========== Глава 3 ==========

        В тёплом, ярком весеннем свете, льющимся рекой через высокие окна, плавали мелкие пылинки самой причудливой формы, задумчиво кружась и опускаясь вниз, разгоняемые невидимым сквозняком. Сверкая, они чем-то напоминали звёзды, только совсем крошечные и близкие, и именно на них предпочитал смотреть Кристофер Халлрон, глядя сквозь толпу окруживших его одноклассников и что-то им вежливо отвечая на те же самые вопросы, которыми вчера пытал его отец. Нет, он не умер, и не воскресал. Да, ему просто нездоровилось. Конечно, теперь всё в порядке. Нет, он не будет отмечать своё чудесное возвращение. С ним правда ничего серьёзного. Да, всё хорошо. Он просто влюбился.

Было безумно, до паники страшно. Он боялся того, как билось сердце при упоминании имени Деамайна, он боялся того, как замирает дыхание от одной лишь мысли о нём. Кристофер Халлрон, семнадцать лет. Юный герцог, наследник великой династии - и его первая любовь. Некромант. Хуже просто быть не может.

Спасало парня пока лишь то, что с Деамайном у них ничего не было. Ну, то есть ничего непоправимого. Поцелуи, осторожные касания, посиделки на одной кровати под тусклый свет факелов, и взгляды… долгие взгляды, которые делали гораздо больше, чем могли сделать умелые пальцы, и каждый раз, когда Кристофер задыхался, Деамайн отворачивался, обрывая контакт. Было невыносимо думать о нём, и ещё невыносимее было вчера в собственной спальне. Первую ночь без него… кто бы мог подумать, что он так отвык от одиночества?

<i>«Крис…»</i>

Так называть его мог лишь один человек на свете, потому что больше никому он бы такого не позволил. И всё же так сложно было сделать добровольный шаг навстречу… навстречу чему? Кристофер не знал, что будет потом, когда он поддастся своим чувствам.

- Слава Высшим!

Не успели последние звуки этой фразы раствориться в воздухе, как Халлрон оказался в крепких, радостных объятиях Талуха, целителя и просто отличного парня. Сын графа и единственный человек, которого можно было хоть как-то назвать другом. Насколько можно было судить, его восторг от того, что Кристофер жив, был не поддельным, и это оказалось неожиданно приятно.

- Ты меня сейчас задушишь, - смущаясь, пробурчал Кристофер, и Талух нехотя отстранился, по-прежнему широко улыбаясь.

- Слушай, где ты все эти дни был? – задал целитель вопрос, который, безусловно, многих сейчас интересовал.

- Лечился.

Сказано это было таким тоном, что только полный идиот постарался бы выведать подробности. Но у Талуха были свои способы. Его светло-зелёные глаза на мгновение задержались на середине груди Кристофера, затем недоверчиво сузились, а потом вдруг распахнулись так широко, что Халлрон от неожиданности отшатнулся.

- Слушай, Кристофер, но у тебя же…

- Так, все по местам!

Задорный голос Изабеллы Дайн, преподавателя по практической боевой магии, быстро заставил всех прервать разговоры и сесть куда-нибудь. Места были закреплены только за младшеклассниками, а те, кому до выпуска меньше полугода уже действительно сидели так, как им взбредёт в голову. К огромному облегчению Кристофера, Талух сел не рядом с ним, а аж через две парты, с Лилией Риверайн, робкой и тихой светловолосой дочерью герцога, немного полноватой, но безумно очаровательной. Вообще-то Лилия была невестой. И не чьей-нибудь, а самого Кристофера. Только это пока держалось в тайне и должно было быть объявлено после выпускного, а до этого времени будущим супругам не полагалось открыто показывать существующую между ними связь. Хотя о какой связи можно было говорить, если Кристофер с Лилией и общался-то от силы пару раз за всё время. Она была для него слишком тихой и покладистой, самой настоящей идеальной женой, и это было скучновато. Совсем другое дело Камила… Высшие одарили её такой внешностью, что просто не было слов. И иногда в юной и горячей голове Кристофера появлялась мысль о том, что он мог бы стать покровителем девушки, и таким образом получить её себе… но эти фантазии совершенно исчезли в последнее время, сменившись всего одним-единственным, отнюдь не женственным образом.

- Простите за опоздание.

И Кристофер почувствовал, как сладко сжалось его сердце. Некромант глянул на него лишь мельком, так, словно парень интересовал его ровно так же, как и мебель в аудитории, но этого было более чем достаточно, чтобы надёжно выбить из головы Халлрона все иные мысли до самого конца урока. И только Высшие знали, каких усилий стоило Кристоферу не смотреть на него во время занятий, даже украдкой. Он прекрасно понимал, что именно подумают об их отношениях, он осознавал весь тот позор, который ляжет на него и  его семью, но поделать с собой ничего не мог. Он должен принадлежать Деамайну, хотя бы раз. Он никогда ещё ничего подобного не испытывал, но что-то внутри него говорило, что если сейчас он подчинится гордости, если он позволит воспитанию и общественному мнению управлять своими действиями, то он себе этого потом не простит, и никогда у него уже не будет такого шанса. Ни с кем больше ему не будет так сладко, и не перед кем больше ему никогда не захочется упасть на колени, ожидая любого слова как приговора…

После окончания занятий Кристофер буквально пулей вылетел из аудитории, чтобы к нему больше ни в коем случае никто не приставал с расспросами. Меньше всего ему сейчас нужно было пристальное внимание к себе и к своим действиям, он и так вчера еле отбился от предложения отца приставить к нему охранников, напирая на тот факт, что если сын герцога будет везде ходить с телохранителями, то их семью засмеют. А вот в чём Кристофер исключительно нуждался, так это во времени. Сегодня вечером это случится, он дал себе слово. Пройден был уже этап сомнений и душевных терзаний, смытый за несколько дней поцелуями некроманта и его умелыми пальцами, и оставалось лишь привести себя в порядок и преподнести с достоинством. Предложить себя не так, как предлагают уличные девки, а так, как может предложить лишь герцог.

В комнате, едва закончив наиболее значимую часть домашней работы, Кристофер встал перед огромным зеркалом и торопливо расстегнул рубашку. Потом, подумав, снял ещё и брюки, а затем, набравшись смелости, разделся полностью. Никогда он ещё не пытался оценивать свою привлекательность так критично, и никогда он ещё не казался себе настолько безобразным. Во-первых, хоть гниющая плоть и исчезла, но на месте особенно сильных укусов всё ещё были видны бледные шрамы. Деамайн сказал, что, возможно, они останутся на всю жизнь. Считается, что мужчин шрамы украшают, и Кристофер раньше тоже был с этим согласен, но только не теперь.

<i>«…ты глупец, если думаешь, что меня волнует это…»</i>

Кристофер покраснел. На самом деле, ведь Деамайн не был против его тела даже тогда, когда самому парню на себя смотреть было противно. Так что, наверное, простые шрамы не сильно его смутят, тем более что их почти не видно. Вздохнув, Кристофер, потянувшись, взял со спинки стула обычный махровый пушистый халат и набросил на плечи просто для того, чтобы не замёрзнуть в то время, которое понадобится ему для того, чтобы подобрать себе действительно достойную одежду на вечер. Однако, когда он подошёл к шкафу, в небольшом зеркале на двери своё собственное отражения показалось ему совсем жалким и каким-то непривлекательным. Со злостью рванув мягкую ткань и отшвырнув прочь, он, покопавшись, обнаружил совсем другой халат, такой, который ещё не надевал. Это был натуральный шёлк, расшитый золотом и серебром: искусная работа, сделанная на заказ летом, во время каникул. Вообще-то Кристофер небезосновательно считал халат непрактичным, но отец настоял, а его слова обсуждать было не принято. Халат был совершенно новый: ему просто как-то не находилось применения в повседневной жизни. В конце концов, глупо расхаживать в ошеломляюще дорогой вещи, когда ты просто сидишь в своей комнате и никого не ждёшь. Но теперь…