Молодой моряк устроился в командирской рубке, раскрыл книгу, но читать не хотелось. Из головы не выходил вчерашний разговор с секретарем. Пошел к нему Гавриил с просьбой принять его в комсомол. Секретарь выслушал, подумал и сказал:

— Рановато, Митко. Надо проявить себя на деле. Ты ведь еще молодой моряк, успеешь.

Хотя, казалось, ничего обидного и не было в словах секретаря, а все же какой-то горьковатый осадок остался в душе Гавриила. Конечно, он еще ничего особенного не сделал: не партизанил, не освобождал страну от фашистов, не проливал кровь, как другие. Вот брат — этот герой. Воевал под командованием самого Неустрашимого.

Гавриил невольно перебирал в памяти прожитые годы… Отец приехал в этот портовый город в поисках работы. Устроился на табачную фабрику счетоводом. Перевез семью. Гавриилу шел тогда третий год.

И на новом месте жили впроголодь. И все же родители старались учить детей. После окончания семи классов Гавриила определили в гимназию.

Началась война. Гимназию вскоре закрыли, гитлеровцы заподозрили, будто среди преподавателей были коммунисты, помогавшие партизанам.

Гавриил сидел дома, скучал от безделья. Знал, что отец тайно слушал радиопередачи из Советского Союза. В первую мировую войну он бывал в России, любил эту страну. «Только русские принесут нам свободу», — говорил отец.

Когда фашистов изгнали, Гавриилу исполнилось семнадцать лет. Работал в мастерских по ремонту рыбацких шхун.

Пришло время вступить в народную армию. Его взяли на флот. Он стал наводчиком орудия.

Недалеко от порта, в полупустом одноэтажном доме, сидели четверо. Говорил один — высокий, в темных очках, Габа:

— Время — деньги, — Габа вертел в руках серебряный портсигар. — Сейчас главное — время, деньги придут после. Их у вас будет много… А теперь за дело. Кедр со своей «артелью» ушел на стадион. Ты, Буша, ступай первым. Этого Гавриила выпровадь куда-нибудь… Мотор включай немедленно. Красавец и Лука выйдут через десять минут. Я за вами буду наблюдать. Действуйте, мальчики.

Буша поднялся.

— Не задерживайтесь, — на ходу бросил он.

— Придут вовремя, — ответил Габа.

Буша шагал вразвалку, отводил глаза от приветливых взглядов людей и, чтобы избежать встречи со знакомыми, свернул в глухую улицу. Звонкоголосые, черные от загара ребятишки, прекратив игру, шутливо вытягивались, принимали положение «смирно» и, приложив руку к голове, кричали:

— Здравствуйте, моряк!

Буша не обращал внимания на детей. Он думал только об одном — о корабле, о том, как он сейчас запустит моторы и на самой большой скорости устремится к Большому мысу, обогнет его и направится дальше в море. «Да, только туда! — внушал он себе. — А может быть, еще не поздно дать команду: „Стоп моторы!?“»

Он на миг остановился, бросив взгляд на знакомую улицу, где находилось отделение народной милиции. «Сверни, зайди туда, расскажи все, все, — взывал чей-то голос. — Расскажи о Габе, который завлек тебя в эту пропасть, приказал стать преступником». «Действуйте, мальчики!» — зазвучали в ушах слова Габы. И еще: «Органы безопасности могут узнать, Буша, о дяде-фашисте, скрывающемся в Америке, и о твоих настроениях. Тебя упрячут в тюрьму».

Буша трусливо шел вперед.

Поднявшись на палубу «Грома», он увидел Гавриила.

— Скучаешь? — небрежно бросил Буша.

— Нет. Думал вот, товарищ механик.

— Думать всегда полезно. У меня к тебе срочное дело. Возьми канистру и принеси со склада масло. Да побыстрее.

Гавриил удивился:

— Выходной сегодня. Закрыто все.

— Я был у дежурного, он обещал разыскать кладовщика, — соврал Буша. — Иди.

Гавриил ушел. Склад был закрыт, а встретившийся знакомый матрос рассмеялся:

— Чудак-моряк, да разве сегодня кого-нибудь найдешь? Все ж на стадионе. Шел бы и ты, там весело. Наши обставят армейцев.

— Мне нельзя. Я на «Громе» за главного. Побегу!

Буша не предполагал, что матрос так быстро вернется.

— Не достал масла?

— Склад на замке.

— Вот беда, — с сожалением произнес механик. — Ну что ж, обойдемся тем, что есть… Нам надо срочно выйти к Большому мысу. Там буксир потерпел аварию. А на нем люди. Дежурный приказал оказать помощь.

Только сейчас Гавриил заметил на палубе двух посторонних моряков. Обоих он знал — и Красавца и Луку, Они служили на вспомогательном буксире, «А им что надо?».

— Вы зачем здесь? — спросил он.

— Дежурный прислал помочь вам, — с серьезным видом ответил Красавец. — Ваши все на стадионе. Их нельзя отрывать. Борются за первое место. А дело не терпит… Спешить надо… Люди в беде.

Между тем Буша уже запустил моторы и приказал отдать швартовы.

— Быстро, быстро! — торопил он матросов. — Дорога каждая минута. Скорее выручать ребят…

«Гром» на малой скорости шел вдоль берега. На руле стоял Лука. Вот и Большой мыс. Гавриил внимательно глядит, но никакого буксира не видно. Он обратил внимание, что Буша все время о чем-то шепчется с Красавцем.

— Где же эти люди? — спросил Гавриил механика.

— Дальше. Дежурный не мог ошибиться.

Гавриил всматривался, но потерпевшего аварию буксира так и не увидел. «В чем же дело? О чем это шепчутся Буша и Красавец?».

«Гром» вдруг резко повернул и, набирая скорость, устремился в открытое море.

— Где же буксир? — Гавриил уже не на шутку встревожился.

Буша вплотную приблизился. Гавриил увидел в глазах механика непривычные, невиданные ранее нагловатые искорки. Чужие глаза. Раньше в них светилась добрая, приветливая улыбка. Буша словно переродился. Стоял, засунув руки в карманы, и глядел на Гавриила. Вдруг он захохотал.

— Не знаешь, куда мы идем? Так теперь знай, — и он назвал чужой город. — Понятно?

Гавриил почувствовал озноб, будто из пекла его бросили в ледяную воду. «Так вот оно что!» Однако взял себя в руки и как только мог спокойно спросил, сделав удивленное лицо:

— Неужели туда? А зачем?

— Не хочешь с нами, бери спасательный круг и прыгай, — зло бросил через плечо механик. И после паузы с издевкой добавил: — Может быть, доберешься до берега!

— Я согласен, ребята!

Слова, произнесенные твердым, уверенным голосом, показались предателю искренними. Буша улыбнулся… Дружески хлопнул матроса по плечу, громко, чтобы услышали остальные, объявил:

— Ребята! Он с нами!

— Молодец! — криво усмехнулся Красавец.

Сидя на стадионе, Габа знал, что корабль уже далеко. Он видел, как «Гром» отошел от пирса, обогнул. Большой мыс и устремился в море. «Скоро моих мальчиков встретят… На пристани толпятся репортеры. Сегодня „Голос Америки“ известит мир о добровольном переходе красного военного корабля в порт соседней страны, расскажет о том, что часть команды бежала и попросила политического убежища. Об этом будут напечатаны статьи в газетах. Сенсация!.. Жаль, что только очень и очень немногие узнают о том, что побег подготовил я, Габа».

Габа подошел к небольшому особняку, скрытому тенистыми зарослями фруктового сада, открыл калитку, недолго посидел на скамейке, затем направился к парадной двери. Дом принадлежал главному инженеру табачной фабрики. В самом конце войны фашисты разгромили небольшой партизанский отряд, из которого спаслись только двое — он, Габа, по кличке Тигр, и этот инженер. То, что Габа навел фашистов на след партизан, об этом никто не знает, зато в лице спасенного инженера он приобрел покровителя. Вот уже год Габа работает у него шофером.

Габа поднялся к себе. «Чисто сработано, — думал он. — Быстро обломал Буша. Малодушный морячок. Испугался органов безопасности. Красавца сгубила жадность к деньгам. Купил его вместе с потрохами. Ну, а Лука безвольный, ему все равно, кому служить — богу или черту… Скрутил дураков в бараний рог. — Он потер руки и самодовольно засмеялся. — Все идет превосходно!»

Габа немного вздремнул. Проснувшись, посмотрел на часы. Быстро поднялся, достал из шкафа чемодан, выложил белье, отвернул потайное дно, за которым находился небольшой приемник-передатчик. Включил штепсель в розетку электрической сети. Нажал кнопку передатчика, Послышалось тихое попискивание. Настроил на нужную волну и некоторое время отстукивал позывные, затем переключил на прием. Адресат ответил. Снова переключил на передачу. Габа сообщал, что «Гром» вышел в таком-то часу и когда примерно следует его встречать. Получив подтверждение, что его поняли, спрятал аппарат в чемодан и отправился в город. Шел тихо, спешить некуда, дело сделано, и оно радовало Габу.