– Простите, сэр. Но тут или наше оборудование неисправно, или...

– Или там происходит нечто непонятное, – в первый раз подал голос Сарторис и сам удивился собственной хрипоте. – Нечто, чего нам совершенно не нужно.

Все оглянулись на него. Молчание показалось вечностью. Потом начальник тюрьмы откашлялся.

– О чём это вы, капитан?

– Вряд ли Империя бросит целый звёздный разрушитель посреди космоса без серьёзной причины.

– Он прав, – поддержал Остин. – Возможно...

– Исследование внутренней атмосферы не выявило наличия каких-либо известных токсинов или загрязнителей, – возразил Клот. – Конечно, всегда остаётся вероятность, что наши инструменты ошиблись с числом обитателей на борту. Мы считываем много переменных: электрическую активность мозга, пульс, движение. Любой из этих показателей может дать искажённую картину. В любом случае... – он улыбнулся: неубедительный розыгрыш, в котором должны были сработать невидимые нити и крюки с обеих сторон рта. – Самое главное, что мы можем снять оборудование для ремонта наших двигателей и лечь на курс, пока совсем не выбились из графика. Поэтому я отправлю разведгруппу: капитана Сарториса и рядовых Остина, Везека и Армитажа вместе с инженерами-механиками, чтобы они посмотрели, что можно снять. Стыковка в течение часа. Вопросы?

Вопросов не было. Клот отпустил всех, как обычно, просто повернувшись к ним спиной. Сарторис уже хотел уйти вместе со всеми, но начальник тюрьмы окликнул его.

– Капитан.

Замерев в дверях, Сарторис глубоко вздохнул. Головная боль ушла ещё глубже, застучала ещё сильнее, как разросшееся зубное воспаление в одной из передних пазух. Дверь закрылась за его спиной. В пространстве комнаты, которое резко сжалось, осталось только двое.

– Я не совершаю ошибки, направляя вас вместе со всеми?

– Простите, сэр?

– Сэр, – на лице Клота опять заиграла улыбка, бледная тень предыдущей. – Давно я не слышал от вас этого слова, капитан.

– Мы не особо видимся в последнее время.

– Мне хорошо известно, что этот рейс вам особенно... неприятен, – сказал Клот.

Сарторис стал истово молиться про себя, чтобы начальник тюрьмы не стал опять тереть подбородок. В противном случае капитан уже не был так уверен, что не поддастся страстному желанию двинуть ему прямо по напыщенной и недовольной физиономии.

– После произошедшего две недели назад я ждал вашего прошения об отставке, но оно пришло от доктора Коди.

– Почему?

– Она видела, как вы хладнокровно убили заключённого.

– Её слово против моего.

– Ваши устаревшие методики допроса больше не подходят, капитан. Империя расходует на вас намного больше, чем получает отдачи.

– При всём уважении, сэр, Лонго был никто, воришка...

– Этого мы больше никогда не узнаем, не так ли?

Сарторис чувствовал, что кулаки сжимаются сами, а ногти уже режут ладони, пронизывая кожу острейшей болью.

– То есть вы не хотите, чтобы я участвовал в разведгруппе, господин начальник тюрьмы? Главное – скажите.

– Напротив. Считайте, что этим заданием вам дана возможность искупить свою вину если не передо мной, то перед Империей, которой мы оба многим обязаны. Это понятно?

– Да, сэр.

Клот развернулся и внимательно посмотрел на него, будто искал признаки сарказма или издёвки. За десятилетия службы Джарет Сарторис побывал в самых разных концах галактики и жил в условиях, каких не пожелаешь и самому лютому врагу. Он мог заснуть в таких местах и совершить такие неописуемые поступки, что готов был распродать себя на органы, лишь бы забыть. Простое "да, сэр" на этом фоне звучало не хуже, чем всё остальное.

– Значит, вам всё ясно? – спросил Клот.

– Предельно, – ответил Сарторис.

Клот церемонно повернулся к нему спиной. Кабинет начальника тюрьмы был намного больше любого другого помещения на барже, но для Сарториса и этого было мало. Когда его обдуло прохладным воздухом из коридора, он понял, что форма в подмышках полностью пропотела.

Глава 6. Мёртвые мальчики

– Будешь туда пялиться, – сказал Кейл, – обязательно покажется какая-нибудь мерзость.

– Уже показалась.

Триг сидел на привычном месте в камере и смотрел сквозь прутья. В камере напротив двое заключённых-родианцев, которые сидели здесь ещё до того, как они с Кейлом и отцом прибыли на баржу, стояли у решётки и смотрели злобными взглядами. Иногда они что-то бормотали друг другу на непонятном Тригу языке, тыкали в него с братом пальцами и издавали шум, похожий на смех.

В данный же момент они просто смотрели.

Прошло почти два часа с тех пор, как на барже объявили режим строжайшей изоляции. Триг уже не помнил, когда всё произошло. Это первое, что у тебя забирает Империя вместе со свободой – чувство времени. Оно тебе уже не понадобится. Поэтому Триг ориентировался по ощущениям тела, когда пора есть, спать или тренироваться.

Сейчас оно говорило, что нужно бояться.

Шум из коридора был громче, чем можно было ожидать. Стоя у самых прутьев, Триг различал отдельные голоса пленников, рычащих на общегалактическом и тысяче других языков. Они требовали объяснить, почему баржа остановилась и когда вновь отправится в путь. Из-за отклонения от обычного распорядка у всех кружилась голова и возникало беспокойство. Кто-то требовал воды, другие – еды, третьи кричали и лопотали, истерично и невнятно смеясь. Откуда-то слышался зычный грудной рык – видимо, это был вуки, подумал Триг, хотя по большей части те из них, кого он видел на борту, держалась спокойно, если их не злить. Кто-то стучал металлическим предметом по стенкам своей камеры – ровное и постоянное бум-бум-бум. Наверное, если долго слушать, можно сойти с ума, подумал Триг.

– Всё! Хватит! – раздался голос стражника. – Ещё кто высунется – угодит прямо в карцер!

Повисла тишина, кто-то зевнул... а затем истерично захохотал. Затем – ещё кто-то, за ним – дикий гортанный крик, и весь уровень оказался погребён под лавиной шума громче прежнего. Триг закрыл уши руками и снова повернулся к коридору. А потом удивлённо отпрянул назад.

– Уэмбли, ты меня напугал.

– Два мёртвых мальчика, – сказал рядовой Уэмбли с искренним сожалением. – А ведь вы мне нравились. Приличные ребята, чего не скажешь о большей части содержащегося здесь отребья, но...

Стражник вздохнул. Это был толстяк уже далеко за пятьдесят с обвисшим лицом, венами на носу и глубокими морщинами под водянистыми глазами. Эти глаза были созданы для слёз, рот – для смеха, а плечи – для изъявления равнодушия. Уэмбли был ходячим чудом навязчивого самовыражения.

– Мне вас точно будет не хватать.

– О чём это ты? – склонил голову Кейл.

Раздался щелчок, и синтетический голос зажужжал откуда-то из-за головы Уэмбли.

– Разве вы не слышали? Ор Мисс назначил награду в десять тысяч кредитов за ваши головы.

Триг глянул на стоящего за спиной Уэмбли дроида BLX. По какой-то непонятной причине рабочий дроид усыновил стражника и всюду следовал за ним по пятам. По какой-то столь же туманной причине Уэмбли это ему разрешал. Будучи одним из старших офицеров на "Чистилище", он по уставу должен был держать при себе дроида-ассистента, хотя Триг не знал ни одного стражника, включая капитана Сарториса, который бы терпел такую компанию.

– Десять тысяч? – переспросил Кейл со своей койки. – А они у него есть?

– Не говорите, что удивлены, – лицо Уэмбли исказилось от боли, и он скрестил руки на огромном животе, будто у него возникло расстройство желудка от их запирательств. – Вы изуродовали ему половину лица. Чего вы ожидали?

– Не лучшую половину, – Кейл хлопнулся на свою койку со сдавленным стоном. – Сейчас он наверняка выглядит даже красивее.

– Весьма в этом сомневаюсь, – встрял BLX. – По своему опыту...

Уэмбли прервал дроида без размышлений:

– Красивее, значит? Не забудьте ему это сказать, когда его подручные переломят вам шеи.