— вот они красавцы, сидят, языки чешут, а чего торопиться, зарплата капает, а работа не волк, в лес не убежит!

Сергей с интересом принялся разглядывать мадам. Выговор скорее всего московский, на вид лет 40–45, полновата, дорого одета, эффектные длинные чёрные волосы, но всё портили мелкие черты лица: маленькие глазки и тоненькие губки.

Леван встал. Вытянул руки по швам,

— разрешите представиться, Следователь Леван Габридзе, дурашливо нагнул голову, с кем имею честь?

— Дама победно вскинулась и напустилась на Сергея, вот поучились бы у товарища хорошим манерам, пока я до вашего руководства не добралась!

— Странно, ухмыльнулся Сергей, до вас на мои манеры ни кто не жаловался, вот явился как законопослушный гражданин, Патрушев помахал повесткой в воздухе, показания давать, а вы меня с мысли сбиваете, сейчас перепутаю чего-нибудь, и направлю следствие по ложному следу. Тут между прочим, отдел убийств, сбежавших болонок ищут этажом ниже…

— Болонок? Взвизгнула дама, плюхнулась на стул и разрыдалась… болонок? У меня дочь чуть не убили, а вы тут в остроумии упражняетесь.

— А что мне ещё остаётся, устало выдохнул Сергей, я кажется догадываюсь кто вы? И выразительно посмотрел на Габридзе. В дверях стоял Александр Скрупко.

— Добрый день господа, он прожал руку Патрушеву и Габридзе, позвольте представить вам мою супругу: Инна Валерьевна Скрупко. Он протянул супруге платок, она только вчера приехала, мы к вам прямо из больницы, ей очень тяжело. Амалия по-прежнему бес сознания. Вот хотели поинтересоваться результатами расследования.

— Пока, к сожалению, Леван развёл руками, ни чего нового я вам сообщить не могу. Проводим расследование, опрашиваем свидетелей, очень не хватает пропавших кассет. Я надеюсь, супруг вас ввёл в курс дела.

— Конечно, кассет вам не хватает, что бы вообще ни чего не делать и главное не напрягаться! Вы я так полагаю, раскрываете только преступления, записанные на видео? И по чему вы до сих пор не нашли девицу, которая напала на мою дочь перед покушением? Я вчера общалась со Стеллой Патрушевой, она там была, и всё мне рассказала в подробностях.

— Инна, я уже устал тебе объяснять, что это Амалия напала на Альбину, а не на оборот!

— Наша дочь, в коме! А ты… ты, выгораживаешь эту девку!

— Я ни кого не выгораживаю, я хочу чтобы были наказаны виновные, и не примешиваю личные мотивы! Закипал Скрупко, очевидно тема обсуждалась не первый раз.

— Если у девицы богатый любовник, значит ей всё можно? И где же ваше хвалёное правосудие? Инна Валерьевна продолжала наседать, теперь уже на Габридзе.

— Я так понимаю, что обычно всё можно вам, и теперь вы крайне раздосадованы обратной ситуацией? Ехидно поинтересовался Сергей, вставая. Разрешите и мне представиться. Сергей Патрушев. Тот самый богатый любовник и пасынок Стеллы.

— Она мне вас так и описывала, здоровенный хам! Сергей рассмеялся.

— Я вас даже переубеждать не собираюсь! примите мои искренние соболезнования, Патрушев развернулся к Скрупко, очень надеюсь, что Амалия поправится в ближайшее время. И всё станет на свои места. Что касается Стеллы Аркадьевны, то я отказался её содержать после смерти отца. И она слегка сердита. Скрупко, понимающе улыбнулся.

— В конце концов, Инна Валерьевна, у Стеллы есть родной сын, и я ей ни чего не должен.

— Настоящий мужчина так ни когда не поступит! Упрямо поджала губы Инна Валерьевна.

— Ну, тогда, пускай ваш муж, не сомневаюсь, настоящий мужчина, её и содержит, вы с Александром Александровичем по крайней мере дольше знакомы с моей мачехой, чем я. Разрешите откланяться. И Патрушев покинул кабинет следователя. Он шёл по коридору, а через открытую дверь, ему вслед доносились вопли Инны Валерьевны:

— Я не прошу, я требую, чтобы вы немедленно арестовали эту девицу! Её побег с места преступления говорит сам за себя! Это она, я чувствую! Я же мать!

Я лежала на своём лежбище в углу комнаты и с тоской рассуждала! Что за жизнь у меня пошла! Так и буду до конца своих дней прятаться, а что делать когда мама с бабушкой из пансионата вернутся? Мать такие новости может и не пережить? Надо что то делать? Альбина, шевели мозгами. Думай, кто мог ударить Амалию, а главное зачем? Ты там была и видела всех посетителей. Преступник кто-то из них… Мои мучения прервал телефонный звонок. Звонил Сергей.

— Привет, солнышко, как ты?

— Привет! Да ни как, томлюсь от безделья. Вздохнула я. У тебя что новенького?

— У меня для тебя как раз есть занятие, а вернее поручение от Гобридзе. Ему очень не хватает твоих показаний по делу о покушении на Амалию. Так как ты, ты не можешь явиться для дачи показаний к Габридзе лично, но вполне можешь прислать ему письмо, по почте, где подробно изложишь: что видела, что слышала, кто где был, что делал и говорил! А он подошьёт документ к делу. Ты черновик набросай и с Леваном созвонись, уточни, что именно его интересует. Потом письмо в конвертик, запечатаешь и в целлофановый пакет, что бы там только твои пальчики оказались. А я его из пакета в почтовый ящик аккуратненько опущу. Задание понятно?

— Понятно. Грустно выдохнула я. То есть, новостей пока нет?

— Почему же нет? Есть. К нам в город пожаловала мадам Скрупко!

— Мать Амалии?

— Она самая! И требует не много не мало, Альбина, твой скальп?

— Час от часу не легче! Её что своего мало?

— Ну, ты же просила новости!

— Так я, хорошие просила!

— Извини что расстроил, какие были! Ещё меня обозвали хамом и не настоящим мужчиной, так как я отказался содержать свою мачеху! Подлец, однозначно!

— Ни чего себе связи, только в город прибыла уже такие сведения!

— Я так понимаю, что из связей только сплетни от Стеллы. Они давние подружки.

— Ну что она прямо с порога на тебя набросилась, без объявления войны.

— Каюсь, я её немного спровоцировал, она выступала на тему, что тебе всё можно, раз у тебя богатый любовник.

— Понятно. Как Амалия?

— Пока без изменений. Но надежда есть! Вопрос, когда она осуществится.

— Я всей душой молюсь о её выздоровлении, как только она даст показания, я смогу выбраться из подполья.

— Альбин, ты же понимаешь, это может случиться завтра, а может через год. Так что надо думать, что можно сделать сейчас и самим, а не надеяться на чудо. Я тебя целую. Давай пиши письмо, закончишь, набери мне. Я на работу приехал уже. Тебе продукты нужны какие-нибудь? Вечером мне скажи, я всё привезу. До вечера. Целую.

Я вздохнула, налила себе чашку кофе, взяла бумагу, ручку и приступила к творчеству. Так для начала надо вспомнить, кто там вообще был…

Тем временем Патрушев звонил Габридзе.

— Леван, это Патрушев Сергей, мадам Скрупко закончила, есть твой мозг чайной ложкой?

— Только что! Даже не напоминай.

— У меня тут идея возникла, что бы сдвинуть дело с мёртвой точки.

— Излагай!

— Ты вешаешь на меня записывающее устройство, а я иду к Петьке и вытрясываю из него всё что он знает. Мне он всё выложит. У меня рычагов много, могу с работы уволить, могу просто физиономию начистить!

— Ага, нос начистишь, а показания будут не действительные, так даны под угрозой физической расправы.

— А если не под угрозой, а во время расправы?

— Тем более. Но идея не плохая. Мне надо разрешение получить на операцию и на оборудование. А ты пока подумай. Надо похитрее как то зайти, желательно без кулаков.

— Желательно без кулаков! А если чешутся?

— Тогда всё запиши, оборудование выключи и почеши, но так, что бы следов ни осталось!

— Током что ли?

— Ремнём по заднице! На правах старшего брата! Будем надеяться, на суде он постесняется показывать свой зад.

— Ладно понял, до завтра успеешь с бумажками?

— Постараюсь. Вечером от звонюсь.

Тем временем я закончила своё творение. С одной стороны картинка выстроилась очень чёткая, кто где был, и что делал, но в то же время я ни на миг не приблизилась к разгадке. Вечером приехал Патрушев с продуктами и конвертами. Я приготовила ужин и зачитала ему свои показания. Запечатала в конверт, потом в пакет и засунула во внутренний карман пиджака Сергея.