Как‑то раз турки опять украли из церкви священные сосуды. Фарасиоты волновались, старались найти воров. Но Хаджефендис был невозмутим. «Не волнуйтесь, — успокаивал он жителей, — увидите, что святой Георгий сам их приведёт». Грабители добрались уже до Козан–Таги, как вдруг среди бела дня небо почернело и настала такая тьма, что они не смогли продолжать путь и перейти реку Ферахтин, которая была впереди. (Эту странную черноту видел и Антоний Ставридис из каппадокийского селения Зиле.) Грабители поняли, что это Божие наказание и повернули в Фарасы, чтобы возвратить назад священные сосуды. Как только они повернули обратно, чернота исчезла, и воры решили, что это было случайное явление, и снова повернули своих навьюченных мулов обратно в сторону Козан–Таги. Но тут они почувствовали, что кто‑то невидимый бьёт их и гонит в сторону Фарас. Так они вернулись с ворованными сосудами обратно в Фарасы. Там, созвав жителей, попросили их быстро разгрузить мулов: сами они не могли этого сделать, потому что защищались от невидимых ударов.

Анестис Караусоглу рассказывал, что во время массовой резни армян и в Фарасы прискакали человек триста разбойников, чтобы и здесь учинить грабежи и убийства. Хаджефендис, собрав женщин и детей, пошёл с ними в храм Панагии (Со Канчи), и там он стал молиться. А свирепые турки так и не смогли войти в селение — их не допустил святой Иоанн Златоуст. Он явился им на мосту и руками заградил путь. (Над ущельем, где протекала река, стоял маленький храм святого.) Турки испугались, увидев святого, который преграждал им путь через реку Земантис, и повернули назад.

Г лаварь шайки, увидев его, закричал: « Быстро назад! Святой Златоуст нас не пускает».

Когда отец Арсений в пятый раз уехал на Святую Землю, женщина по имени София забралась через окно в его келью, не для того чтобы что‑нибудь украсть, но, чтобы отомстить Хаджефендису за то, что он сурово обличал некоторые её неблаговидные поступки. Пока её муж ждал снаружи, София перевернула всё вверх дном в келье, побросала на пол кресты, Евангелие. Говорят даже, что она испражнилась на шкуру, которая лежала на полу перед иконами и на которой отец Арсений молился.

Вернувшись из паломничества и увидев всё это, отец Арсений испытал сильную жалость к Софии. Он неоднократно приглашал её к себе, но та не приходила. В конце концов деревенский староста привёл её к Хаджефендису, который сказал ей:

— Как ты могла такое сделать? Даже нечестивый турок и тот не стал бы бросать кресты и Евангелие на пол.

К сожалению, София вместо того, чтобы покаяться и попросить прощения, стала бессовестно злословить и поносить отца Арсения. Тогда он ей сказал:

— Если у тебя, дорогая, столько ума, то лучше тебе его совсем не иметь, потому что твой ум приведёт тебя в ад. Помолюсь Христу, чтобы Он забрал его у тебя, чтобы тебя судили, по крайней мере, как безумную. Так хоть душа спасётся.

И действительно, с этого момента София потеряла рассудок. Из дикого зверя она превратилась в безобидного, невинно улыбающегося младенца. Она довольно долго жила потом и здесь, в Греции.

Эта история известна всем фарасиотам, только некоторые неправильно истолковали поступок отца Арсения, решив, что он проклял Софию. Однако, как рассказывал мне деревенский староста и другие, и сам я так понимаю, отец Арсений не только проклял её, но, наоборот, облагодетельствовал, открыв дверь в рай, потому что туда входят только овцы, а не дикие козлища. Того же мнения придерживались и все думающие фарасиоты, считающие, что Хаджефендис тем самым спас Софию.

Амалия Елевфериаду (хотя она и стала теперь иеговисткой) рассказывает, что, когда ей было восемь лет, она как‑то раз шла на мельницу и увидела по дороге, как восемь человек из деревни Телелиды вели к Хаджефендису бесноватую жену Агадбккоса. Отец Арсений прочитал над ней молитву, бес вышел из женщины, и она стала тихой как овечка. На радостях отец бесноватой предложил Хаджефендису:

— Возьми себе всё моё состояние, ведь ты вылечил моего ребёнка.

Но Хаджефендис ему ответил:

— Наша вера не продаётся. Твоё состояние принадлежит тебе. Однако, если ты сам хочешь сделать доброе дело, построй мост или проведи воду туда, где люди страдают от жажды.

Впоследствии её муж Агадоккос построил мост из белого камня.

Василий Каропулос рассказал, как однажды к Хаджефендису привели одного турка, у которого голова свернулась на правый бок, так что он не мог ей пошевелить. Этот турок был главарём шайки разбойников, человеком очень жестоким, и случившееся с ним было, очевидно, попущено Богом, потому что турок тут же прекратил воровать и разбойничать. В поисках исцеления он обращался ко многим врачам, но исцеления не получал.

Потом пришёл и к Хаджефендису, который прочитал над ним молитву, и голова разбойника встала на место. Отец Арсений строго обличил его неправедную жизнь, и дал епитимью ему самому и всей его семье, потому что родственники его больше походили на зверей, чем на людей.

Ещё он рассказывал, как один раз к Хаджефендису привели прокажённую женщину по имени Андза из деревни Телелиды. Хаджефендис прочитал над ней Евангелие, и прокажённая тут же исцелилась.

Гавриил Корциноглу — другой чтец, помощник отца Арсения, — рассказал такой случай: «Однажды мы с Хаджефендисом и моим дядей Продромосом пошли в церковь святого Иоанна Златоуста служить литургию. Пока Хаджефендис облачался, я пошёл на источник за водой для литургии. Как только я подошёл к источнику, вода иссякла. Я побежал к Хаджефендису, который, взяв под мышку свой молитвослов, быстро пошёл к источнику, по дороге завязывая поручи. Возле скалы он прочитал молитву, и вода с шумом потекла. Я набрал, сколько было нужно, и мы вернулись в храм».

Амалия Елевфериаду (та самая, которая стала впоследствии иеговисткой) вспоминала, что Хаджефендис перед переселением в Грецию говорил и о том, что он сам проживёт там только сорок дней. Один фарасиот, услышав это, сказал Хаджефендису:

— Откуда ты это знаешь? Ты что Бог?

Тогда Хаджефендис ему ответил:

— Я верный раб Божий, потому и знаю.

Симеон Караусоглу рассказывает, как однажды в Фарасы на Пасху в храм после начала Божественной литургии вошёл вооружённый турок, главарь банды. Отец Арсений, видя такую дерзость, велел ему скорее удалиться, но тот не послушался. Тогда отец Арсений, перестав обращать на него внимание, спокойно продолжал службу. Когда же во время Великого входа он вышел из алтаря со Святыми Дарами, турок вдруг затрясся всем телом и не смог двинуться с места, словно был связан невидимыми узами. Это произошло с ним оттого, что увидел отца Арсения идущим по воздуху. Войдя в алтарь с Дарами, Святой подал турку знак, что теперь он может идти. Тот, почувствовав себя свободным, вышел, дрожа всем телом, из храма, отошёл немного и упал в стороне на землю, словно мёртвый.

Когда Божественная литургия закончилась и люди разошлись по домам, староста храма увидел лежащего на земле главаря и сказал Хаджефендису:

— Благослови, отче, турок тот лежит на земле словно мёртвый.

Отец Арсений ответил:

— Хорошо.

Управившись в алтаре, отец Арсений вышел из храма и поднял турка с земли. Святой строго отчитал его, а потом велел церковному старосте:

— Дай ему пять грошей, всё‑таки сегодня Пасха.

Главарь, почувствовав себя исцелённым, собрал окружавших деревню четов и вместе с ними ушёл восвояси, объятый трепетом.

Отец Арсений много раз ездил в паломничество на Святую Землю. Мы знаем только о пяти таких поездках. Во время третьего путешествия в храме Воскресения Христова в Иерусалиме с ним произошёл один случай, о котором потом рассказали ездившие вместе с ним в паломничество фарасиоты: «На Божественной литургии, когда Хаджефендис сослужил со многими епископами и священниками, во время Великого входа лицо нашего Хаджефендиса просияло, так что другие батюшки потом спрашивали нас о нём и просили рассказать о его житии».

Об этом случае я слышал в Конице от геро Продромоса и других старцев фарасиотов. Но тогда я не придал большого значения этому событию, ведь столько всего интересного происходило в самих Фарасах. В 1971 году в разговоре со старцем Иосифом из Нового скита я случайно услышал от него рассказ об этом случае, который он прочитал в книге отца Иоакима Специериса «О Божественном Причащении», где автор пишет, что сам участвовал в той службе.