События разворачивались в исключительно сложной и запутанной политической обстановке. Венгрия не имела самостоятельного выхода на международную арену, и мы вынуждены были довольствоваться той информацией, которую получали от миссий союзных держав-победительниц, находившихся в Будапеште.

Именно эта информация в основном и определяла решения руководства существовавших тогда партий. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что после освобождения Венгрии и победы над фашизмом на территории страны находились крупные соединения советских войск, и одно только их присутствие оказывало самое благотворное влияние на соотношение внутриполитических сил. Партия мелких сельских хозяев, как партия буржуазная, считала для себя образцом демократию западноевропейского типа. Если не принимать в расчет бесхребетного Золтана Тильди, временного президента страны, умевшего приятно улыбаться направо и налево, то руководящая верхушка партии — председатель Ференц Надь, генеральный секретарь Бела Ковач и вице-председатель Бела Варга — надеялась создать однопартийное правительство и тем самым получить полную власть в стране без контроля со стороны других партий путем проведения всеобщих выборов, заключения мирного договора и вывода советских войск с территории Венгрии. Таким образом, с точки зрения формирования политики для партии исключительно важной была любая достоверная — или считавшаяся таковой — информация о позиции западных держав.

Много позже, в наши дни, удалось установить тот факт, что политика крупнейшей по численности в стране партии, ее стратегия на всеобщих выборах в парламент и местные органы власти, ее связанные с победой на выборах планы и даже отношение к Советскому Союзу определялись односторонней информацией и заигрыванием со стороны дипломатических и военных представителей западных держав, сидевших в Будапеште и тесно связанных с верхушкой руководства этой партии.

Здесь, на страницах этой книги, прежде всего потому, что этого требует моя совесть, я должен констатировать, что в 1945 году мы стали жертвой безответственной, заведомо ложной информации, поступавшей с Запада. Так было и позже, в середине пятидесятых годов, а в особенности в 1956 году, когда в этом имел возможность убедиться на собственном опыте весь народ Венгрии.

После выборов 1945 года, когда лидеры партии мелких сельских хозяев стали законными руководителями высших органов государственной власти, ни один из западных дипломатов в беседах с ними ни словом не обмолвился о решениях Ялтинской конференции, на которой руководители трех великих держав договорились о послевоенном устройстве Европы, и в частности о том, что Венгрия, освобожденная Советской Армией, должна стать демократическим государством. Напротив, западные дипломаты всячески подталкивали и подбадривали нас, венгров, к тому, чтобы изменить договорное статус-кво.

На внутреннюю ситуацию наложил отпечаток и тот факт, что в период своего становления все партии в стране значительную часть энергии затрачивали на преодоление собственных междоусобиц и разногласий, раздиравших их изнутри. Венгерская коммунистическая партия начала решительную борьбу с оппозицией внутри своих рядов. Испытанные бойцы партии, находящиеся в тяжелые годы борьбы в подполье здесь, на родине, были оттеснены на второстепенные и третьестепенные посты. Социал-демократы вступили на политическую арену, находясь в состоянии раскола, поскольку вынуждены были, как и прежде, при Хорти, тащить за собой правую группировку социал-предателей типа Пейера и его сторонников.

Известный талантливый писатель Петер Вереш, став лидером национально-крестьянской партии, оказался неспособным положить конец соперничеству между Ференцем Эрдеи, склоняющимся к простоте и умеренности, и Имре Ковачем, снедаемым тщеславием и гигантоманией.

Наша партия в то время полностью именовалась так — независимая партия мелких сельских хозяев, земледельцев и городских буржуа. Уже одно это лоскутное название свидетельствовало о том, что по своему составу она представляла собой невероятно пестрый социальный конгломерат. В погоне за популярностью мы принимали в свои ряды всех желающих. Среди ее активных членов числились, например, настоятельница монастыря Маргит Шлахта, требовавшая возвращения к наказанию розгами; вдова богатого фабриканта Ильма Штюмер, известная в прошлом великосветская львица Зизи, именем которой ее любящий супруг назвал весьма популярный шоколад; ученый муж, но крайне ограниченный политик и реакционер Золтан Пфейфер; известный франкмасон, отважный до безрассудства в годы борьбы с фашизмом Йожеф Кеваго; прогрессивный умница-самородок Иштван Доби, в прошлом землекоп, создатель профсоюза батраков и землекопов, и многие, многие другие.

Наша партия, объединявшая в своих рядах тысячи людей, самых разных по своим взглядам и интересам, имела президиум, общенациональное правление, а также разветвленный партийный аппарат на местах и в столице. Фактически вся власть в партии в те годы сосредоточилась в руках Ференца Надя (к этому времени, как стало известно лишь позднее, он уже был членом тайной реакционной организации «Венгерская национальная община»), Белы Варги, Белы Ковача и узкого «партийного кабинета», включавшего их непосредственных помощников.

После того как агитация и пропаганда платформы партии в масштабе страны была возложена на Лаци Дюлаи и на меня, его заместителя, мы приступили к созданию широкой сети агитаторов, набирая их из молодых, полных энтузиазма и энергии активистов. Одновременно с этим велась и энергичная организаторская работа по отбору и сколачиванию руководящих кадров на местах. В этом не менее важном деле на место Балинта А раня пришел талантливый молодой учитель Йожеф Богнар; Шандор Кишш и Янош Хорват возглавляли сельский сектор. И наконец, молодежный сектор партии под руководством Иштвана Б. Раца завершал это громоздкое здание. Такова была структурная основа партии, так сказать, ее четыре опорных столпа.

Время шло, и по мере приближения осени, а с ней дня выборов обострялась и предвыборная борьба между соперничающими партиями. Мы, «мелкие хозяева», были абсолютно убеждены в победе, как и в том, что, воспользовавшись ею, изменим ход развития истории. Нас, молодых и рьяных активистов, всячески поощряли Ференц Надь, Бела Варга, Бела Ковач и Золтан Тильди. Подстрекаемые своими западными друзьями, наши партийные вожди требовали от нас, молодежи, твердости и непримиримости в предвыборной борьбе. Следовало чем-то компенсировать мелкобуржуазную мягкотелость, и мы из кожи лезли вон, чтобы оправдать это доверие.

Одним из препятствий на нашем пути была хорошо организованная предвыборная кампания рабочих партий, наших политических соперников. Свои собрания с избирателями они проводили с помощью так называемой «агитационной гвардии» — молодежных рабочих отрядов, которые не раз мешали нам и срывали наши митинги. Столкновения и конфликты, иной раз доходившие до драки, объяснялись тем, что местные органы власти были созданы на принципах межпартийной коалиции. Естественно, все областные и городские комитеты, как и подчиненные им подразделения полиции, оказывали поддержку той партии, к которой принадлежали их руководители. Это зачастую приводило к грубому насилию, а иногда даже к трагическим последствиям с человеческими жертвами.

Незадолго до дня выборов к нашему генеральному секретарю Беле Ковачу вызвали сначала Лаци Дюлаи, а потом и меня. Я оказался в кабинете четвертым, поскольку Ференц Надь уже сидел там. Шло оперативное совещание.

Обсуждалась предвыборная ситуация, а также возможные изменения в стране после проведения выборов. Дюлаи и я были проинформированы о том, что, по доверительным сведениям западных миссий, находившихся в Будапеште, Венгерская коммунистическая партия снабдила свою «агитационную гвардию» пистолетами и автоматами, превратив ее таким образом в вооруженную дружину. Вывод напрашивался такой: хотя анализ политических настроений масс избирателей и предвещает нам победу, о чем прекрасно знали и руководители рабочих партий, наши «друзья на Западе» настоятельно советуют Ференцу Надю, как лидеру партии, позаботиться о создании в рядах нашей партии надежных и боеспособных «отрядов самообороны».