому причиной, выражения лиц или еще что? Что в них такого комичного?

Он листал альбом дальше.

— Женщины, все без исключения, выглядят лучше, чем мужчины. Вот молодой Колин: лицо такое, будто он проглотил по меньшей мере литр «Рока Кемпбеллов», прежде чем скосить глаза на объектив. А тетя Элспет в молодости действительно была очень мила, немножко напоминала миссис Сиддонс. Вот на этом снимке она в мужском костюме, да еще и шотландском: шапка с пером, клетчатый плед и всё прочее.

— Алан!

— А Энгус всегда хотел казаться таким благородным и возвышенным, что…

— Дорогой Алан!

— Как вы сказали? — воскликнул Алан.

— Самое обычное выражение, — ответила Кетрин заносчиво. — Или по крайней мере… ну да ладно. Мне надо кое-что сказать вам. Значит, Алек Форбс не покончил самоубийством?

— С чего вы это взяли?

— Вижу по вас, — ответила Кетрин, — а потом, — продолжила она, осторожно оглянувшись и понизив голос, — зачем бы он стал это делать? Насколько я понимаю, он никак не мог пытаться убить Колина.

Алан неохотно захлопнул альбом.

Он мысленно перебрал события всего дня: обед в гостинице в Гленко, скучные рассуждения Алистера Данкена о недостойной жизни и вызванной угрызениями совести смерти Алека Форбса, упорное молчание доктора Фелла, задумчивость Кетрин и восторженные излияния Свана, пославшего-таки в газету материал, который, по его мнению, должен был вызвать сенсацию.

— Почему это он не мог пытаться убить Колина? — поинтересовался Алан.

— Потому что он не мог знать, что Колин будет спать в башне.

(Вот это да! Она попала прямо в точку!)

— Вы помните, что сказала хозяйка гостиницы? — упрямо продолжала Кетрин. — Форбс вчера до самого закрытия находился в баре, а Колин только после обеда дал свою великую клятву спать в башне. Откуда, черт возьми, мог об этом узнать Форбс?

Алан нерешительно пожал плечами.

— Я не собираюсь кричать об этом на всех перекрестках! Алан, я отлично знаю мнение доктора Фелла. Когда мы ехали в машине, он сказал, что Энгус покончил самоубийством. Ужасно, но я ему верю, а теперь, зная про сухой лёд, верю еще больше.

Она вздрогнула.

— Теперь мы по крайней мере знаем, что во всём этом ничего нет… сверхъестественного. Когда змеи, пауки, привидения и Бог знает что еще приходило нам в голову, я, честно говоря, чуть с ума не сошла от страха. А это был всего-навсего кусок сухого льда!

— Это-то и самое страшное.

— Да? А кто сыграл привидение? Кто убил Форбса?

Алан задумался.

— Если Форбс был убит, то мотивы ясны: доказать, что смерть Энгуса была-таки убийством, и свалить все, в том числе и покушение на Колина, на Форбса.

— И получить страховку?

Алан молча кивнул.

Кетрин бросила быстрый взгляд на приоткрытую дверь зала.

— Но, Алан! В этом случае?..

— Да. Я знаю, о чём вы подумали.

— И всё-таки, как был убит Форбс?

— Об этом я имею представление не больше вашего. Фелл считает, что убийца исчез через окно. Да, конечно, я понимаю, что на окне — нетронутая стальная решетка! Но не забывайте, что на собачьем ящике тоже была нетронутая сетка. Двадцать четыре часа назад я готов был поклясться, что сквозь нее ничто не могло проникнуть, и всё же нашлось то, что проникнуть могло.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: