– Ты уверен, что хочешь увидеть?

Я ворчу.

– Я могу посчитать до трех или просто взять тебя сейчас. Тебе выбирать.

Я вскрываю все карты. Я ограничиваю ее варианты. Я сообщаю ей, что мое терпение на пределе.

– Считай, – шепчет она с соблазнительной улыбкой.

– Три...

Она целует меня в челюсть, затем проводит языком по моей шее, к моему плечу, где впитывает зубами. Затем она успокаивает боль своим языком. Я понятия не имею, почему это меня возбуждает, но я должен глубоко вдохнуть и ухватиться пальцами за ее талию, чтобы не поднять ее и не войти в нее со следующим ударом сердца.

– Продолжай.

– Два...

Я уже затаил дыхание, гадая, что, черт возьми, она собирается со мной сделать дальше, но она не заставляет меня долго ждать. Ее губы скользят по моей шее, к подбородку, а затем к краю моих губ, где она дарит легкие поцелуи по всему моему рту… Но ни разу прямо в губы, где я нуждаюсь в ней больше всего.

– Да, – выдыхает она в мою кожу.

Я тяжело сглатываю.

– Один...

– Готов или нет, увидеть прямо сейчас?– Элла насмехается надо мной, когда ее руки покидают пухлые груди, обнажая покрасневшие розовые соски над непослушным четвертным бюстгальтером, который я едва успеваю оценить, прежде чем она опускает руки на стойку позади нее и поднимается, расставив ноги и поставив каблуки на края.

Я долго смотрю, впитывая ее, наблюдаю, как ее грудь поднимается и опускается при каждом тяжелом вздохе. Тогда я выхожу из ступора.

– Тебе лучше, черт возьми, поверить в это, – я достаю из своего кошелька мой аварийный презерватив, который мне не был нужен уже несколько месяцев, а затем бросаю бумажник и упаковку на стойку позади меня. Затем одной рукой я спускаю штаны. Другой я ласкаю ее бедро, затем зацепляю пальцем за эти крошечные трусики.

Господи, она намокла.

Я хочу этого. Я хочу ее. Я хочу попробовать ее, трахнуть ее, владеть ею. Прямо сейчас я больше не хочу, чтобы между нами снова было пространство. Я просто хочу ее рядом со мной и бесконечным количеством времени, чтобы исследовать каждую бледную атласную кривую, которую она выставила мне.

Небольшой стон вырывается из нее, когда я касаюсь клитора. Это горячо. Она определенно готова.

Я должен быть джентльменом, подождать и подарить ей несколько оргазмов пальцами и языком. И я сделаю это. О, поверьте мне, это есть в моей повестке дня. Но прямо сейчас...

Одной рукой я ловко натягиваю презерватив на член.

– Мне нужно трахнуть тебя. Сними трусики.

Они нежные и сложные, и, как бы я не был готов для нее сейчас, я знаю, что они разорвутся в моих руках, если я попытаюсь их убрать.

– Нет времени, – настаивает она, отчаянно качая головой, протягивает руку и просовывает кончик пальца под переднюю бабочку , оттягивая ее в сторону и обнажая большую часть своих гладких складок.

Ее киска голая.

Элла становится все лучше и слаще. Если бы я мог вообразить женщину, которая нажимала все спусковые крючки в моем теле и заставляла меня желать долгие ночи потного, удивительного секса, я бы представлял именно эту женщину. Я всегда был неравнодушен к брюнеткам. Я люблю ее большие глаза, большие сиськи, большое желание сексуального приключения.

– Хорошая мысль, – хвалю я, раздвигая ее складки одной рукой и приставляя головку моего члена к ее дырочке другой. – Ты уверена, что готова?

Она извивается на моем члене, пока он не попадет прямо в нее.

– А что? Ты беспокоишься, что сам не готов?

Я улыбнулся ее насмешке. Я более возбужден, чем когда–либо, и все же она не перестает меня искушать. Она не осознает тот факт, что она создала чудовище, которое с радостью проведет в ней следующие сорок восемь часов, выжимая из нее один оргазм за другим, и все еще будет жадным до большего.

– Не говори, что я тебя не предупреждал.

Одним движением я хватаю ее за бедра, прижимаю к себе и насаживаю на член. Мой член и старая добрая гравитация творят чудеса. Несколько секунд спустя, я похоронен глубоко внутри самой сладкой, цепляющейся, трепетной, захватывающей киски. Элла задыхается, хватаясь за мои плечи, будто цепляясь за жизнь. Замечательно. Более чем впечатляюще, на самом деле. Но когда она поднимает голову ко мне, ее длинные черные ресницы размыкаются, чтобы она могла впиться в меня, и ее губы размыкаются в электрическом моменте, прежде чем наши взгляды встретятся. Черт, связь доходит до моей груди и сильно сдавливает. То же самое происходит и с моими яйцами. Это не простой перепихон. Это не обычная интрижка. Она делает больше, чем успокаивает мой зуд.

Черт, я могу влюбиться в эту женщину.

Я не знаю, почему я в этом так уверен, но это правда. Мы едва знакомы. Но это осознание кипит в моем мозгу. Я не сомневаюсь в этом так же, как не сомневаюсь в своей способности назвать собственное имя по буквам или вспомнить свою дату рождения.

Элла Хоуп может быть смертельной для моего сердца. И это все еще не останавливает меня о того, чтобы впиться пальцами в ее бедра, выгнуться дугой и втиснуть еще один дюйм в ее плотную киску.

– Карсон...

Ее хныкающий зов – самый сексуальный звук, который я когда–либо слышал.

– Хорошо, сладкая?

– Да, – она извивается напротив меня, сжимая, приспосабливаясь, взирая на меня напряженным взглядом, будто в мучениях от боли неудовлетворенности. – Мне нужно...

– Толчки?

Она обнимает меня за шею, тяжело дыша в мои губы.

– Ты.

Каким-то образом все, что происходит между нами, перешло от поддразнивания к чему-то чертовски серьезному с одним толчком. Теперь, когда я в ней, я не знаю, как я уйду. Это при условии, что я вообще когда-нибудь захочу сделать это.

Я кладу руки под ее задницу и насаживаю ее на каждый мой ноющий дюйм. Движение моей чувствительной кожи сквозь ее влажную плоть заставляет меня стиснуть зубы, чтобы сдержаться. Черт возьми, эта женщина быстро уничтожит меня.

– Ты получила меня, – я кладу ладони на ее бедра и снова сажаю ее на каждый напряженный дюйм моего члена. – Всего меня.

Когда я прихожу в себя, ее голова откидывается назад. Ее губы открываются. Высокий крик вырывается из нее. Мои соседи, вероятно, получили один чертовски страстный саундтрек к вечерней беседе, и я мне плевать.

Элла обвивает ноги вокруг моей талии и впивается пальцами, ногтями и всем остальным в мои плечи. Когда я поднимаю ее для другого толчка, она пытается помочь, сжимая бедра и используя рычаги всех своих конечностей, чтобы принять мой пульсирующий стояк. Это так хорошо... Но мне нужно больше. Быстрее. Сильнее. Глубже. Что мне не нужно, так это ее помощь.

На вершине ее оргазма, я толкаю ее вниз на каждый свой дюйм. Я не даю ей времени приспособиться или отреагировать, прежде чем делаю это снова. Снова. И снова.

Черт побери, после нескольких толчков, удовольствие начинает подавлять. Ее тесная киска разрушает мой контроль. Я могу ослепнуть от этого удовольствия. Я стискиваю зубы, чтобы предотвратить растущую, ноющую боль. И Элла не делает ее легче, когда прижимает эти удивительные груди к моей груди, целует меня в челюсть, а затем придвигается к моему уху.

– Господи, так хорошо... – стонет она мне в ухо. – Ты такой большой. Моей киске приходится растянуться, чтобы принять всего тебя и это лучший вид боли. Боль у клитора обжигающая, и она нарастает. Я не знаю, как долго я продержусь. Карсон...

Черт возьми, она становится еще сексуальнее. Ее тело дает мне много подсказок о степени ее возбуждения, но слова... Да. Это глазурь сверху сладкого кондитерского изделия ее тела, такая гладкая и тает на моем языке.

– Не сдерживайся из-за меня, – настаиваю я. – Я буду трахать тебя во время каждого оргазма, дорогая, и в следующее мгновение дам еще один. Но эта тугая киска принадлежит мне и моему удовольствию … – Чтобы владеть ею.

Я снова поднимаю ее на головку моего члена, затем кладу на спину, наслаждаясь ее реакцией, которая выражается чем-то между хриплым вздохом и удушенным хныканьем. И вот она, сжимается вокруг меня еще сильнее, дышит быстрее, ногти впиваются в кожу еще больше.

Под этой блузкой на пуговицах и ее профессиональным внешним видом бьется сердце соблазнительницы. Это действительно не лучшее время в моей жизни, чтобы начать думать своим членом, но это не остановит меня. У меня достаточно опыта, чтобы охарактеризовать обычные типы девушек – королевы драмы, самовлюбленные, золотоискательницы, липучки, Мадонны, шлюхи, девочки, у которых проблемы с отцами... Элла кажется женщиной, с которой я мог бы быть самим собой.

Когда я снова толкаю ее вниз на член, стон вырывается из моей груди. Я горю. Я хочу глубже. Мне нужно, чтобы она оказалась подо мной. Я должен взять каждую ее частичку во всех отношениях. Прямо сейчас.

Снова положив Эллу на кухонный островок, я вижу, как ее глаза вспыхивают. Она шипит, и ее тело выгибается на холодном граните, но это положение оставляет ее ноги раздвинутыми, киску открытой, клитор обнаженным. Я смотрю вниз на ее покрасневшее лицо, ошеломленные глаза и грудь, которая подпрыгивает при каждом толчке – и я знаю, что не смогу продержаться долго.

Лаская, прокладываю себе путь вверх по ее бедру, сгибая ее колени, чтобы сделать еще один длинный, глубокий толчок внутри ее гладкой плоти – и тянусь к ее наиболее чувствительному месту – я кладу большой палец на клитор и поглаживаю кругами.

Ее тело напрягается. Она хватается за край стойки. А потом выкрикивает мое имя в вопле надвигающейся кульминации.

– Карсон!

Элла близка, и я настолько настроен на ее ритм, что напряжение, нарастающее в ее теле – это то же самое напряжение, что сжимает меня. Я быстрее провожу большим пальцем по ее клитору, наблюдая, как ее рот раскрывается, румянец расползается по груди, а соски застывают до стальных пиков.

– Элла, – ее имя стоном вырывается из моего рта. Я сглатываю. Я могу сказать больше, больше требовать от нее, но экстаз начинает бить в моей голове. Все, кроме нее и оргазма, который мы собираемся разделить, исчезает.