- Через нее будет проще, - считала она, - поставить родителей в известность, вызвать их в школу... Надо же как-то навести в классе порядок!

- Нет- нет, ни в коем случае! - уговаривала ее Танина мама. - Об этом нельзя рассказывать Инне Игоревне. Вы же не знаете ее! Она потом из наших девочек сделает козлов отпущения и отыграется на них!

- Ну что вы такое говорите! - возражала Алинина мама. - Это же ее прямая обязанность. Происходит что- то страшное с душами наших детей: какие-то ''крыши'', ''забивания стрелы'', ну прямо- таки романтизация зоны, ей богу! Это тревожный симптом! Свидетельство о неблагополучии морального климата в классе! Как классный руководитель, она просто обязана разобраться во всем, забить стрелу... тьфу ты! забить тревогу, собрать психологов и принять воспитательные меры.

- Вы знаете, - смущенно сказала Танина мама, - мы ведь даже папе нашему ничего не рассказали: он у нас прямолинейный очень, рубит с плеча... Можно такую кашу заварить, что не расхлебаешь потом... А ведь девочки наши учатся в этом классе...

В пятницу Алине и Тане пришлось задержаться после уроков: они дежурили в кабинете трудового обучения. На крыльце школы их уже поджидала дружная ватага. Весело перекидываясь издевательскими шуточками, попинывая "cтроптивых" одноклассниц по ранцам, ребята погнали их к забору пришкольного участка. Прижав их к ограде, окружили полукольцом. Верховодила всем Ксюха, подкаблучники поддакивали, остальные действовали беззлобно, скорее, из стадного чувства, чем из неприязни. Утром в школе Ирочка раздала всем записки с оповещением, что сегодня будет ареопаг - суд по- гречески, а еще раньше она же разносила и другие записки, в которых Ксюха предупреждала всех об объявлении бойкота Даяновой и Колесниковой, чтобы никто с ними не общался.

Многим, в принципе, было до фонаря, что Даянова с Колесниковой чем-то не угодили Карпачевой. С любопытством зевак они просто глазели и выполняли функцию ''группы поддержки '': толкали, не пускали, прижимали к забору.

- Ну как подумали? - торжественно спросила Ксюха. - Напоминаю, вы должны были выбрать одно из трех. Первое: на коленях просить прощения. Второе: платить '' косяк''. Третье: п…здеть по - нашему. Выбрали?

- Ни одно, ни другое, ни третье! - презрительно отчеканила Алина.

- А косяк - это сколько? - с веселым любопытством спросил кто-то из толпы.

- Мало не покажется! Стольник! - красуясь, выкрикнул Гиена.

- Ага! Косяк будете платить! - cуетливо ликовала Каргаполова. - Танька косяк будет платить! Алинка косяк будет платить! Ага! Посмотрим, как захочется вам погордиться!

- А что? Cтольник -это нормально. - согласилась Карпачева в мирном, приятельском тоне. - А чтоб предки не заводились, можно по частям. - Встретившись с прямым, не заискивающим, а открыто враждебным взглядом Алины, Ксюха улыбнулась. - А что тут такого? Я сама платила косяк старшим девочкам. И Ирочка платила нам. Правда, Ирочка?

- Да, платила! - горделиво ответила хорошенькая одноклассница, задрав свой точеный носик.

- Вот видишь, - как бы уговаривала Ксюха Алину (Танька почему-то стояла, опустив голову, и не поднимала глаз; до сих пор она не проронила ни единого слова).

- Зато у нее есть теперь крыша, и мы ее в обиду никому не дадим. Въезжаете!

- А ты въезжаешь, что нам твоей крыши не надо! - вдруг не своим голосом заорала Танька. - И мы тебя не боимся!

- Ах, вот как! А тебя никогда не били?

- Ты что ли будешь бить?

- Не я! Ты даже не узнаешь, кто!

- Ну, давай- давай! Зачем же ждать! - с бешенством наскакивала Танька на Ксюху, в боксерской позе выставив кулаки перед лицом.

- Драться хотите, да? - тут уже завопила Алинка - Такой большой толпой и на двоих! Трусы! Ну что же вы? Бейте! Бейте! - Алинка с таким яростным напором ломанулась вперед, отчаянно замолотив руками, как мельница. Окружение - то ли от растерянности, то ли от того, что не успело их остановить – прорвалось. Алинка бросилась бежать в сторону школы, Танька за ней. Запыхавшись, они обе залетели в вестибюль. У доски объявлений стояла завуч, заправляя за стекло лист с изменением расписания уроков. Алинка, не раздумывая, бросилась к ней, задыхаясь и сбиваясь, проговорила:

- Там у школы... Они не пускают нас домой... Они травят нас... Они, они... Сделайте же что - нибудь!

- Мальчишки? - только и спросила завуч. Увидев их отчаянное состояние, она, не вдаваясь в расспросы, тут же организовала помощь.

- Вы домой? - обратилась она к проходящей мимо учительнице, - Вы не могли бы девочек немного проводить?

И опять лежала Алинка, распластанная своей гнетущей тоской, на диване. Результат ей казался безрадостным: сегодня они с Танькой встали на тропу войны! Перед ее глазами проносились обрывки событий дня. Самое страшное и унизительное - как мальчишки гнали их к забору, толкая и пиная на бегу по портфелям. Гиена издал воинственный индейский клич, другие радостно подхватили.

- Тоже мне, Чингачгук Большой Змей! - горестно усмехнулась Алина. - Да уж, им, наверно, казалось, что это весело... Придурки - вояки! За что? За что, они нас так ненавидят?... За что?... За что?... - буравила она себя этим вопросом, вызывая все новые приступы обиды и боли. - А Карга! Такая подлая - и она у них своя! А мы, как отщепенки! - И вдруг ее осенило: Ну, конечно! Они с Танькой сами по себе и по своим правилам. Вот за что! Значит, вовсе не обязательно быть честной, доброй, справедливой и хорошей! Надо быть просто ''своей''! Если ты не можешь быть такой наглой и сильной, как Ксюха, то всегда можно быть ''своей '' в толпе - пусть даже такой подлой, как Карга, или такой подхалюзой, как Ирочка! И все в ажуре! И ты надежно защищена - прямо как в рекламе!

А если ты не с толпой, если не хочешь никому подпевать - значит война! Алина не хотела войны. И она устала от войны. '' Значит ты трус…'' - прошептала себе Алина обреченно. Выхода из сложившейся ситуации она для себя не находила. '' Тупик, ну просто полнейший тупик… - говорила она себе вполголоса, представляя себя вечно загнанным, затравленным собаками зверьком. - Ах, если б она могла, внезапно остановившись, развернуться к ним тигром, оскалить зубы, свирепо зарычать и с угрозой ударить когтистой лапой по земле! - '' Вот бы была умора! Все бы тогда со страху раскатились, кто куда, а мы бы с Танькой угорали!'' - Не удовлетворившись воображаемой картинкой, Алина ощерила рот и зарычала: р-р-р... Потом вскочила, подбежала к зеркалу, растрепала свои короткие стриженые волосы, крючковато растопырила пальцы рук и снова зарычала, оскалившись: р-р-р... Но было совсем не страшно: никакой не зверь, не хищник, а большеглазая девочка с больным измученным лицом печально глянула на нее из зеркала... И снова Алина, свесив голову, уныло побрела к своей кровати и плюхнулась на нее ничком. Долго лежала без движения. Хотелось уснуть, выпасть из реальности, провалиться в какую – нибудь пещерную пустоту… .

- Как измаялась я, как меня клонит в сон, – прошептала она, но сон все не шел, а пошла строка, за ней четкой поступью – другая. Алинка встала, села к столу и начала записывать.

Тенью я иду

сквозь поток времен.

Не могу говорить,

вырывается стон.

Просто всем плевать,

просто всем все равно.

Как бы в мир другой

мне пробить окно.

Я хочу уплыть

рыбкой в океан,

Птицей улететь

в небо к облакам.

Только крыльев нет,

Плавники не растут.

Что же делать мне?

Не хочу жить тут…

Следующая строчка получилась с ритмическим сбоем: «Бледной тенью я брожу по чужим мирам…» Чтобы исправить положение, Алинка начала сосредоточенно грызть свою ручку, но смутные призраки слов вдруг вяло отпали под напором непрошено вломившейся и ошеломившей ее мысли…

- А ведь они все трусы! - внезапно подумалось ей. - Когда толпой - они, конечно же, сила, а по одиночке... Расправиться с Каргой в одиночку - ничего не стоит, она будет вилять и врать, как будто бы она тут ни при чем. Ксюха - смелая, она никого не боится, она даже учителям запросто хамит. ...А Акилова? Алина вспомнила, что, когда она стояла перед всеми, набычившись, упрямо сдвинув брови, взгляд ее случайно упал на Акилову, и та, все время молчавшая, вдруг опустила глаза. Алина тогда не придала этому значения, но сейчас для нее было очень важно, что одна из крутых, резкая, принципиальная Акилова, ни разу никого не поддержала, она все время молчала! И вчера ее в банде преследователей не было!