- Что ж, такое бывает, молодой человек, - мужчина небрежно похлопал Люце по плечу, - не расстраиваетесь, когда-нибудь у вас получится. А это была всего лишь кошка, не стоит беспокоиться из-за того, что из-за вашего неумения она погибла.
Это было уже слишком. Люце почувствовал, как злость вперемешку с обидой рвутся изнутри, и он понял, что не сможет их удержать. Сейчас он просто повернётся к стоящему у него за спиной директору, и…
- Погибла она не из-за него, - раздался вдруг такой знакомый голос с заднего ряда.
Все ученики теперь повернулись туда, смотря на одиноко сидящего некроманта, разные глаза которого не выражали совершенно ничего. И вообще вид у него был крайне скучающий, и лишь внимательный наблюдатель, который хорошо знал Кейне, мог бы заметить, как судорожно он переплёл пальцы рук, пытаясь контролировать эмоции.
- А ещё, если вы забыли, оживлять мёртвых могут не только эна-целители.
Кейне склонил голову набок, впиваясь в лежащую внизу кошку цепким взглядом, и коротко, отчётливо и резко произнёс всего три слова на каком-то странном, шипящем языке. Свет магических ламп в зале беспокойно заметался, потревоженный неизвестно откуда взявшимся порывистым ветром. Ученики, закричав, в ужасе прижались к партам, закрывая руками голову, и в этой панике, на которую Кейне смотрел совершенно спокойно, раздалось громкое, жизнерадостное мяуканье.
Маэн стоял, словно примёрзнув к месту, не в силах вымолвить ни слова, и глядя на воровато озирающуюся кошку, которая, похоже, даже не осознавала своего чудесного спасения. Муркнув, она спрыгнула на пол, грациозно подошла к Люце и принялась доверчиво тереться о его ногу, довольно урча. Целитель не нашёл в себе сил её погладить. Он смотрел туда, на самые дальние места аудитории, и ему казалось, что Кейне сидит совсем рядом. Он чувствовал его взгляд, ободряющий и обжигающий, пронзительный и манящий, который даже на таком расстоянии заставлял сердце стучать быстрее. И страх, струившийся по телу несколько секунд назад, сменился чем-то пока ещё нечётким и малопонятным, чем-то таким, чего Люце пока не готов был признать. Зелёно-голубые глаза, выкрашенные в красный волосы, небрежно склонённая на бок голова и переплетённые пальцы… всё в Кейне неосознанно, неотвратимо взывало к целителю, искало его ответа и дрожало в страхе ощутить совсем не то, чего так сильно хотелось. Некромант хотел быть ближе к нему и боялся этого, и Люце чувствовал его беспокойную хаотичную энергию как струны, робко тянущиеся к нему.
Пульс бился всё быстрее, по классу прокатывался первый недовольный ропот, и Люце судорожно сглотнул, коря себя за то, что не может отвести взгляда от бледного лица с острыми, дерзкими чертами. Его раздирало от желания броситься вверх по ступеням и приблизиться, хоты бы просто приблизиться… а что делать дальше, он не знал.
- Прошу прощения, - раздался со стороны двери вежливый бархатный голос, на который все, включая Люце, не могли не обернуться, - мне нужно забрать Кейне. Это срочно.
Люце честно пытался хотя бы начать учить заданные на завтра руны, но с каждой минутой всё больше понимал, что это бесполезно. В голове крутились только мысли о том, что произошло в большом зале. Он впервые увидел силу Кейне, и, по сути, она не показалась ему какой-то страшной или пугающей, хотя он и знал, что для исцеления некроманты используют силы другого мира, что они черпают необходимую энергию из смерти. В книгах было написано, что некромант способен открывать что-то вроде канала, соединяющего этот мир с потусторонним, и чем больше энергии он по этому каналу хочет переправить, тем сильнее он должен быть сам, и тем сложнее будет проводимый ритуал. Во многом дар Кейне походил на дар Люце: они оба зависели от времени, прошедшего с момента смерти, они оба могли концентрировать энергию и использовать её в своих целях. Только вот целитель до сих пор не мог забыть тот холод, окутавший его тело за мгновение до того, как кошка вернулась к жизни. Казалось, что весь его дар в панике заметался, чувствуя присутствие того, что было абсолютно противоположно ему по природе. Конечно, книги - это хорошо, но увидев дар некроманта в действии, Люце впервые осознал, насколько велика пропасть между ними. Кейне был Смертью, её воплощением и представителем в этом мире. Люце же нёс жизнь, он весь был посвящён людям, он жил ради того, чтобы жили они. И эта мысль не давала целителю покоя. Он со своим состраданием, со своей безусловной привязанностью к некроманту, порой забывал о его сути. Он видел перед собой лишь красивого, несчастного и одинокого парня, и тянулся к нему, стремясь помочь. Было большой глупостью закрывать глаза на то, что Кейне не просто несчастный маг, и Люце готов был ненавидеть себя за то, что почти полностью поддался этому заблуждению.
Он должен был решить сейчас, готов ли он принять Кейне таким, какой он есть, не пытаться изменить его, и не страдать каждый раз от того, что некромант пользуется своим даром. Это - часть его, неотделимая, присутствующая в нём постоянно. Нужно заставить себя открыть глаза на правду.
А ещё Люце пытался разобраться, что именно он испытывает к Кейне. Это был сложный вопрос. Часть его шептала, что некроманта нужно отвергнуть и забыть, но что-то не позволяло целителю сделать этого. Что-то привязывало его к Кейне, не давая просто собрать чемодан и переехать. Только вот семнадцатилетний парень, выросший в ненависти, никак не мог понять, что же это. Ему было приятно находиться рядом с ним, глупо это отрицать, как и то, что, не смотря на всё, с Кейне ему спокойно и легко, он, вопреки всем законам логики, чувствует себя защищённым. Наверное, любой другой маг, услышав мысли Люце, лишь рассмеялся бы и подумал, что целитель сошёл с ума: некромант и защищённость - несовместимые понятия. Даже сам Люце порой поражался этим своим чувствам, но они были, и он никак не мог их извести, хотя, впрочем, он к этому и не стремился…
Тяжёлая дверь комнаты с тихим скрипом открылась. Люце, оторвавшись от учебника по рунам, повернулся на звук, украдкой бросив взгляд на старинные часы на стене: половина одиннадцатого. Что ж, могло быть и позже. Целитель уже привык, что его сосед зачастую возвращается за полночь, молча раздевается и падает в кровать, практически мгновенно засыпая. Кейне объяснил, что после основных уроков у него дополнительные занятия с учителем, притом почему-то избегая подробностей. И Люце сразу понял по его тону, что настаивать на более детальном рассказе не стоит.
- Ты ведь эна-целитель?
Этот вопрос был больше похож на утверждение. Вздрогнув, Люце вскочил со стула, и тут же зажал себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть: у входа стоял высокий мужчина средних лет, тот самый, который сегодня приходил на занятия, и с абсолютно бесстрастным видом держал на руках Кейне. Некромант не шевелился, его глаза были закрыты.
- Д…да… - дрожащим голосом ответил Люце, не в силах справиться с паникой.
- Я Деамайн, его учитель, - представился мужчина, и, пройдя в комнату, уложил своего ученика на кровать.
Люце продолжал стоять около загромождённого свитками и учебниками письменного стола, не шевелясь. Красный свет комнаты отбрасывал на лицо неподвижного Кейне жутковатые тени, а чёрный тюлевый полог над кроватью напоминал траурный покров.
"Нет… не может же быть, что…"