«Скоро берег», — подумал Михаил и не ошибся.

— Приготовиться к высадке! — прозвучала команда.

Над головами моряков взвилась сигнальная ракета.

Корницкий прыгнул в воду одним из первых. Видел, как остальные последовали его примеру. Поднимая над головой автомат, чтобы не замочить его, Михаил старался идти быстро, но ноги то и дело натыкались на скользкие камни. Неотступно от него следовал Ваня Прохоров. Со свистом пролетали снаряды. Опомнившиеся от внезапного удара гитлеровцы открыли ответный огонь по советским кораблям. Корницкий оглянулся назад. Вокруг судов пенилась вода, поднимались султаны брызг. «Сумеют ли высадиться все?»

— Вперед! За Родину! — громко крикнул Михаил, увлекая все дальше свое отделение.

Моряков-десантников, участвовавших в первом броске в ночь на 4 февраля сорок третьего года, было не так уж много — около трехсот человек. Однако быстрым, внезапным налетом они сумели овладеть плацдармом у подножия Колдун-горы, получившим в истории Великой Отечественной войны название «Малая земля».

Фашисты направили против советских воинов крупные силы, намереваясь во что бы то ни стало опрокинуть десантников в море. Но тщетно. В течение нескольких часов черноморцы овладели пригородом Новороссийска, местечком Мысхако, и прочно закрепились на маленьком клочке отвоеванной у врага родной земли.

Отделение Корницкого слишком далеко вклинилось в расположение противника, оторвалось от своих. Моряки заняли улицу, ворвались в трамвайный парк, овладели им и остановились.

Впереди — сплошная стена огня.

К Корницкому подполз Прохоров.

— Что будем делать? Нас мало…

— Драться, Ваня! Драться…

Заняли круговую оборону. Отбивались… сутки, вторые.

Атаки гитлеровцев нарастали. Кончался боезапас. Корницкий понимал, что враг сделает все возможное, чтобы уничтожить их группу.

На улице появились танки. Один приближался. Вот он совсем близко. Михаил хорошо видел стальную громаду. Медленно развернулась башня. Блеснуло пламя. Здание содрогнулось. В помещении стало темно от пыли и гари. А танк все бил.

По приказу Корницкого бойцы берегли боезапас и открыли огонь с минимальной дистанции. Оставив более тридцати трупов, фашисты отступили. И опять атаки…

Десантники лежали, не подавая признаков жизни. Фашисты сочли, что с моряками покончено. Поднявшись во весь рост, они бросились на штурм, но не дошли.

Отделению Корницкого удалось соединиться с небольшой группой лейтенанта Зыбина, занявшей соседнее здание. Теперь моряков стало больше, но они по-прежнему были отрезаны от основных сил.

На улице снова появились немецкие солдаты. Послышался лязг гусениц. Снова шел танк. Со всех сторон ползли фашисты. «Окружают», — тревожно подумал Корницкий. Связав гранаты, Михаил метнул их в стальное чудовище. Ухнул взрыв — танк остановился. Но гитлеровцы не хотели отказываться от задуманного — взять в кольцо моряков. Подожгли здание. Густой, удушливый чад заполнил помещение. Требовалось немедленно вывести людей из горящего здания. Но что предпринять? Идти на прорыв — перестреляют. Оставаться — задохнешься или сгоришь.

Корницкий нашел выход. Быстро подвязал к поясу гранаты, две взял в руки. Друзьям крикнул:

— Держитесь, товарищи!

Все произошло с молниеносной быстротой.

Моряки даже не видели лица Корницкого в последний момент. Чад, едкий, удушливый, заполнил все кругом, от него стало совсем темно.

Корницкий услышал голос Прохорова.

— Миша!..

Корницкий подбежал к каменной ограде, отделявшей дом от улицы. Там были враги. Прыгнув на стену, бросил в немцев гранату. И почувствовал резкую боль в животе. «Ранен». Соскочил с ограды и побежал. Метнул вторую гранату. Потом, вбежав в группу немцев, успел вытащить запал…

Десантники выскочили из пылающего дома и, огнем автоматов прокладывая себе дорогу, пошли на соединение с основными силами.

Кровавые, упорные бои на Мысхако продолжались 225 дней и ночей. Подсчитано, что гитлеровцы израсходовали на героев «Малой земли» различных боеприпасов одиннадцать железнодорожных эшелонов! Выстояли советские воины!

А 10 сентября 1943 года наши войска начали штурм Новороссийска. Наступление шло с трех сторон — с моря, от цементного завода «Октябрь» и с «Малой земли». Бой за освобождение города начала авиация. Затем ударила артиллерия черноморцев. Под ее прикрытием на берег высаживались десантники…

В ночь на 10 сентября взвод, в котором сражался Иван Прохоров, с Мысхако был переброшен на катерах в Цемесскую бухту, к причалу Новороссийского порта.

Гранатами и огнем из автоматов десантники прокладывали путь в город. Взводу Прохорова поручили очистить электростанцию. Моряки шли неудержимой лавиной и остановились перед проволочным заграждением.

— Минное поле! — раздался чей-то тревожный голос.

Прохоров понял: малейшее промедление может привести к гибели многих бойцов, попавших под перекрестный огонь противника. Медлить было нельзя. «Как бы поступил сейчас Миша Корницкий?» — подумал он и крикнул:

— Ребята, я пойду первым, а вы за мной! Ура!

И он побежал по минному полю. Моряки неотступно следовали за своим командиром. И не было такой силы, которая удержала бы их…

Вскоре советские войска освободили Новороссийск. Над городом взвилось знамя победы.

С тех пор минуло много лет. Там, где гремели бои, зияли воронки и громоздились обугленные развалины, кипит жизнь. От заводов «Пролетарий» и «Октябрь» во все концы Родины идут эшелоны с новороссийским цементом. У причалов порта швартуются торговые суда под флагами всех стран. Яркий свет маяков приветливо указывает им путь в Цемесскую бухту: «Добро пожаловать!» На знаменитой «Малой земле» зреют гроздья винограда. Здесь всегда много экскурсантов. Гостеприимные виноградари, среди которых немало ветеранов, рассказывают о солдатах, матросах, офицерах и партизанах, павших здесь смертью храбрых.

Если вам доведется бывать в этих краях, побывайте на «Малой земле», и вы услышите о подвигах Героя Советского Союза Михаила Михайловича Корницкого и его товарищей.

Очередные учения флота закончились. На одном из кораблей в качестве стажера принимал участие мой друг — назову его Гавриилом Митко.

Мы сидели на большом седловатом камне, гладком и теплом. У наших ног плескалось море. Неистово кричали чайки.

Погода, не слишком жаркая, располагала к отдыху и раздумьям.

Митко закончил рассказ, замолчал, а я все думал о его подвиге. Тогда он был молодым матросом, а теперь в его черной курчавой шевелюре уже пробиваются седины.

— А «Гром» до сих пор стоит в том порту, — снова заговорил офицер. — С него снято вооружение, приборы и механизмы. Часто можно видеть на его палубе ребятишек. «Захватив» старенький, порыжевший от времени корабль, они разыгрывают на его палубе настоящие баталии, ловят «диверсантов».

Гавриил Митко некоторое время задумчиво наблюдал за игрой чаек, потом не спеша закончил:

— Все, о чем я вам рассказал, случилось вскоре после окончания войны. Нас радовала победа, которую принесла нам Советская Армия. Ведь многие годы оккупанты нас даже за людей не считали. Мы веселились, а враг не дремал, воспользовался нашей беспечностью… Подобное может произойти и сегодня, если люди не будут бдительны…

…Это произошло вскоре после окончания войны в одном из небольших портов страны, где победила народная демократия.

Сторожевик «Гром» стоял у причала. В ту ночь, под воскресенье, на корабле остался дежурить молодой матрос Гавриил. Все остальные члены экипажа отправились домой: в воскресенье они должны были защищать честь корабля в спортивной встрече с армейцами.

Покидая корабль, командир Кедр сказал Гавриилу Митко:

— Остаешься один. Сразу после соревнований вернемся. Если что, дежурный на базе меня вызовет. Ясно?

— Так точно, товарищ старшина первой статьи, ясно! — ответил Гавриил.