— Герр профессор, он был без сознания, когда это случилось?

Патологоанатом пожал плечами.

— Если вы спрашиваете меня, убили ли его до операции, то ответ почти наверняка отрицательный, герр полковник.

— Тогда что же?

На сей раз напряженность в голосе Стернуэя прозвучала более отчетливо.

— Никаких признаков удушения, асфиксии и тому подобного, не говоря уже о пулевых ранениях.

Доктор Стернуэй закончил фразу, но Мортон еще некоторое время смотрел на него, словно ждал продолжения. Наконец он повернулся к Гейтсу.

— Он был голый, когда его обнаружила горничная?

— Да. Лежал на кровати лицом вверх и истекал кровью.

Мортон взглянул на потолок: там виднелись свежие пятна. Кровь из Стампа должна была хлестать, как из забитой свиньи.

— А что со следами от уколов? — спросил он.

— Я осмотрел все тело, — ответил патологоанатом, ткнув рукой в тонкой резиновой перчатке телесного цвета на свой отражатель.

— Как насчет затылка?

Глаза доктора Стернуэя впились в Мортона.

— Что ты ищешь? — спросил Гейтс.

Мортона не покидала какая-то внутренняя настороженность.

— Что-то вроде укуса насекомого, Билл.

Лицо доктора Стернуэя еще больше побледнело.

— Ja — О.К. Я посмотрю еще раз, но сначала помогите мне.

Они перевернули Стампа на живот. Доктор Стернуэй включил свою лампочку и низко склонился, разглядывая шею Стампа. В комнате наступила полная тишина. Мортон кинул взгляд на дверь: новичок исчез. На его месте стояла женщина — патрульный офицер, она жевала резинку, на лице — выражение профессиональной скуки. Дама медленно изобразила большим и указательным пальцами приветственный кружочек. Он отвернулся к кровати.

Наконец доктор Стернуэй выпрямился, мышцы его подбородка напряглись.

— Очень смахивает на укус москита, герр полковник. Там, где спинной хребет соединяется с основанием черепа, есть след от укола — такой маленький, что я чуть было не упустил его. Даже сейчас, под увеличением. Не больше острия булавки.

— Стало быть, его укусил москит, — отчетливо прошептал один из техников.

— Сейчас не сезон для москитов, — ровным тоном произнес Мортон.

Гейтс довольно рассмеялся и кивнул.

Мортон взглянул на саквояж врача на ковре и заговорил — так тихо, что доктору Стернуэю пришлось придвинуться поближе, чтобы расслышать его слова:

— У вас есть что-нибудь для анализа на содержание сахара, герр профессор?

— Сахара? Ja — конечно. — Доктор порылся в саквояже, извлек стандартный прибор для диабетического теста и положил его на столик возле кровати. — Помогите мне повернуть его на спину! — Раздражения как не бывало, он с трудом сдерживал возбуждение.

Когда Стампа перевернули, доктор Стернуэй вскрыл оболочку хирургического тампона, достал маленькую лопаточку и вставил ее с тампоном в открытую рану, а потом вытащил пропитанный кровью тампон и поместил его в тестер прибора. Включил таймер, через минуту прибор звякнул. Он взглянул на выскочившую на крошечном дисплее прибора надпись и сказал:

— Содержание сахара в двадцать раз превышает норму. Более чем достаточно, чтобы вызвать сердечный приступ. Вы знали или подозревали, герр полковник? — Доктор просто излучал восхищение.

— И то и другое — всего понемножку, — сознался Мортон.

Он просил сделать этот же анализ в Бангкоке, Мехико и Дели. Каждый раз результат был одинаковым. Он посмотрел на открытую дверь в ванную комнату. Занавеска была аккуратно сдвинута, а бумажная полоска фиксировала крышку унитаза. Бедняга Стамп теперь был слишком далеко, чтобы сходить помочиться, не говоря уж о том, чтобы принять душ.

Мортон обернулся к доктору Стернуэю:

— Правильно ли будет сказать, что он скорее всего был в сознании, когда убийца вошел в комнату?

Патологоанатом кивнул.

— Ja. Такое предположение вполне разумно.

Техники обменялись озадаченными полуулыбками.

— У вас есть своя теория о том, как это было сделано, герр полковник?

Мортон взглянул на Гейтса — тот почти неуловимо кивнул. Все здесь были достаточно проверенными. Мортон заговорил — очень быстро, словно включился секундомер, отсчитывающий время на каждое слово:

— В Стампа метнули стрелку с крошечной капсулкой, не больше булавочной головки. Оружие могло быть спрятано в свернутой газете или в прогулочной тросточке. В чем угодно, не привлекающем внимания. Стамп, наверное, почувствовал лишь слабенький укольчик, как от укуса насекомого. Но вскоре у него возникло такое ощущение, будто во рту на полной мощности работает фабрика по производству глюкозы. Потом одежда стала раздражать кожу, а организм катастрофически обезвоживался. Установлено, что такую бомбочку изобрели в Китае. Их секретная служба предоставила ее охране Саддама Хусейна для разборок с кое-какими его врагами после войны в Заливе. Мы полагаем, они применили такую штучку, чтобы убить главного иракского диссидента в Лондоне и кувейтского дипломата в Канберре. Я говорю «полагаем», поскольку у этой капсулки есть одно громадное преимущество: она не оставляет следов, потому что мгновенно растворяется под кожей жертвы.

Наступило долгое молчание.

Наконец заговорил Гейтс, и впервые в его голосе звучало напряжение:

— Если Багдад снова принялся за свои грязные игры, мы надерем им задницу… И крепко.

Мортон улыбнулся.

— Конечно. Но по нашим данным, китайцы уже успели снабдить этим оружием полдюжины других стран. Парочку — в Африку, еще немного — в Центральную и Южную Америку. Так Бейджинг пытается завоевать себе друзей. Но я уверен, что ни Китай, ни его приспешники здесь не замешаны — во всяком случае в краже органов. — И он рассказал о других идентичных убийствах.

Вновь возникшее молчание нарушил доктор Стернуэй.

— Ромер. Герр доктор Густав Ромер. Он занимался такой разработкой для Штази в их исследовательском комплексе — неподалеку от Дрездена.

Техники и фотограф переглянулись, на их лицах выразилось примерно следующее: «Первый раз слышу про этого малого. Первый раз слышу про такой комплекс. И разве не в Дрездене делают весь этот китайский фарфор?»

Их просветил Гейтс:

— Ромер погиб в авиакатастрофе в Эквадоре три года назад. Когда до них наконец добралась спасательная команда, звери уже успели обглодать все тела. Мои люди опознали Ромера по его портфелю.

— Что-нибудь в нем нашли? — спросил Мортон.

— Массу многообещающих нитей, которые так никуда и не привели, — пожал плечами Гейтс.

— Я помню этот портфель, — кивнул фотограф. — Нам не сказали, чей он. Но если мне не изменяет память, там была катушка пленки — предположительно последняя инфракрасная модель, ее использовали в Штази. Обыкновенный хлам, который забраковал КГБ.

Мортон повернулся к доктору Стернуэю:

— Расскажите мне о Ромере.

Патологоанатом снял с головы отражатель.

— Когда-нибудь они догадаются сделать его полегче, — буркнул он, аккуратно укладывая прибор в саквояж, потом выпрямился и ответил на вопрос Мортона.

— Ромер был лучшим иммунологом из всех, кем располагала Штази. Больше сказать нечего. Только то, что он действительно был самым лучшим, герр полковник.

— А что Ромер делал в Эквадоре, герр профессор?

Доктор покачал головой.

— Кто знает.

Самое время как следует нажать. Нет, сейчас не стоит. Сейчас время передохнуть и разобраться с тем, что есть, решил Мортон.

— Вы закончили здесь? — спросил Гейтс доктора.

— Я бы хотел сделать полное вскрытие, герр Гейтс.

Гейтс взглянул на Мортона:

— Что скажешь?

— Валяй, Билл. — Но он сомневался, даст ли расчленение Стампа по всем судебным правилам что-нибудь новое.

Техники раскатали мешок для тела и принялись запихивать Стампа внутрь.

Мортон подошел к шкафчику. Наверху лежал бумажник Стампа, его паспорт, удостоверение службы Хаммер, билет на самолет и отдельной стопкой — бумажки, отмечающие маршрут его отпускного путешествия. Мортон взял книжечку купонов «Держим-в-Форме». На корешках сохранились адреса всех оздоровительных клубов, которые посещал Стамп. Последний, еще не использованный купон, был в местный вашингтонский клуб, на Дюпон Серкл. Такие клубы должны обходиться недешево, скорее всего, на самом пределе бюджета Стампа, судя по тому, как он проводил остальное время отпуска. Не потому ли он остановился в дешевом мотельчике, сберегая деньги для качания гирь в таком фешенебельном заведении? Да, тщеславие принимает разные формы…