Жорж Лебен нервно поиграл лицевыми мышцами и побарабанил пальцами по столу.
— Офицер, скажите, вам известно о трансантарктическом переходе Гюискара?
— Только в общих чертах, — ответил Турофф, — я читал, что это была безумная авантюра: пересечь Антарктиду по печально знаменитому Имперскому маршруту Шеклтона: 3000 километров от моря Лазарева на южном краю Атлантики до вулкана Эребус со стороны Новой Зеландии. Это в одиночку на гаджете вроде моторной тыквы с двумя педалями.
— Да, это была безумная авантюра, — согласился Лебен, — но Гюискар сделал это: прошел маршрут Шеклтона за три месяца: пересек Антарктиду, на сфероллере, оставив вымпел компании «Eho-Total» на Южном полюсе. Такой он человек, понимаете?
— Понимаю. А к чему вы припомнили эту полярную одиссею Гюискара?
— Я пытаюсь помочь вам, офицер. Вы говорите: нужны данные о том, почему Гюискар занялся терроризмом. Я не психолог, но мне кажется, что Гюискар растерялся, что ли.
— Растерялся? – переспросил Турофф.
— Да. Ведь в октябре прошлого года он уезжал из одной Европы, а в феврале этого года вернулся в уже несколько другую Европу. Вы понимаете?
— М-м… Лучше будет, если вы поясните эту мысль, доктор Лебен.
— Извините, офицер, но я не буду пояснять эту мысль.
И тут Турофф почувствовал, что собеседник дошел до какой-то черты, дальше которой боится говорить. Интуиция подсказывала майору, что рядом зарыт клад, и сейчас надо погладить собеседника по шерстке, и тогда, возможно, удастся получить еще какой-то указатель. Пусть косвенный указатель, но это лучше, чем ничего. И майор сказал:
— Как вам будет угодно, доктор Лебен. Я с пониманием отнесусь к вашему этическому решению умолчать о чем-то. И я буду благодарен за любые подсказки.
— Подсказки… — задумчиво буркнул эксперт-ученый, — …Знаете, ведь Мартин Гюискар пережил страшную личную трагедию.
— Я помню, вы говорили, что его жена погибла в авиакатастрофе.
— Да. Карин погибла 4 года назад. Это было ужасно, и все же, Мартин это пережил. Он волевой человек, и убедил себя отпустить Карин на свободу… Туда. Вы понимаете?
— Понимаю. Мне это знакомо.
— Так вот, — продолжил Лебен, — это прошло, и сейчас — о другом. В конце января умерла Фелиси Гюискар. Дочка. Ей было 19 лет. Мартин узнал об этом, лишь когда добрался в Новозеландскую Антарктику, на базу Эребус-прима, 11 февраля. Он позвонил, и…
Тут доктор Лебен замолчал, и развел руками. Турофф выдержал паузу, затем спросил:
— Отчего она умерла?
— Извините, офицер, но я не хотел бы говорить об этом.
— Я уважаю ваше решение. Рассказывайте только то, что считаете приемлемым.
— Это тяжелая тема, офицер. Будь я психолог, сказал бы больше, а так… Я могу только формулировать любительские гипотезы. Вы хотите выслушать такую гипотезу?
— Вне сомнений, доктор Лебен. Я весь внимание.
— Хорошо. Но я повторю: это только гипотеза. Возможно, Гюискар не мог принять все случившееся, как реальность. Едва вернувшись домой, он абстрагировался от жизни, и полностью погрузился в работу по магнитным термотрансмиттерам. Он отбросил все остальное. Иногда он сутками работал в лаборатории. Иногда он успевал побывать на четырех крупных деловых встречах за день. Ему хватило всего месяца, чтобы сделать прототип водородного топливного бака для микролитражных городских такси. Очень престижный научный подряд к программе «экология мегаполисов» альянса «Citroen-Toyota». Кстати, Гюискар сам добыл для Университета этот подряд через контакты доктора Нагуми в главном офисе «Toyota». Сейчас прототипы еще в обкатке, однако, благодаря этой быстрой работе, наша лаборатория приглашена в тему национального масштаба: перспективный авиалайнер «Airbus A-300-HF» на водородном топливе. Я рассказываю это, чтобы вы поняли: казалось, для Гюискара нет ничего, кроме работы.
Турофф внимательно посмотрел на эксперта-ученого.
— Так только казалось, да, доктор Лебен?
— Да, офицер. Так только казалось. Сейчас я уверен, что Гюискар со дня возвращения из Антарктиды, планомерно готовился к тому, что сделал сегодня, а работа была для него средством. Вы понимаете: благодаря своим выдающимся успехам, Гюискар последние полтора месяца получал на любые свои идеи зеленый свет от ректората Университета и дирекции лаборатории, в частности, от меня. Что происходит во второй половине этой лаборатории, я просто не представляю. Гюискар там и король, и бог, и демон, и ангел.
— Хм… Доктор Лебен, а что такое вторая половина лаборатории?
— По инвестиционному контракту, — пояснил эксперт-ученый, — половина лаборатории водородной энергетики используется только для научной тематики «Eho-Total». Мне страшно подумать, что нас ждет, если Гюискар забрал что-то еще и оттуда.
— А что там есть, в этой второй половине?
— Извините, офицер, но это коммерческая тайна. Ответы только по судебному ордеру.
— Плохо дело, — произнес майор, — а почему вы уверены, что Гюискар так планомерно готовился к теракту с момента своего возвращения в Страсбург?
— Потому, что Мартин Гюискар очень рациональный и целеустремленный человек.
— Но, доктор Лебен, не все люди с такими качествами идут в террористы. Где мотив?
— Извините, офицер, но об этом я тоже не хотел бы говорить.
— Хм… Похоже, что у вас есть предположение, но вы предпочитаете молчать?
— Предположение это лишь предположение, — тихо сказал эксперт-ученый, — я же могу ошибаться. Вероятно, если мое предположение проверить, то оно будет ошибочным, а следовательно, лучше даже не озвучивать эти мои беспочвенные фантазии.
— Хм… Как-то странно вы это сформулировали, доктор Лебен.
— Я сформулировал, как мог. Вряд ли я чем-то еще буду вам полезен.
— Ясно, доктор Лебен. В любом случае, вы мне очень помогли. А подскажите, где найти водителя вашего аквабуса-криотанкера? Его фамилия Бюффе, вы говорили.
— Да. Алан Бюффе. После рейса он мог поехать домой, отдохнуть, хотя вероятно, он уже вернулся на работу, и тогда, скорее всего, вы найдете его в транспортном парке. Я вам покажу на плане, как туда пройти.
…
В транспортном парке Турофф, не без труда, выяснил следующее. Алан Бюффе, после прибытия из Кольмара заскочил домой, а затем сразу приехал на работу. У него было срочное задание: перегнать три образца экспериментальных микролитражных такси на экспозицию, куда-то недалеко, в пределах города. Алан сцепил их в авто-поезд (такая возможность предусмотрена дизайном) уехал, и не возвращался. Он и не должен был, поскольку с полудня у него выходные. Узнать больше Турофф не успевал, времени до совещания контактной группы осталось в обрез. И он поехал к месту встречи…
5. Философские беседы на бомбе 1/7 килотонны ТЭ
…Ехать от лаборатории до места встречи было 10 минут, но на полпути майора застал мощный взрыв. Как будто, по какому-то объекту примерно в трех километрах впереди нанесен точечный удар ракетой «Томагавк» с 1000-фунтовой фугасной боеголовкой. В первое мгновение Турофф был занят тем, что уклонялся от столкновений с встречными машинами (некоторых водителей шокировал взрыв, и они «утратили адекватность при управлении транспортным средством», как пишут в таких случаях в протоколах). Это длилось всего несколько секунд, а затем на дороге снова возникла приемлемая картина трафика. Только впереди вырастал и расползался уродливый бурый гриб дыма и пыли. Первой мыслью майора было, что доблестные вооруженные силы Франции врезали по террористу крылатой ракетой. Аквабус-криотанкер разрушен без объемной детонации, миссия завершена, и это неплохо. Лучше, чем если бы криотанкер сработал как бомба. Минутой позже, майор, приглядевшись, определил, что взрыв случился немного правее водного перекрестка. Значит, взорвалось что-то в элитном районе Оранжери… Черт!
…
«Черт!» — повторил Отто Турофф, уже на месте встречи, в департаменте на набережной Таффель, когда спец-комиссар Журбен, пришедший чтобы поучаствовать в собрании контактной группы, объяснил, что произошло. Оказывается не только у доктора Лебена (заведомого непрофессионала в таких делах), но и у старших чиновников комитета по борьбе с терроризмом, возникла идея тихо вывести людей из 500-метрового радиуса. И эвакуация началась с абитуриентов только что учрежденного, но уже заранее элитного Юридического колледжа-пансиона Церковного права. Набор был всего 50 человек при конкурсе пятеро на место. Шли вступительные экзамены. Похоже было, что террорист ожидал этой попытки эвакуации, и заранее оставил сюрприз на авто-парковке. Пока не удалось определить, что конкретно взорвалось, но результаты (как выразился Журбен) «слишком похожи на Нью-Йорк-9/11, так что это даже запретили по TV показывать».