Поэтому некромант, вежливо поприветствовав своего персонального герцога, уселся за выполнение скучнейшего домашнего задания, постаравшись придать себе как можно более поэтичный и загадочный вид. И уж совсем слепым нужно было быть, чтобы не заметить, как Кристофер сначала украдкой, а потом всё более и более явно поглядывал в его сторону. Деамайн ещё никогда не видел, чтобы у кого-то все эмоции были настолько явно написаны на лице: вот он краснеет и отводит взгляд, вот задумчиво прикусывает губу, теребит страницы книги, вздыхает, становится задумчивым, и вновь отводит взгляд. В завершении всего этого часового шоу Кристофер Халлрон просто смотрел в его сторону, отложив в сторону книгу. В его насыщенно-серых глазах гуляло отражение пламени факелов, а волосы в полумрачном освещении казались чистым золотом. Что ж, у герцога Адольберта подрастает очень, очень красивый сынок…

- Твои раны нужно смазать, - резко встав, произнёс Деамайн и с усмешкой наблюдая за тем, как бросился Кристофер к книге, пытаясь притвориться, что он её читал.

Кажется, до парня даже не сразу дошло, что именно некромант сейчас предложил, и не сразу появились в его голове воспоминания о том, чем это едва не закончилось в первый раз. И, видят Высшие, Деамайн жалел о том, что проявил тогда подобную мягкость.

- Я сам смогу, - сглотнув, произнёс Кристофер, краснея.

Наверное, он ожидал, что некромант будет спорить с этим, но тот без лишних слов швырнул на кровать прямоугольный бутылёк, заполненный почти до краёв и закупоренный пробкой из красного дерева,  сказав:

- Как скажешь. Только, будь добр, смажь все укусы, иначе проваляешься здесь ещё долго.

Кажется, Кристофер обиделся. Он, конечно, попытался это скрыть, но это у него получалось ничуть не лучше, чем у Камилы скрывать свой гнев. Когда-нибудь они оба или научатся этому, или жизнь их будет несчастной.

Деамайн, конечно же, делал вид, что не следит за Халлроном, однако отказаться от подобного зрелища он не мог. Вязкая, блестящая жидкость растекалась по изуродованному, но всё ещё роскошному телу, и перепачканные руки скользили по коже так чувственно и аккуратно, что спокойно видеть это было просто невозможно. Кристофер не чувствовал, явно не осознавал пока ещё всей сексуальности, всей той власти, которую давало ему собственное тело. Никто пока не раскрыл его, не показал ему, как можно себя использовать, привлекая других. И эта наивная, совершенно искренняя чувственность сводила Деамайна с ума.

- Ты пропустил вот здесь…

С этими словами некромант, пытаясь унять дрожь возбуждения, скользнул пальцами по затылку Кристофера, чувствуя, как напрягаются под этим прикосновением мышцы, и как замирает сам маг, затаив дыхание. Его хотели. Деамайн не мог этого не осознавать. И поэтому он, наклонившись, осторожно, чтобы не испугать, провёл языком по аккуратной мочке уха, по внешнему краю раковины, до самого верха, позволив собственному дыханию коснуться золотых волос. Кристофер отшатнулся, загнанно смотря на некроманта, и тот, сведённый с ума этим взглядом, властно потянул скользкое тело на себя, впиваясь в легко поддавшиеся от неожиданности губы жёстким поцелуем.

В его грудь протестующее упёрлись руки, Кристофер что-то замычал, но Деамайн сладко, нежно коснулся его языка своим, и парень вдруг обмяк, сдаваясь. Неуверенно, боязливо он попробовал ответить, а его руки как-то незаметно перебрались с груди некроманта ему на плечи. Кристофер прижался к нему, дрожа от собственной смелости, запретности происходящего и, безусловно, желания, которое невозможно было не почувствовать. И тогда Деамайн, поддавшись чувствам, мягко уложил парня на кровать, наплевав на то, что снадобье от укусов мёртвых теперь полностью пропитает его одежду. Это его сейчас волновало меньше всего.

Он хотел наброситься на Кристофера, он хотел его полностью и немедленно, но заставлял свои пальцы медленно, ласково скользить по изгибам тела, касаясь тех точек, которые ещё в прошлый раз он счёл наиболее чувствительными, и тихие вздохи Кристофера, уже оторвавшегося от поцелуя и теперь просто лежащего на кровати с закрытыми глазами, показывали, что он на верном пути. В бедро Деамайну упиралась его возбуждённая плоть, и он, не сдержавшись, провёл по ней рукой, поймав губами вырвавшийся из груди Кристофера вскрик. Он медленно, изучающее покрывал поцелуями подбородок, скулы, шею, и зарывался пальцами в мягкие волосы, изо всех сил не позволяя себе дёрнуть за них и, выпустив на волю всё, что было внутри, ворваться, вторгнуться в это тело, став тем, кого уж точно запомнят навсегда.

- Ты прекрасен, Крис, - прошептал Деамайн, скользя рукой по упругой коже у самого низа живота, почти у грани, просто потому, что нужно было же хоть что-то сказать.

И серые глаза вдруг распахнулись, сбрасывая наваждение. Кристофер, забрыкавшись, вывернулся из объятий Деамайна, кутаясь в одеяло и обнимая колени в попытке закрыться. Он боялся встречаться с некромантом взглядом, держал голову опущенной, так, что золотые волосы полностью закрывали его лицо. А внутри Деамайна мгновенно поднялась волна такой ярости, что он готов был зарычать.

- Прости, - жалко прошептал Кристофер, по-прежнему избегая его взгляда.

- Ничего страшного, - эта линия поведения пришла в голову Деамайна раньше, чем маг успел всё обдумать, - я всё прекрасно понимаю.

Голос его был наполнен желчью, и Кристофер, едва услышав эти слова, отбросил одеяло, рванувшись к тому, кто спас ему жизнь.

- Нет, не понимаешь! – такого отчаянного тона Деамайн у него ещё не слышал, - это не потому что ты некромант, и не потому что я герцог, - парень покраснел, и, запнувшись, продолжил: - я хочу тебя, очень…

Деамайн едва не присвистнул, услышав это заявление. Если бы хоть час назад ему кто-то сказал, что Кристофер Халлрон, образец сдержанности, признается ему в таком, он бы смело посмеялся над этим человеком. Однако, кажется, он многого не знал о сыне герцога.

- Просто я… я не хочу, чтобы ты был со мной, пока я такой. Я не хочу, чтобы ты видел всё это.

А вот теперь, кажется, всё было серьёзно.

«Да он же влюбился в меня!» - с неожиданной ясностью понял Деамайн.

Раньше он задумывался о желании секса, банальной похоти, но здесь, похоже, всё оказалось глубже. Когда просто хочешь секса, тебя не особо заботит партнёр, тебе плевать, что он там чувствует и испытывает. Но Кристофер не хотел, чтобы Деамайн, лаская его, чувствовал под пальцами эти стрелы полугнилой плоти, гнойные нарывы и обгрызенные куски мяса. Он хотел дать ему себя в лучшем виде: красивого и чистого. Он хотел быть желанным…

- Ты глупец, если думаешь, что меня волнует это, - мягко сказал Деамайн, опускаясь рядом, - но если тебе так будет лучше, я готов подождать.

Этот благодарный блеск тёмно-серых глаз был блеском его триумфа. Внутри некроманта всё ликовало, когда он просто, целомудренно поцеловал Кристофера в мягкие губы, отстранившись почти сразу. Потому что он знал, что тот теперь никуда не денется. И у него даже был гораздо более интересный план, чем просто переспать со своим пленником. Пусть он сначала станет вольной птичкой. Пусть он получит свободу выбора и передвижения, пусть вернётся в привычный мир…чтобы потом, уступив желанию тела, наплевать на все принципы и вновь прийти сюда…