— Бертран ждет нас с Мэл в Сорели, и послезавтра я отправляюсь к нему, я отправляюсь домой.

— Мне будет очень жаль остаться без вас. Леди Генриэтта, вы моя самая лучшая, самая близкая подруга.

— Вы тоже стали частью моего сердца, дорогая моя девочка.

— Если вам, или Мэл когда-нибудь понадобится моя помощь, любая, я сделаю все… — страстно пообещала девушка. Хотя она знала, что леди Генриэтта никогда ни о чем ее не попросит, даже если будет нуждаться. В ней было то, чего никогда она не видела в матери, да и ни в ком из своего окружения — благородство истинной леди. И как же леди Ровенна хотела на нее походить…

Когда она спускалась вниз по широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, сердце стучало глухо и сильно в груди, и только присутствие леди Генриэтты не давало ей скатиться в банальную истерику.

Матушка расстаралась на славу. Замок никогда еще не блистал такой роскошью и красотой. Даже огромная стеклянная люстра была сейчас начищена до блеска и сверкала так, что почти слепило глаза. «Вот чудеса!» — подумала Ровенна. — «Видимо матушка использовала одно из своих чудо-зелий для такого дела».

Были у них такие. Остались от одного заезжего мага, точнее от убегающего на всех парах мага. Солнечный король, особенно их ненавидел, даже разрушил школу магии в Эссире, жемчужину столицы и все лишь потому, что королева была ведьмой, и маги приняли ее сторону. Собственно, именно из-за них и возник переворот.

В холле слышались голоса, и чем ближе она приближалась, тем тревожнее ей становилось, словно вот-вот произойдет какое-то событие, которое перевернет ее жизнь навсегда. Ох, если бы она знала, что ждет ее за поворотом, то даже не мыслила бы проронить ни слезинки. Она сама бы выбрала самое лучшее платье, то самое, ярко-алое, в котором недавно царила на балу у соседей. Она бы нарядилась так, чтобы раз и навсегда покорить сердце этого полукровки, которого узнала мгновенно, полукровки, в которого влюбилась с первого взгляда, с первого вздоха, и с первого слова:

— Миледи.

И мысленно простонала от осознания, что сейчас, увидев ее, он заметит лишь гадкого утенка, в которого она превратилась стараниями своей дорогой подруги. Как же она могла так просчитаться, так сильно просчитаться. Ах, глупая, глупая леди Ровенна, Ах, если бы она могла знать…

Он был прекрасен: темные, коротко остриженные волосы, глубокие зеленые глаза, властный взгляд, в мышцах сила, в теле мощь, присущая только воинам, сильный и грациозный, как горный лев харашши, о которых она читала, гордый и умный. Ах, как же не права была матушка, когда говорила, что его будет легко обмануть. И если бы не ее, внезапно возникшее, чувство, возможно, Солнечный король никогда бы не обратил на нее внимания, даже если бы она предстала перед ним в своем истинном облике. Фальшь он чувствовал за милю, именно поэтому рядом с матушкой за столом сели его приближенные.

Капитан Андре Эдейр, близкий друг и верный соратник Солнечного короля. О нем леди Ровенна знала не много в силу того, что никогда не интересовалась врагами своего почившего отца. А вот вид у него был странный и немного смешной. Большой толстяк, усатый и рыжий, вылитый таракан. Но внешность обманчива, леди Ровенна прекрасно это понимала, достаточно было взглянуть в глаза этому улыбчивому здоровяку и увидеть, что в них прячется цепкий ум стратега, умеющего и любящего размышлять.

Феликс Росси — такой же фальшивый балагур и шут, как она дурнушка. «С ним нужно быть осторожнее» — вопило ее чутье каждый раз, как она на него смотрела, но больше всего ее пугал виконт Сорос Кради, высокий, худой и молчаливый, но в этом молчании и в цепком холодном взгляде, который, казалось, пронзал насквозь, заглядывая в самую душу, вытаскивая наружу самые потаенные секреты, ей мерещилось что-то зловещее. Никогда раньше леди Ровенна не встречала таких людей, никогда еще она так сильно не прислушивалась к своей интуиции, и никогда еще не чувствовала такого сильного притяжения к кому-то. Солнечный король полностью захватил ее сознание, чувства, душу, мечты, она витала в облаках во время ужина, ловила каждый его взгляд и млела от удовольствия каждый раз, как он к ней обращался.

Она не ощущала вкуса пищи, не замечала сурового, не сулящего ничего хорошего, взгляда матери и многозначительного леди Генриэтты, она была сама не своя, и единственное, что хотела, о чем мечтала сейчас, чтобы все эти люди исчезли, испарились, и остался только он прекрасный, неотразимый, мужественный Солнечный король.

— Как я рада, что вы все-таки не стали объезжать мой замок, — говорила графиня. — Мы люди скромные, живем бедно, но с достоинством, с тем же достоинством и радушием принимаем гостей. Скажите, ваши люди довольны? Может быть, есть какие-то пожелания?

— Что вы, миледи, мы тронуты вашей щедростью и гостеприимством, и конечно, не могли не заметить, что вы несколько нуждаетесь. Мы обязательно возместим все расходы, — рассыпался в комплиментах Феликс Росси.

— Как можно, я не приму вознаграждений. Вы — наши гости, — начала жеманничать графиня.

— И все же, мы вынуждены настаивать.

— Право слово, мне так неловко.

— Вы не должны ощущать неловкость, мадам. Это мы, неотесанные мужланы, в неоплатном долгу перед вами, за то, что приняли, приютили, накормили этим потрясающим ужином, мы провели чудесный вечер в вашей превосходной компании. Мадам, я восхищен.

Ровенне только и оставалось, что дивиться, как же хорошо и изысканно этот Феликс Росси умеет говорить. Графиня расцветала буквально на глазах. Ей решительно нравился этот молодой человек с подвешенным языком, и она не отлипала от него весь ужин, смеялась, кокетничала и даже делала намеки, что не прочь продолжить вечер в более интимной обстановке. Леди Ровенна даже не знала, как реагировать, то ли подойти и одернуть свою забывшуюся мать, то ли оставить все, как есть и мысленно посмеиваться над глупым поведением родительницы.

А еще ей не нравилось, что король уделяет слишком много внимания леди Генриэтте и совсем не смотрит на нее.

— Сколько времени вы здесь пробудете? — наконец, решилась спросить она, когда господа собрались их оставить, сославшись на усталость.

— Мы уедем завтра.

— О, нет, нет. Я настаиваю, чтобы вы остались хотя бы на несколько дней.

— Мы не можем вас стеснять… — начал было король, но графиня весьма невежливо его прервала и настояла, чтобы высокие гости остались. Он не смог ей отказать. И только когда господа откланялись, графиня сбросила маску гостеприимной хозяйки и набросилась на леди Ровенну с упреками, оскорблениями и злобой.

— Маленькая, глупая дрянь! — брызгала слюной графиня. — Что ты на себя нацепила, идиотка? Ты похожа на чучело огородное, на пастушку, да наша служанка и та краше, мерзавка.

Если бы леди Генриэтта вовремя не вмешалась, графиня ударила бы и без того смертельно бледную дочь, а так, лишь довела до слез и наказала немедленно отправляться в комнату.

— Вам понравился король? — понимающе проговорила леди Генриэтта, обнимая плачущую девушку за плечи.

— Как вы догадались? — удивилась леди Ровенна и даже перестала плакать.

— Я видела ваши глаза, моя дорогая.

— Вы думаете, кто-то еще заметил?

— Боюсь, королю сейчас не до любви. Ему предстоит долгий путь восстановления своей, нашей страны, а это потребует много времени.

— Я знаю, — печально ответила девушка. — Но я могу признаться вам и только вам, что при одном его взгляде, звуке голоса, движении, мое сердце замирает от восхищения. И как же жаль, что я раньше этого не знала. Я сделала бы все совсем по-другому.

— Теперь вы хотите обратить на себя его внимание?

— Вы же поможете мне? — леди Ровенна схватила руки подруги и умоляюще посмотрела на нее. — Научите, что нужно делать?

— Но я не эксперт в вопросах соблазнения.

— Вы лучше, леди, вы — волшебница.

— Тшш. Не стоит говорить таких вещей в присутствии короля.