Примечательно, что во время героического рейда танка-одиночки по Минску его экипаж уничтожил и вывел из строя около 10 танков и бронемашин противника, 14 грузовиков, 3 артиллерийские батареи. Потери же в живой силе противника составили порядка 360 офицеров и солдат.

С.М. Исаченко довелось встретиться и побеседовать с Д.И. Малько спустя годы после войны. Дмитрий Иванович «участвовал в боях под Москвой, Харьковом, освобождал Минск, воевал на польской земле и встретил победу в поверженном Кенигсберге. Закончил войну гвардии старшим лейтенантом, заместителем командира роты по техчасти…

Фамилий товарищей по экипажу Малько не знал. Помнил, что курсанты были якобы из минского пехотного училища — упоминали они училище в разговорах, но как их фамилии, не спросил тогда. Не узнал он имени и фамилии майора, взявшего на себя командование одинокой машиной и принявшего дерзкое решение — прорываться через занятый врагом город…

В разговоре Дмитрий Иванович высказал предположение, что глава их экипажа был не строевым командиром, а, скорее всего, политработником, хотя курсанты и называли его «товарищ майор». Малько слышал, как тот несколько раз упоминал политотдел 3-й армии, которая отходила от границы. К тому же и знаки различия у него — два прямоугольника на петлицах — могли означать «батальонный комиссар».

У Малько осталась обгоревшая топографическая карта, врученная ему майором перед рейдом в Минск».

Подбитый Т-28 простоял в столице Белоруссии всю немецкую оккупацию, напоминая о подвиге русского солдата. Фамилия майора была идентифицирована, как Васечкин. У двух же погибших курсантов остались только имена: Сергей и Александр. Вечная им память!

Сегодня уже не каждый вспомнит «Рассказы Ивана Сударева», написанные Алексеем Толстым. Это семь коротких историй, объединенных одной темой, одной идеей и одним рассказчиком. Так вот, буквально в каждом рассказе есть рассуждение о русском характере, который проявляется особенно ярко в критические моменты истории. Алексей Толстой предельно точен, когда пишет: «Русский человек — хитро задуманный человек, и не плоскому немецкому ограниченному уму тягаться с трезвым, вдохновенным, не знающим часто даже краев возможностей своих, острым русским умом».

Рассказ «Русский характер» завершает цикл «Рассказы Ивана Сударева» и, собственно, подводит итог рассуждениям о русском человеке: «На войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая чепуха с них слезает, как нездоровая кожа после солнечного ожога, и остается в человеке — ядро. Разумеется, у одного оно покрепче, у другого послабже, но и те, у кого ядро с изъяном, тянутся, каждому хочется быть хорошим и верным товарищем». По А. Толстому, красота русского характера проявляется прежде всего не во внешней привлекательности, а в душевной глубине. Поэтому в этом рассказе главное — не описание военных событий самих по себе, а создание образа героя войны. Не героя как такового, а человека со всеми присущими русскому характеру качествами. «Да, вот они, русские характеры! — восклицает великий писатель. — Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или малом, и поднимется в нем великая сила — человеческая красота».

Такая сила не однажды поднималась и в этом человеке, о котором должны знать все русские люди…

В июле 1941 года в Москве формировались дивизии народного ополчения. Среди добровольцев были рабочие, инженеры и техники таких предприятий, как «Станколит», «Борец», Комбинат твердых сплавов, студенты и преподаватели Московского института инженеров железнодорожного транспорта и других учебных заведений. Принимали добровольцев в возрасте от 18 до 55 лет. Однако бывали и исключения. Так, бывший комиссар Дзержинского района Москвы М.Н. Сбитнев напишет: «Особенно запомнился день, когда на пункт формирования дивизии народного ополчения Дзержинского района пришел 64-летний Федор Михайлович Орлов. Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, унтер-офицер старой армии, Ф.М. Орлов перешел на сторону победившего пролетариата в первые дни Октябрьской революции. В Петрограде он стал одним из командиров Красной гвардии. Был направлен на Северный Кавказ для организации красногвардейских и партизанских отрядов. Вместе с ним выехала его жена Мария Иосифовна с четырьмя маленькими детьми; старшему из них, Володе, тогда исполнилось 9 лет. Так вся семья вступила на нелегкий военный путь.

Ф.М. Орлов во время Гражданской войны командовал частями и соединениями. За боевые отличия и подвиги он неоднократно награждался ценными подарками, в числе их золотым именным портсигаром. В 1920 году Орлов награжден первым орденом Красного Знамени. Он был соратником М.В. Фрунзе в боях против Врангеля. После разгрома «черного барона» в декабре 1920 года М.В. Фрунзе назначается командующим войсками Украины и Крыма, а Ф.М. Орлов — его заместителем. Позднее он находился на других командных постах. Затем Ф.М. Орлов по состоянию здоровья уволился из армии. Сказались 24 ранения и контузии, полученные им на полях сражений.

По возрасту Федор Михайлович не подходил даже в ополчение, но он просил, настаивал, требовал, и его просьбу пришлось удовлетворить».

Еще 22 июня 1941 года, в день начала войны, Федор Михайлович писал В.М. Молотову и маршалу С.К. Тимошенко: «Я как патриот своей Родины еще раз прошу удовлетворить просьбу. Ибо я буду нервничать и болеть, что не смогу отдать свою кровь и жизнь на разгром вероломных фашистских врагов нашей необъятной Родины». И только после долгих и настойчивых просьб Федора Михайловича взяли в 6-ю дивизию народного ополчения, где назначили командиром роты.

8 июля 1941 года ополченцы формируемой дивизии получали обмундирование, стриглись, мылись в бане. 9-го командир 6-й ДНО полковник Шундеев произвел смотр всех частей и подразделений. 10-го вновь испеченным бойцам и командирам выдали оружие и боеприпасы. А 11 июля ополченцы отправились на фронт. Ночью им подали автобусы, на которых с остановками по команде «Воздух!» довезли до Дорогобужа, где наконец-то высадили на ночевку. Дальше путь на фронт продолжался пешим маршем…

23 июля 6-ю дивизию народного ополчения на Смоленщине встретил фронтовой корреспондент, писатель К. Симонов: «В следующей деревне мы встретили части одной из московских ополченческих дивизий, кажется, шестой. Помню, что они тогда произвели на меня тяжелое впечатление. Впоследствии я понял, что эти скороспелые июльские дивизии были в те дни брошены на затычку, чтобы бросить сюда хоть что-нибудь и этой ценой сохранить и не растрясти по частям тот фронт резервных армий, который в ожидании следующего удара готовился восточнее, ближе к Москве, — и в этом был свой расчет. Но тогда у меня было тяжелое чувство. Думал: неужели у нас нет никаких других резервов, кроме вот этих ополченцев, кое-как одетых и почти невооруженных? Одна винтовка на двоих и один пулемет. Это были по большей части немолодые люди по сорок, по пятьдесят лет. Они шли без обозов, без нормального полкового и дивизионного тыла — в общем, почти что голые люди на голой земле. Обмундирование — гимнастерки третьего срока, причем часть этих гимнастерок была какая-то синяя, крашеная. Командиры их были тоже немолодые люди, запасники, уже давно не служившие в кадрах. Всех их надо было еще учить, формировать, приводить в воинский вид.

Потом я был очень удивлен, когда узнал, что эта ополченческая дивизия буквально через два дня была брошена на помощь 100-й и участвовала в боях под Ельней».

Всего несколько дней спустя, 26 июля 1941 года, командующий 24-й армией передислоцировал 6-ю ДНО на правый берег реки Ужа для прикрытия магистрали Москва—Минск и Старой Смоленской дороги.

В книге «Московская битва в хронике фактов и событий» показан ежедневный ход боевых действий на московском направлении с первого дня войны. Есть там и про 6-ю ДНО и Федора Михайловича Орлова.

15 августа дивизия, совершив марш из района Дорогобужа, заняла позиции севернее Ельни в составе 24-й армии. Противник превратил этот город в неприступную крепость. Но в ходе удара армия прорвала оборону противника и обошла Ельню с севера и юга. Однако продолжить наступление не получилось, так как не хватало свежих пополнений.