Кэти стало скучно. Виктория заметила это и наклонилась к ней.

— А где комната Кэти?

Лицо девочки оживилось, и она выбежала из гостиной.

Ее комната оказалась тоже очень большой, с окнами, выходящими на парадный вход. Широкая кровать завалена мягкими игрушками. Вдоль стен, оклеенных обоями с изображениями диснеевских персонажей, — переполненные игрушками коробки. Кэти прыгнула на кровать и включила магнитофон. Виктория узнала голос. Уэс пел «Усни, малыш». Что-то сжало ей сердце. Как счастлива Кэти, что у нее такой любящий и заботливый отец. И так красиво поет. Он нашел время и сделал запись для дочки, чтобы та слушала его голос, когда его самого нет рядом. Виктории показалось, что она начинает лучше узнавать Купера.

— Когда папы нет по вечерам, я включаю это, — пояснила Кэти. — Папочка иногда работает.

— Все папы должны работать, Кэти. Но я знаю, что, когда он свободен, он рядом с тобой. Он тебя очень любит. — Виктория села на кровать рядом с девочкой.

— А твой папа тоже все время работает? — спросила Кэти, глядя на нее большими карими глазами.

— У меня нет папы, солнышко. Он умер, когда я была меньше, чем ты сейчас. Знаешь, ты очень счастливая маленькая девочка. Хоть твой папа и много работает, но все равно ты видишь его.

Миссис Купер с порога наблюдала за ними. Ее радовало, что Кэти так расположилась к Виктории. Уэс ничего не рассказывал, но она видела, какими глазами ее сын смотрит на эту женщину. И ей Виктория понравилась. Возможно, скоро у Кэти появится мама.

— А у меня нет мамы, — сообщила Кэти и вдруг спросила: — Будешь моей мамой?

Вопрос чуть не вызвал у Виктории слезы. Ее спасла миссис Купер:

— Пойдемте, пойдемте. Кэти, давай покажем Виктории остальную часть дома. Кроме того, нас ждут гости, которых нужно развлекать, и пряники, которые нужно покрывать глазурью.

Прежде чем взять бабушку за руку, Кэти стала на колени, обняла Викторию за шею и поцеловала в щеку. Викторию потрясло такое открытое проявление чувства. Девочка мечтает о матери больше, чем думает Уэс. Надо ему сказать об этом, пусть даже она собирается затронуть тему, которая ее не касается.

Они быстро обошли остальные комнаты, одна из которых принадлежала Уэсу. Виктория только мельком заглянула в нее, и это оказалось интересным зрелищем: со спинки кровати свисали джинсы, грязная рубашка лежала на стуле, переполненная окурками пепельница украшала ночной столик. И в придачу скомканная постель с накинутым стеганым одеялом. Виктория спрятала улыбку и последовала за миссис Купер и Кэти.

После экскурсии по дому они вернулись на кухню. Кэти и Виктория рисовали глазурью на пряниках рожицы и хохотали. Миссис Купер оставила их и пошла к гостям.

Позже, закончив с пряниками, Кэти и Виктория отправились на поиски Уэса. Он сидел в шезлонге под деревом с гитарой в руках и пел. Его шляпа валялась рядом на траве. Вокруг расположились слушатели.

День уже подходил к концу. Солнце клонилось к горизонту, оранжевые и серые разводы легли на небе над полями. В тихом предвечернем воздухе звуки гитары звучали особенно мягко и завораживающе.

Уэс заметил приближение Виктории и Кэти, но продолжал петь.

Уэс видел только Викторию… и свою дочь. Они шли рука в руке, на лицах улыбки.

— Папа поет свою новую песню.

Виктория остановилась и прислушалась… Уэс в песне обращался прямо к ней.

Купер заметил восхищенные взгляды своих друзей, обращенные на Викторию. При этом что-то непонятное творилось с ним самим при ее приближении. Когда это началось? Он не знал. Безусловно, Виктория заинтересовала его еще с их первой встречи. Но был ли то простой интерес к новому лицу или что-то большее? Предстояло разобраться в этой психологической загадке.

Кэти бросилась к отцу, а Виктория пошла посмотреть волейбол и скоро присоединилась к играющим. Устав от игры, компания отправилась смаковать десерт — клубничный торт, мусс с хрустящими крекерами, всевозможные пирожные.

Общество подобралось приятное — все более или менее молодые, веселые и спортивные. Виктория тоже разошлась, много смеялась шуткам других и шутила сама.

Почувствовав на плечах мужские руки, она обернулась и увидела Уэса.

Тот посмотрел на ее рот и понял, что она ела клубничный торт со взбитыми сливками. Наклонившись, он накрыл ее губы своими. И только тут до него дошло, насколько его влечет к Виктории. Она нужна ему. Вся, целиком. Только ему.

Виктория лишь улыбнулась в ответ. Ее вовсе не смутило, что он поцеловал ее на виду у всех. Поцелуй был таким мимолетным.

Опустился тихий вечер. Музыканты играли протяжные баллады. Виктория танцевала с Уэсом, склонив голову ему на плечо. На другом плече покоилась головка Кэти. Девочка почти уснула. А Виктория почти влюбилась. Теплое чувство защищенности, окутавшее ее, было новым и таким долгожданным. Она вздохнула, и Уэс поцеловал ее в голову.

В воздухе плыла сладкая музыка. Щекой Виктория ощущала мягкую ткань его рубашки, а под ней твердые мускулы. Уэс прижал ее крепче. Ей захотелось, чтобы все ее тело касалось его тела. Но сейчас нельзя. Где-нибудь в другом месте…

Время близилось к ночи. Они отнесли спящую Кэти в ее комнату. На столике около кровати Виктория увидела фотографию: Уэс, Кэти и ее мать. Красивая женщина. Осторожными мягкими движениями он раздел дочку и уложил под одеяло. Легонько погладив ее по голове, поцеловал теплую щечку, и они вышли.

На лестнице Виктория остановилась, глядя на гладкие широкие перила, которые так и манили к себе. Она не смогла удержаться. Подхватив юбки, села на них и скатилась вниз. Спрыгнув с перил, она, смеясь, посмотрела на Уэса. Тот глядел на нее так, словно увидел впервые.

— Ну, давай! — начала Виктория поддразнивать его. — Наверняка ведь помнишь, как это делается.

Уэс колебался лишь мгновение. Усевшись на перила и подняв в воздух ноги, он съехал вниз еще проворней, чем она. Потирая известное место пониже спины и шумно дыша, он выдохнул:

— Горячо.

Не думая, Виктория похлопала по тому месту, которое он потирал. Поймав ее руку за запястье, Уэс прижал ее к заднему карману джинсов, потом поднес к губам.

— Спасибо. Моей дочери было очень хорошо с тобой. Мне тоже.

— Твоя дочь просто прелесть.

— В этом большая заслуга моих родителей.

— Конечно. — Викторию охватила дрожь, когда он за талию привлек ее к себе.

— Я знаю, ты тоже это чувствуешь. То, что должно произойти между нами, — прозвучал его низкий голос.

— О, я думаю, «должно» — не совсем верное слово.

Уэс поднял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Это было трудно. Слишком сложные и противоречивые чувства обуревали Викторию. Кроме того, она боялась, что их застанут врасплох.

— Может быть, — отозвался Уэс. — Но все равно мы…

Упершись рукой ему в грудь, она слегка отстранилась.

— Уэс, ты мне нравишься, но…

— Ты не хочешь, — закончил он за нее, провел рукой по волосам и засунул ладони под ремень, чтобы ненароком не обнять ее вновь против ее желания.

— Нет, не то. Я сама не знаю, что это.

— В любом случае, ты не хочешь. Я чувствую… — Он усмехнулся. — Черт возьми, мне никогда не приходилось просить женщину об этом.

Она схватила его за руку.

— Уэс, я пообещала себе, что в следующий раз буду с мужчиной только по большой любви. А сейчас я не уверена, узнаю ли любовь, если встречу ее.

— Ну, если ты ждешь фейерверка и взрывов ракет, то я не думаю, что это всегда бывает так. Иногда любовь подкрадывается тихо и дает о себе знать почти без слов. Думаю, мы оба относимся к этому слишком серьезно. Уже поздно. Давай я отвезу тебя домой, иначе опять заберусь на самый верх и снова съеду по перилам.