— Почему?

— Потому что это была ловушка, с самого начала, и мы в нее попались.

— О чем вы говорите?

— Дэйтона пытались убить.

— Кто мог пойти на такое безумство?

— Мы. По крайней мере, так все представит леди Элиран. Она, конечно, рассчитывала на несколько другой исход, но получила свой ответ.

— Какой ответ? Я ничего не понимаю. Вы намекаете на то, что она пыталась убить собственного сына?

— Она хотела найти мага и почти его нашла. Если бы вы воспользовались магией, все было бы кончено еще раньше, чем началось. Мы бы проиграли, так и не начав битву.

— Это безумие. Она не настолько жестока.

— Вот видите, даже вы не верите в ее виновность, и никто никогда не поверит, но как легко будет обвинить ведущего охраны ненавистных полукровок и одну глупую фрейлину королевы Вестралии. А если бы выяснилось, что эта фрейлина — маг…

— И что теперь? Тюрьма?

— Не думаю, что дойдет до этого. Но поведение Сороса боюсь, сказало ей много больше, чем она рассчитывала узнать. Когда все случилось, он кинулся спасать вас, а не собственного сына, а это может значить только одно…

— Что я важнее.

— Боюсь, что так и леди Элиран не успокоится, пока не докопается до правды. А это значит…

— Мы должны ускорить совет, — проговорил Ричард Колвейн, входя в кабинет. — Как вы?

— Как Дэйтон? — в свою очередь спросила Мэл, боясь услышать страшный ответ.

— Он жив. Пока.

— Уже известно, что это было? — поинтересовался Андре.

— Яд. Нацеленный именно на полукровок. Леди Элиран пыталась действовать быстро, и ее люди арестовали Онора, если бы леди Аскот осталась там, то ее бы ждала та же участь.

— А Феликс?

— Пытается все разрешить, но боюсь, это будет не так просто. И… как же это не вовремя! Мы готовились к нападению на принца Кирана, но чтобы выбрать жертвой собственного сына…

— Если он умрет, она станет мученицей.

— Что вы такое говорите? — воскликнула Мэл. Весь этот разговор, ситуация, намеки, которыми они обменивались, были чудовищными. Она не хотела в это верить, ведь это же мать, какой бы плохой она не была, но леди Элиран — мать. Какая мать способна на такое чудовищное преступление?

Не выдержав напряжения, она расплакалась, постыдно и по детски, но ничего не могла с собой поделать, и даже обжигающее тепло бренди не успокоило истерику, а только больше усилило.

Через час появился Феликс, один, без Сороса. И вновь она сжалась, страшась услышать ужасное известие.

— Парень выживет. Он крепкий, справится. А вот нам придется нелегко. Элиран активно принялась обвинять нас в организованном покушении. Требует выдать леди Кэйн. Онор молчит, но боюсь, нам не удастся вызволить его легальными способами.

— Что с советом?

— Стерва хочет отложить его до полного выздоровления принца.

— Этого нельзя допускать, — решительно проговорил Ричард. Мне нужно идти, попробую что-то сделать и убедить хотя бы министров.

Все время, что мужчины говорили, Мэл думала почему-то о море, о доме, о водонапорной башне в поле за домом. И ей так хотелось там оказаться, так хотелось… В какой-то момент ей стало тошно от всего этого, от интриг, тайн, планов, от покушений и зла, пропитавшего, въевшегося в сами стены дворца. И хотелось только одного — исчезнуть, испариться, перестать существовать. А после пришло безразличие, какое-то странно отупение, онемение чувств и эмоций, но именно это состояние, и только оно, помогло ей пережить последующие допросы нового руководителя тайной полиции, Жана Вернера. Феликс временно или нет, был отстранен. Ее же посадили под домашний арест, королеве настоятельно посоветовали вернуться назад, в Вестралию, а совет… им ничего не удалось сделать, чтобы ускорить его, так же, как ничего не удалось сделать, чтобы оставить прежнюю дату. Так, выборы будущего короля и регента были перенесены еще на месяц. Леди Элиран сместила Ричарда, который все это время выполнял все обязательства короля, а потом начались аресты.

Семар не так представлял себе Чезаре, того, кто пытался объединить и создать большое, полноценное сопротивление. Он был молод, также молод, как и сам капитан Харди, порывист, хорошо говорил, и в то же время был осторожен. У этих двоих были странные отношения: они не были врагами, но опасались друг друга, не ненавидели, но и друзьями не были, скорее союзниками, вынужденными терпеть и подстраиваться друг под друга. Они встретились в одном из купленных сопротивлением складов под покровом ночи и темноты. С ним было трое, еще десять бойцов сопротивления охраняли периметр. Харди сопровождал только Семар. Конечно, если бы капитану вздумалось напасть, им обоим пришлось бы не легко, но в то же время, он успел заметить, что бойцы Чезаре были, мягко говоря, не обучены.

— Ты говоришь, Хегай заказал меня тебе? — говорил Чезаре. — Это хорошо. Значит, он меня боится.

— Едва ли. Скорее хочет прихлопнуть надоедливого комара, мешающего спать по ночам, — хмыкнул Харди.

— Ты сравниваешь меня с комаром? — нахмурился мужчина.

— Пока да. Ты ведь и сам понимаешь, что в реальном противостоянии тебе, и кучке твоих оборванцев, не выстоять. Ищи союзников.

— Союзники предают.

— Ищи тех, кто не предаст.

— Таких нет.

— Всегда найдется тот, кто недоволен властью. Обиженный, обозленный, тот, кто многое потерял. Чтобы стать настоящей силой, нужны деньги и обученные бойцы.

— Раз ты пришел сюда сегодня, у тебя есть план.

— Больше скажу, я даже готов им с тобой поделиться.

— Почему? — неожиданно спросил Чезаре, пытаясь просчитать своего давнего недруга. — Ты бы мог убить меня, и выплатить долг. Зачем тебе помогать?

— Один друг дал мне хороший совет. Я решил им воспользоваться, — просто ответил мужчина.

— И что же это за совет?

— Выбрать того, на чьей стороне правда. А пока, правда на твоей стороне. Ну, что? Примешь мою помощь, или и дальше будем проверять друг друга?

Чезаре молчал недолго, только смотрел испытующим взглядом на своего оппонента.

— Ладно, допустим, ты прав, — наконец, сказал он. — Что я должен делать?

— Для начала… это список тех, кто так или иначе, пострадал от наместника. Убеди их финансировать вас. Еще позволь моему помощнику отобрать двадцать наиболее перспективных бойцов.

— Зачем?

— Мы отправим их обучаться в гильдию наемников.

— Их не примут.

— С деньгами все возможно, даже создать армию подконтрольных только тебе, верных наемников, силами твоего же врага.

— Не знал, что ты такой хороший стратег, — уже более уважительно посмотрел Чезаре.

— Жизнь многому учит, и этому тоже. Еще неплохо было бы завести контакты в заведении Эльзы. Говорят, услугами ее девочек не брезгует даже сам наместник. Представляешь, какое поле для деятельности откроется?

Они еще долго делились мыслями, спорили, ругались даже. Семар в их диалоге не участвовал, его беспокоило совсем иное — странное поведение некоторых людей Чезаре. Казалось, они чего-то ждут, нервно смотрят по сторонам, прислушиваются к звукам на улице. Он решил проверить, что же такое они там силятся услышать, но когда подошел к двери, один из людей мятежника метнулся к нему. Хватило секунды, чтобы выбить у него нож из руки, но второй успел зайти со спины и атаковать.

— Эй! Ты чего творишь? — воскликнул ничего не понимающий третий. Чезаре и Харди повернулись на шум и увидели, как второй падает к ногам Семара без сознания.

— Ты предал меня! — не понял ситуацию мятежник, а капитану хватило всего мгновения, чтобы правильно оценить обстановку. Вместо ответа или объяснений, он грубо выругался и метнулся к выходу.

— Твою мать, Чезаре, как можно устроить переворот, когда в твоих же рядах полным полно предателей? — прошипел он, заметив неизвестных людей в черных одеждах наемников, которые стремительно приближались к складу.

— Откуда мне знать, что эта ловушка подстроена не тобой? — все еще не в силах поверить в происходящее, ответил мужчина.