Алина оглянулась: '' Смотри! '' Вся компания вальяжно шла за ними, как стая котов. И девчонки струсили, как мышата. Не понаслышке знали: если класс сбивается в стаю, значит, на кого- то будут наезжать, кому- то не поздоровится. Танька жила поближе.

- Пойдем ко мне. Переждешь! - предложила она.

Время шло. Стоять в подъезде было унизительно. Алинка выглянула: вся ватага, уютно расположившись на лавочке, ждала. Оступать и прятаться было противно.

- Не трусь! - сказала себе Алина.- Ты ничего такого не сделала, чтобы убегать, как вор и преступник.

Она вышла. Танька, только что стоявшая за ее спиной, дыша ей в затылок, встала рядом - плечо к плечу. Подростки отреагировали издевательским свистом и улюлюканьем.

- Вы зачем за нами ходите? Напугать, что ли хотите? А мы вас не боимся. Говорите, что вам надо от нас! - спросила Алина с вызовом, стараясь не выдать своей растерянности.

От шараги отделилась Карпачева и выдала ей пулеметную очередь трехэтажного мата.

- Сама ты гнида! Сама лоханка! А моя подруга - нормальная девчонка, и у вас в подметках ходить мы не будем! - тут же вступила в перепалку Танька Колесникова.

А Алина усмехнулась в лицо Карпачевой:

- Таких слов я не понимаю. Говори по-человечески, чего вы от нас добиваетесь!

- Выбирай одно из двух: c нами п…здеться будете или мы забиваем стрелу.

- Для всяких чистоплюек объясняю литературно: вам объявляют войну! – откуда-то сбоку раздался хрипловатый голос старосты класса Акиловой.

- За что? – одновременно повернули к ней головы Алина и Таня.

Зухра стояла под деревом, скрестив на груди руки, и весь ее вид, крепкая приземистая фигура, скуластое узкоглазое лицо выражали абсолютную уверенность в своей правоте.

- Вы нарушили кодекс класса: «Стоять на слове «мы» среди свиста и негодования». Если вы не с нами, то против нас! Даем вам срок до завтра. Завтра вы скажете свое решение: с нами вы или против нас!

-Ну и стерва же ты, Карга! – не смогла удержать своего изумления Алина.

- Отстань от нее! Теперь я за нее прягу держу! Врубилась! - c какой- то показной бравадой вступилась за нее Ксюха.

- Запомните обе: вы трупы, если родителям прокумовите!- сплюнул Гиена и в раскачку пошел прочь, глубоко засунув руки в карманы.

- Да, попробуйте только прокумовить, тогда вам точно крышка! - подтвердила Карпачева, уходя.

Последующие три дня в школе прошли без происшествий. Все было, как всегда. В обычном деловом темпе проходили уроки, графы классного журнала заполнялись новыми пятерками. На уроках литературы дружно обсуждали ''Тараса Бульбу'', искренне порицали Андрия за его любовь к прекрасной полячке, сгубившей лихого рыцаря, и поощряли мужество Бульбы, без колебаний порешившего судьбу злосчастного сына.

- Андрий - предатель, - с резковатой категоричностью говорила отличница Акилова. - Ради девушки он совершил преступление, он перешел на сторону врага. '' Объятый жаром и пылом битвы '', он направо и налево рубил мечом своих. Этого ни понять, ни простить невозможно. Он заслужил только смерть!

- Я его понимаю, - с ухмылкой возразил Стропила. - Когда он направо и налево крошил своих, он ничего вокруг не видел. - Серега взял в руки книгу. - Только '' кудри длинные, грудь, подобную лебедю, снежную шею и плечи - все, что создано для безумных поцелуев.'' Но я его осуждаю. Мужик не должен терять голову! Андрий - слизняк! Андрий - тряпка! Он заслуживает смерть.

Инна Игоревна с видимым удовольствием слушала своих вундеркиндов, согласно кивая головой, и с не меньшим удовольствием поглощала на уроке шоколад, дольку за долькой отправляя ее в рот и шумно хрустя фольгой при этом. Почему-то Алине было неловко за нее перед другими. Разве только гимназистам нельзя жевать бутерброды или хрустеть яблоком во время урока? Если это не этично, то разве не для всех? И мама ей с детства постоянно внушала: '' Угощай всех или ешь без посторонних.'' Да что там мама, когда даже во дворе среди детворы существовало неписаное правило: вышла на улицу с мороженым в руке - не трави подруг, дай всем откусить понемножку, или дома ешь одна. Алинка вспомнила, что и в прошлый раз, когда, по шутливому требованию Инны Игоревны, она сама поднесла шоколадку за ''четверку'' по алгебре - за контрошу, эта взрослая училка, совсем как лакомка- ребенок, уплетала угощенье прямо на уроке, треща фольгой. Алинка и тогда почему - то стеснялась за нее. Как маленькая! Пацаны из разных классов ей часто приносят шоколадки. Положила бы в сумку и унесла домой. Что нельзя разве до дома дотерпеть? Из-за нее и другие стали думать, что так и надо, что жизнь такая пошла.

Раньше отличница Акилова бескорыстно натаскивала всех по трудным предметам, а теперь за каждый пустяк требует плату - как в Америке. Инна Игоревна говорит, что в Америке за '' бесплатно '' только улыбаются. В Америке никто никому за просто так ничего не делает. И в России сейчас все продается и покупается. Жизнь такая пошла. Надо уметь продавать знания, которые мы добываем своим трудом. Вот Акилова сегодня ни с того ни с чего и наехала на Таньку Колесникову, потребовала от нее шоколадку и обозвала неблагодарной за то, что она до сих пор и не расплатилась с ней за помощь по английскому. "Ир, а я хочу чипсы ''Lays'' !'' - сказала Ксюха Карпачева Ирочке, и когда та, услужливо кивнув , побежала к выходу, крикнула ей вдогонку: '' На хаванной переменке!''

- Смотри, подружки - не разлей вода! - презрительно скривилась Танька, толкнув Алинку в бок. - Забыла, как Ксюха ее терроризирвала, всякий раз до слез доводила: то пальто в раздевалке топтала, то учебники из портфеля на пол вытряхивала. Помнишь ?

На большой перемене, когда все ушли в столовую '' хавать'', Ирочка подкармливала нескольких '' крутых '' одноклассников всякой вкусной снедью из «комка» под громким названием '' Мини - маркет'', что возле школы. '' Хорошо, когда батек мажористый, '' - говорил Стропила, хрустя крабовыми чипсами.

Девочек, Алину и Таню, никто не трогал и не задевал, но, тем не менее, они обе сильно нервничали, со страхом ожидая конца уроков. Все эти три дня им казалось, что '' бугры'' класса забывали доводить начатое дело до конца. Каждый день развеселая, глумливо - шутовская компания провожала девочек до угла Пушкина... И все! Дальше - ничего! Просто - напросто - толпа рассыпалась, разбредалась в разные стороны. Но легче - то от этого не становилось.

Таня, не выдержав постоянного тревожного ожидания, дома расплакалась и рассказала все маме. Алина же приходила домой, сваливалась на кровать и часами лежала неподвижно, тускло уставившись в стену.

- Мам, а научи меня материться, - как-то попросила она свою мать. Алинке казалось, что, если она научится так же лихо материться, как Карпачева, тогда она точно сумеет противостоять им всем с позиции равной силы.

- А если я вот так скажу - это нормально будет, как ты думаешь? - и она понесла такую несуразицу, что Мама долго смеялась, прежде чем отговорить ее от такой тактики поведения.

- Видишь ли, Алина, у мальчиков нет ...м-м... такого органа... Это у женщин... А у мужчин это зовется иначе... Все дело в том, Алина, что в некоторых семьях дети так часто слышат матерные слова от своих родителей, что им потом легко употреблять их в собственной речи. Они проще, непринужденней используют их в разговоре, чем ты... В нашей семье так не принято ругаться. Дедушка с бабушкой никогда не матерились. И я не приучилась. Отец твой ругался матом, когда выпьет, но мы с ним так давно разошлись, что ты не успела стать повторюшкой. Для тебя это как иностранный язык. Поэтому не пытайся подражать им. Поверь мне, Ягодка моя, Алинка - Калинка - Малинка, это не придаст тебе уверенности, скорее наоборот.

Каждый вечер обе мамы тревожно перезванивались. Хотя девочки от них ничего не скрывали, но вмешиваться в их отношения с классом строго - настрого запретили. Алинина мама никак не могла взять в толк, почему нельзя рассказать все классному руководителю.