ГЛАВА 14

Я сижу возле дерева, кажется, несколько часов. Я не знаю, где Ноа, не знаю, стоит ли мне пойти и поискать его или лучше подождать. Мои мысли — настоящий хаос. Если пойду за ним, я могу заблудиться и больше никогда его не увидеть — или даже хуже, меня могут убить, и все кончится ужасно. Он хочет, чтобы я ему доверяла, так что лучше мне верить, что он меня отыщет. Он знает, что я у ручья. Если с Ноа все будет в порядке, он придет сюда. Если с ним все будет в порядке. Сердце замирает при одной мысли об этом.

Боль сжимает мне горло, и я роняю голову на руки и пытаюсь вдохнуть.

Лишиться ноги — это страшная реальность. Лишиться Ноа — настоящая пытка. Я уже однажды теряла его, о, Боже. Эта боль никогда не покинет меня.

Я заношу вещи в квартиру Рейчел, на моем лице следы слез. Я собрала все вещи из дома Ноа. Не могу больше там оставаться. При мысли о том, как Ноа целовал ту девушку... во мне все умирает. Я никогда не забуду этого. Никогда не смогу это отпустить. Почему он так поступил со мной? Но я уже знаю ответ. Когда Ба умерла, я закрылась, и с чего бы ему теперь хотеть быть со мной?

И все же. Я думала...

Боже, не знаю, о чем я думала.

— Все нормально? — спрашивает Рейчел, когда подходит ближе и обнимает меня за плечи.

— Я не могу поверить в то, что он сделал, Рейч. Я... я не могу перестать думать об этом.

— Может, тебе стоит поговорить с ним, дать ему возможность объяс...

— Нет! — рычу я. — Нет. Я не буду с ним разговаривать. Нет ничего, что он мог бы сказать, чтобы оправдаться. Мы расстались. Все кончено.

— Лара…

— Он целовал другую девушку, Рейч. Этому нет оправдания.

— Он любит тебя.

Я вздрагиваю.

Нет. Он не любит.

Как он может любить меня? Как кто-то может любить меня? Нет. Именно это происходит с такими, как я.

— Я сменила номер. Если он позвонит тебе, не отвечай.

Я тащу свои вещи по коридору, в моем голосе нет эмоций.

— Лара…

Я захожу в свою комнату и хлопаю дверью.

Вот моя реальность.

Из-за рева мотоцикла я вскидываю голову, и воспоминания покидают мою голову. Я смахиваю текущие по лицу слезы. Нет. Он никак не мог меня найти, не так быстро. Какого черта ему это удается так легко? Где Ноа? С ним что-то случилось? Паника сжимает мою грудь, и я вскакиваю на ноги. Я не знаю, куда идти, что делать. Я оглядываюсь по сторонам, отчаянно пытаясь придумать план, пока мотоцикл подъезжает все ближе и ближе.

Я оглядываюсь, пытаясь найти наше импровизированное оружие. Я не позволю ему снова причинить мне боль. Не хочу. Я просто... просто не могу. Не думаю, что смогу пережить еще одно ранение. Я не думаю, что достаточно сильна, чтобы бороться. Мне нужно бежать. Да, именно. Мотоцикл едет слишком быстро, и я понимаю, что, скорее всего, тропа идет вдоль ручья. Ну конечно же.

Поэтому он так легко нас находит?

— Лара!

От крика Ноа я дергаюсь.

— Ноа? — кричу я.

— Беги!

Бежать? Боже.

Я прыгаю в воду и плыву так быстро, как только могу, двигаясь в противоположном от мотоцикла направлении. Бревна и камни впиваются мне в ноги, но я не останавливаюсь. Мотоцикл ближе с каждой секундой, и я знаю, что у меня нет выбора, кроме как снова сражаться. Я так устала. Слезы текут по щекам, страх сжимает сердце в миллионный раз за последние несколько дней, но я заталкиваю его внутрь. Проглатываю его. Я должна бороться.

— Ты плывешь так красиво.

От звука голоса кожу покалывает. Я плыву еще быстрее, но он появляется на берегу прежде, чем я успеваю уйти достаточно далеко. На плече у него винтовка, и он смеется надо мной, как будто сама мысль о том, что я попытаюсь сбежать, настолько смешна.

Я должна бороться. Черт возьми, должна. Но не знаю как. Я не знаю, с чего начать.

Найди в себе силы, Лара, или умрешь.

Я вытаскиваю копье из-за пояса и сжимаю его в руках.

Потом ныряю.

Я плыву вниз по течению так быстро, как только могу, потом поднимаюсь и выбегаю из ручья. На берегу между деревьями есть небольшое пространство, и я прячусь за деревом и просто жду. Я слышу, как его сапоги шлепают по воде, когда он подходит ближе. Пот стекает по моему лицу, тело дрожит. Я прижимаюсь к дереву и просто слушаю.

По телу словно ползают тысячи крошечных муравьев, меня охватывает чистый, первобытный ужас.

Сражайся.

Борись, Лара.

— Ты должна заплатить за то, что сделала с моим байком, Лара! — кричит он, подходя все ближе и ближе, хоть он и не должен знать, где я.

Как он это делает?

Я перестаю дышать, когда он останавливается за деревом, рядом со мной. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, а затем открываю их, прежде чем выпрыгнуть из-за дерева. Ублюдок стоит ко мне спиной. Не колеблясь, я выбрасываю руку с копьем вперед, направляя острие прямо ему в шею. Но прежде чем оно попадает в цель, мужчина отпрыгивает в сторону.

Затем поворачивается. Откидывает голову назад и смеется, поворачиваясь ко мне лицом. Он все еще носит черную лыжную маску, но злость в его глазах очевидна.

— Ты могла бы меня ранить, но я услышал тебя, Лара. Ты потеряла свой единственный шанс. Ты подвела меня.

Все мое тело дрожит, когда он делает шаг вперед. У него есть охотничий нож и винтовка, и она огромная. Я бы предпочла лук и стрелы.

— А теперь ты должна заплатить за то, что попыталась сделать. Как ты думаешь?

Я выставляю копье перед собой.

— Не подходи ко мне! — кричу я, и голос выдает меня слабостью и дрожью.

Он снова смеется.

— Серьезно, Лара?

Я делаю шаг назад. Он улыбается и подходит ближе.

— Может, мне стоит отрезать какую-то часть твоего тела, что-нибудь существенное. Например, палец? Что скажешь?

Я молчу и просто снова пытаюсь его ударить. Вблизи я вижу, какой он огромный, все его тело — сплошные мышцы. Я маленькая, не спортивная, но на моей стороне страх и сильное желание жить. Я целюсь копьем в сердце этого ублюдка, но прежде, чем оно успевает коснуться его груди, он хватает меня за запястье. Выкручивает руку, и копье вываливается из моей руки. Я остаюсь ни с чем.

Черт побери.

Смех наполняет воздух, когда он тянет меня за руку, все ближе.

— Нет! — кричу я. — Нет!

С диким хохотом он подносит нож ближе. Я извиваюсь, пинаюсь и дергаюсь, но он силен и не отпускает меня. Я кричу и тяну изо всех сил, и вдруг, словно Бог все же услышал мою молитву, он разжимает руку. Я падаю назад, ударяясь о дерево головой. В голове гудит, и мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Я вижу Ноа. Он лежит на земле, придавив ублюдка собой, они дерутся.

Боже, это кровь?

— Беги, Лара! — кричит Ноа, когда нож поднимается над его головой.

Нет.

Нет.

Нет, Ноа.

Я не думаю, просто нападаю. Схватившись за оба конца копья, я придавливаю шею ублюдка и душу его, пока он пытается вырваться. На мгновение мне кажется, что все получится. Но он разворачивается, отбрасывает меня на землю, и копье вылетает из моей руки снова.

Я вскакиваю на ноги.

— Беги, беги, беги! — рычит Ноа, замахнувшись и ударив психа по лицу с такой силой, что тот опрокидывается на спину. Затем он бросается ко мне и перекидывает через плечо.

Ноа бежит так быстро, что мне кажется это сверхъестественным, учитывая, что на плече он несет меня. Он пробирается между деревьями по небольшой расчищенной тропинке, которая, как я понимаю, тоже расчищена ублюдком. Должно быть, Ноа следил за ним. Он весь в крови, тяжело дышит, но не останавливается. Мы подходим к мотоциклу, и Ноа ставит меня на землю.

— Забирайся, — приказывает он.

Я не колеблюсь. Просто усаживаюсь на сиденье, и через несколько секунд мы мчимся в лес, быстрее, чем я хотела бы. Я закрываю глаза и прижимаюсь лицом к спине Ноа. Я молюсь, чтобы мы не убились, пока едем так быстро. Ноа едет, кажется, несколько часов. В конце концов он останавливается и оглядывается, окидывая взглядом густой кустарник вокруг.

— Без мотоцикла он нас так быстро не поймает. Не думаю, что мы увидим его до завтра.

— Ты уверен? — шепчу я, лихорадочно оглядывая деревья. — А если у него есть другой мотоцикл?

— Даже если и так, ему придется пойти и взять его, а у нас есть фора. Ему потребуется время, чтобы наверстать упущенное.

— Я... я не уверена, — говорю я дрожащим голосом.

— У нас есть, по крайней мере, несколько часов. Он должен будет подготовиться. Наверняка. Он не вернется сегодня.

Я слезаю с мотоцикла, Ноа делает то же самое, выдергивает ключ и засовывает его в карман.

— Этот мотоцикл может быть нашим единственным спасением.

Он прав. Преимущество небольшое, но все же.

— Ты в порядке? — шепчу я, разглядывая его. На нем много крови, и это меня беспокоит.

— Я не знаю, — бормочет он, усаживаясь на землю и вытягивая ноги. Его уже и без того разорванная рубашка висит клочьями и покрыта кровью.

Я сглатываю, стараясь не паниковать при виде крови. Я нужна ему. Ноа нужно, чтобы я была сильной. Я должна это пережить. Это просто кровь. Я опускаюсь на колени рядом с ним и начинаю осторожно поднимать его рубашку.

— Что ты делаешь? — говорит Ноа таким слабым голосом, что у меня ноет сердце.

— Я помогаю. Успокойся и дай мне взглянуть.

Он не сопротивляется. У него больше нет сил. Я снимаю с него рубашку и отшатываюсь при виде раны на груди. Мне требуется несколько минут, чтобы собраться с силами и осмотреть рану. Она не столько глубокая, сколько длинная. Слава Богу. Если бы нужно было зашивать, не знаю, что бы делала. Я смотрю на остатки его рубашки, едва прикрывающие тело.

— Что случилось? — шепчу я.

— Он меня достал. Ублюдок умен.

Мне нужна вода. У нас больше нет кокосов.

Я смотрю на свою все еще влажную одежду. Сойдет.

Снимаю рубашку. Она все еще тяжелая от воды. Я вытираю тело Ноа, удаляя как можно больше крови, затем прижимаю ткань к ране. Ноа даже не вздрагивает, просто сидит и смотрит прямо перед собой. Он начинает меня пугать. Я молча вытираю его. Вытираю спину, дохожу до шеи... и останавливаюсь как вкопанная.

— Ноа, — шепчу я, наклоняясь ближе. — Что это?

Он чуть поворачивается.

— Что?

— У тебя что-то под кожей.

— Что? — резко спрашивает он, протягивая руку и ощупывая маленькую шишку под кожей у линии роста волос. Она едва заметна, но теперь, когда я так близко, я вижу ее довольно ясно.