Он снова отпил кофе. Когда ложка впивалась ему в щеку, он становился похожим на гангстера из фильма, но без этого производил впечатление мягкотелого и нерешительного человека.

– На коммивояжеров вы не похожи, – продолжал он. – Я уже дважды был в вашем номере и не заметил ничего, указывающего на то, что вы где-то работаете. А должно быть. Образцы товаров, конверты с эмблемой фирмы, хоть что-нибудь. Вы уходите поздно, и целый день вас нет дома. А потом преспокойно пьете всю ночь у себя в номере. Один из вас нанимает меня проверить номер машины, а второй тут же выходит из себя и заявляет, что не хочет, чтобы о ваших делах знал посторонний. А тут еще выясняется, что таблички с номерами – краденые. И мне говорят, чтобы я убирался.

– Ну и почему вы не послушались? – спросил я.

– Я уже сказал. – Он пожал плечами. – Знаете, меня достала эта поганая контора в поганом районе. А вы меня заинтриговали. Ну, я и покопал немножко.

– Он улыбнулся, снова став похожим на гангстера. – Вы – Уиллард и Рэймонд Келли. Сыновья адвоката, который работал на синдикат и которого еще до войны попросили из города. Вы работаете на своего отца?

– Не совсем. Он умер.

– О, примите мои соболезнования.

– Ничего-ничего. – Я прожевал тост и допил кофе.

Джонсон сунул в рот ноготь и выжидательно уставился на меня. С ним все было ясно – глупый, но пронырливый. Можно было уходить, но я решил задержаться, чтобы послушать, что он предложит. Тем более что Билл уже раскуривал нам сигареты.

– Итак? – Джонсон прекратил грызть ноготь и улыбнулся. – Вы мне сами расскажете, или мне покопать еще?

– Ну ладно, – кивнул я. – Его застрелили.

– Ага! Я так и знал, что вы кого-то ищете, только не мог понять, кого именно. – Он подался вперед. – Хорошо, я дешевый сыщик, мелкая сошка. Мне каждый год с великим трудом удается наскрести денег на лицензию. Но я занимаюсь этим делом уже двенадцать лет. У меня есть связи, я знаю, как и где искать. Я могу помочь сберечь вам время.

– У меня к вам только один вопрос, – перебил его я. – Почему мы должны вам верить?

– Да потому что я бедный, но честный. Мне нравится работать, когда интересно.

Я задумчиво оглядел его, прикусив губу.

– Я не могу придумать вам никакого задания.

Он сердито хмыкнул.

– Обсудите с братом все как следует. В конторе вы меня, скорее всего, не застанете, но можете оставить для меня информацию. Если я вам понадоблюсь, звоните.

Он встал, взял свой счет за кофе и, кивнув нам, вышел.

– Рэй, я ему верю, – немедленно сказал Билл. – По-моему, с ним все в порядке.

– Я бы тоже хотел ему верить, но не собираюсь.

– Может, нам пригодится его помощь?

– Когда придет время, подумаем. – Я закурил вторую сигарету, расплатился, и мы вышли на улицу. – Вот что я тебе скажу. Поезжан в библиотеку и отыщи его имя в именном указателе «Нью-Йорк таймс». Он сказал, что работает детективом двенадцать лет. За это время он хоть раз мог попасть в газету. Хорошо бы иметь возможность его проверить.

Я объяснил Биллу, как добраться до библиотеки, и вернулся в отель.

Через полчаса позвонил Кришман. Он кипел от ярости, но держал себя в руках.

– Я прочитал в утренней газете, что Эндрю Макэрдл мертв! – прорычал он.

– Да. Сердечный приступ.

– Вы имеете к этому отношение? Вы там были? Я хочу знать правду.

– Да, были.

– Эндрю не имел никакого отношения к смерти вашего отца.

– Как и я к его смерти. Я не хотел, чтобы он умер. Он что-то знал. Если бы он остался жив, то рассказал бы это мне.

– Что знал? О чем? Не разыгрывайте из себя идиота!

– Кто-то приказал моему отцу выметаться из Нью-Йорка. Еще в сороковом году. И Макэрдл знал, кто.

– Чушь!

– А еще он обозвал вас дураком. И сказал, что вы никогда ничего не знали.

– Что?! Это ложь! Эндрю никогда бы не сказал такого!

– До свиданья, – сказал я и положил трубку.

Вскоре позвонил Билл.

– Дважды! – выпалил он. – Один раз его наняли собрать улики для процесса о разводе. Когда они с мужем взломали дверь гостиничного номера, то обнаружили жену мертвой. Джонсон был назван свидетелем. Об этом убийстве была еще пара статей, но его имя больше не упоминалось.

– Хорошо. Там были какие-нибудь фамилии полицейских?

– Детектив Уинклер из отдела убийств западного сектора. Если хочешь знать, в Нью-Йорке два таких отдела – в западной и восточной частях города.

– Уинклер, – повторил я, записывая. – А как он попал в газету во второй раз?

– Года три назад ему в машину подложили бомбу, но, когда она взорвалась, за рулем сидел полицейский по фамилии Линкович. Никаких объяснений, просто маленькая заметка, а более поздних упоминаний об этом я и вовсе не нашел.

– Ладно, я позвоню Уинклеру, а ты возвращайся. Когда это было?

– Свидетельство по делу о разводе? Четыре года назад. Не то в апреле, не то в мае, точно не помню.

Чтобы дозвониться до Уинклера, мне потребовалось изрядное время.

– Джонсон? – переспросил он. – Частный детектив? Что-то не припомню.

– Четыре года назад в отеле нашли мертвую женщину. Ее обнаружили муж и Джонсон. Они хотели собрать улики для бракоразводного процесса.

– Постойте, – перебил он, – я вспомнил. Эдвард Джонсон. Смутно, правда.

А что вас интересует?

– Я хочу решить, стоит ли его нанимать. Вот и подумал, что хорошо бы заручиться рекомендацией, на которую можно положиться.

– Это он вам посоветовал мне позвонить?

– Нет, я нашел вашу фамилию в «Нью-Йорк таймс». Статья была как раз об этом убийстве в отеле.

– Ага, ясно. Вообще-то я плохо помню этого парня. Подождите минутку.

Через некоторое время трубку взял человек, представившийся Кларком.

– Вам нужна характеристика на Эдварда Джонсона?

– Да.

– Хорошо. Он честный. А еще он упрямец и трус. Обычно он добивается результатов, но не просите его выполнить какое-нибудь опасное поручение, потому что он откажется.

– Но он честный, так?

– Да, я думаю, вы можете на него положиться.

Попрощавшись с ним, я начал искать имя Роберта Кемпбелла и телефонной книге Бруклина. Людей с таким именем было только двое. Набрав первый номер, я попросил к телефону Доротею.

– Это я, – ответил женский голос.

– Извините, ошибся, – сказал я, вешая трубку. Затем списал адрес:

«Восточная 21-я улица, 652» – и достал карту Бруклина и путеводитель по городу. Найдя нужный дом, вычертил карандашом маршрут, а когда пришел Билл, мы сели в машину и отправились туда. 

Это был когда-то элегантный, но ныне запушенный многоквартирный дом без лифта, с фигурной железной решеткой на входной двери. Мы поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру 4-А.

Доротея Кемпбелл оказалась высокой плотной женщиной лет пятидесяти с седыми волосами; когда-то элегантная, а теперь опустившаяся – совсем как ее дом.

На ней был выцветший домашний халат, фартук и стоптанные шлепанцы. Она холодно посмотрела на нас, и мне пришло в голову, что она имеет полное право захлопнуть перед нами дверь. Но, скорее всего, она не привыкла так поступать.

– Здравствуйте, – приветливо сказал я. – Я Рэй Келли, а это мой брат Билл. Наш отец когда-то был адвокатом вашего брата.

– Моего брата? – ледяным тоном переспросила она. – Какого брата?

– Эдди Кэппа.

– У меня больше нет никакого брата, – покачала она головой и начала закрывать дверь.

– А у нас – отца.

Она застыла.

– Что вы имеете в виду?

– Он умер. В молодости он наделал кое-каких ошибок, но мы никогда от него не откажемся.

– Эдди Кэпп заставил меня пройти через ад! – сердито выпалила она, но это прозвучало как оправдание. Я молча ждал. Наконец она распахнула дверь и перестала сверлить меня взглядом. – Что ж, ладно, заходите. И говорите, что вам от меня нужно.

– Спасибо. – Мы вошли, и я закрыл за собой дверь.

Полутемная гостиная была заставлена старомодной мебелью, которой явно было слишком много для такой маленькой комнаты. Телевизор в металлическом корпусе в углу выглядел так, словно его оставили здесь по ошибке.