– В космос, твою… летаем! В океаны, твою… опускаемся. Сердца…

– Твою… – подсказала Юля.

Виктор Викторович кивнул:

– …пересаживаем! Почему привести дороги в порядок не можем? И не рассказывайте мне, что это сложнее полёта на Марс!

– Мы и не рассказываем, – пробормотала Оксана так, чтобы он не слышал. – Просто это намного дороже.

Света удивлённо взглянула на подругу. Оксана придвинулась ближе и зашептала:

– Разве непонятно? Сперва устраивают тендеры, и выбирают тех, кто меньше денег запросит, а на то, что за фирма, сколько на рынке, какая там техника и квалифицирован ли персонал всем наплевать. А те потом наймут вчерашних пастухов из Таджикистана или ещё откуда, лишь бы им платить поменьше. Вот и результат. А ещё, бывает, выигрывают по знакомству или за взятки, что ещё хуже…

Джип подпрыгнул на очередном ухабе, и Оксана повалилась на Свету, лязгнув зубами и больно ткнув подбородком в плечо.

– Ой! – Она схватилась руками за рот. – Гадство какое! Я язык прикусила!

– А не будешь наши дороги хаять, – мстительно проворчала Света, потирая ушибленное место. – Критиковать все горазды, нет, чтобы взять да исправить положение.

– Хочешь, чтобы я лопатой махала? – Оксана мгновенно забыла про больной язык. – Ну, подруга!

Света помотала головой. Вечно её понимают неправильно.

– Фирму организуй, – сказала она. – Купи технику, обучи людей.

– И на какие шиши? На всё это не только моей и твоей, всей нашей конторы зарплаты не хватит.

– Замуж выйди. За олигарха. Будут тебе деньги.

– И где его взять? – озадачилась Оксана. – Советчица.

– Искать надо, а не сидеть, сложа руки.

– А я что делаю? – вдруг обозлилась подруга. – Только этим и занимаюсь.

Они замолчали, дуясь друг на дружку. Потом Света сказала примирительно:

– Я читала, что богатые часто по горам лазают, хобби такое. Может, встретим.

Оксана покрутила пальцам у виска. Света пожала плечами и снова уставилась в окно.

Дорога петляла среди высоких сосен, тянувшихся сплошной стеной по обеим сторонам. Подлесок густо зарос отцветшим уже багульником и высоким папоротником, а иногда попадались целые рощи берёз с вкраплениями тёмных осин. Подтянувшееся к зениту солнце пробивало лучами лес, придавая летней зелени особый, сочный оттенок. Время от времени гравийка ныряла в распадки, тянулась меж болотистых кочек, иной раз пересекая редкие ручейки, снова взбиралась на склоны сопок.

Как-то незаметно отсыпанное гравием полотно дороги сменилось обычной просёлочной грунтовкой с разбитой, правда, неглубокой колеёй рассохшейся глины. А спустя несколько часов и пары остановок, джип выехал на огромный луг, полого поднимавшийся к подножию одного из двух разделённых седловиной серо-белых горбов с длинными снежными языками между проплешин скал и редких сосен. Даже на расстоянии они казались массивными великанами, а по мере приближения вырастали в настоящих колоссов, и глаз уже не мог охватить величественную панораму целиком.

Света наслаждалась зрелищем. Настроение повышалось, прогоняя усталость от долгого сидения в машине. Она опустила окно и высунулась наружу, щурясь от бьющего в лицо ветра и с удовольствием вдыхая прохладную свежесть с привкусом скошенного сена. Ясно, что и сюда добираются жители окрестных деревень.

– Давайте туда! – крикнула она в кабину, указывая на небольшое деревянное строение у самого конца луга, за которым высился сосняк.

Виктор Викторович взглянул на неё в зеркальце и взял чуть левее. Джип съехал с колеи и, тихо урча мотором, двинулся по сохнущим травяным прядям – сену – к кособокому сарайчику без окон и с повисшей на одной петле дверью. Стены были сколочены из толстых досок, и между ними зияли широкие щели. Венчали это сооружение уложенные ваги с прибитыми кусками рубероида. Рядом стояли несколько смётанных стожков сена. Чуть дальше, на границе трав и сосен, весело бежал узкий, быстрый поток. «Медлянка», так он была обозначен на карте.

Джип остановился. Девушки выбрались наружу. Пока Юля с Оксаной восхищённо ахали, Света пару раз присела, разминаясь, и шагнула к дверце багажника. Там уже копошился Виктор Викторович, быстро выгружая многочисленные свёртки, пакеты, рюкзаки. Только сейчас, оглядев воочию всю груду захваченного барахла, Света подумала, что следовало всё-таки устроить таможенный досмотр до выезда. Судя по всему, девчонкам до чёртиков надоела городская жизнь, и они решили переселиться в горы.

Кстати… Она оглянулась. Одна переселенка, Юля, застыла столбиком, уставившись на тянувшуюся вверху гряду, подсвеченную снизу и справа заходящим солнцем, и размеренно жевала жвачку, напоминая невозмутимо-меланхоличного верблюда. Вторая опасливо заглядывала внутрь сараюшки, держась рукой за дверной косяк. Дверь вдруг качнулась на единственной петле с противным скрипом, и Оксана испуганно отскочила. Обернулась, посмотрела на Свету и независимо передёрнула плечами – подумаешь, мол, боялись мы этих сараев!

Света призывно махнула ей рукой и окликнула Юлю, выводя ту из состояния прострации. Девушки подошли. Виктор Викторович покончил с выгрузкой – джип заметно приподнялся – и, захлопнув багажник, устроился за рулём.

– Куда вы на ночь глядя? – спросила Юля. – Переночуйте с нами, а утром поедете.

Света было подумала, что подруга просто не хочет отпускать машину, в которой можно переночевать с комфортом, но тут ей стало стыдно, и она, прижав к груди три скатанных спальных мешка, потащилась в сторону сарая. Отходя, она слышала, как Виктор Викторович подробно разъясняет, что и где ему отрежут, если супруга прознает о ночёвке с тремя девицами, ради которых он бросил в пивбаре друзей с футболом и чипсами. Во всяком случае, жена решит именно так. Впечатлённые девчонки сочувственно-испуганно поойкали, клятвенно заверяя хранить тайну совместного ночлега, но Виктор Викторович лишь саркастично хмыкнул, завел двигатель и уехал, быстро потерявшись в наползающих сумерках.

Девушки помахали ему вслед, Юля смахнули невидимую слезу, и шустро перетаскали весь скарб в сарайчик, как раз успев до темноты. Света с Юлей приладили дверь, пока Оксана раскидывала по сторонам наваленное внутри сено и раскатывала спальники. Потом выбрались на резко посвежевший воздух и развели костёр. Варить ничего не стали, просто разогрели тушенку. Хотели три банки, но обошлись двумя, так как Юля гордо напомнила подругам, что сидит на диете и уже похудела на сколько-то там калорий. Скорее всего, тушенка была низкокалорийная, поскольку Свете с Оксаной пришлось довольствоваться одной банкой на двоих, а Юля умяла целую, да ещё ворчала, что привычка вставать из-за стола с лёгким чувством голода давно заклеймена, как западная пропаганда, направленная на резкое снижение народонаселения России.

Потом напились чаю, затушили костёр и отправились в сарай устраиваться на ночь. Здесь было не так холодно, как снаружи, только очень темно и пахло. Света приладила фонарь и заставила девчонок перебрать содержимое рюкзаков, распорядившись выкинуть всё лишнее. Подруги постонали, обозвали Свету диктаторшей, но подчинились, копаясь в пожитках и ворча что-то насчёт Великой французской революции, и её адепта доктора Гильотэна, практика антиабсолютизма. Памятуя о двух ослицах и верблюде, Света проигнорировала эти намёки, дождалась окончания великой чистки, после чего со спокойной совестью забралась в спальный мешок и мгновенно уснула.

Она проснулась от какого-то звука. Точнее, ей показалось, что от звука. Проснулась сразу, без той полудрёмной одури, заволакивающей голову по утрам, когда спать укладываешься далеко за полночь, а вставать приходится в шесть. Она открыла глаза и подумала, что могла бы и не открывать. Никакой разницы. Темень и тихое шебуршание прелого сена под задувавшим в огромные щели ветерком, напоминающим жужжание. Справа доносилось ровное посапывание спящих подруг. Где-то поодаль слышалось негромкое попискивание – возились мыши. Темнота постепенно как бы разбилась на куски, одни больше, другие меньше, а между ними чернеющая серость, и лишь чуть погодя Света сообразила, что это наваленные кучи сена, которые они сгребли по сторонам, расчищая место для ночлега.