Она не решилась спросить, где он поставил метку.

— Вполне. Пока управление у меня, тотем контролирует спонтанные выбросы.

— Тотем?

Артур досадливо прищелкнул языком.

— Не сейчас, хорошо? Сейчас я хочу проверить действие уз. Да и вам полезно будет осознать, как они работают. Василиса, постарайтесь не впадать в истерику. Я не собираюсь пользоваться связью подчинения в личных целях.

Она снова поджала губы. И почему он считает ее истеричкой?

— Сейчас я отдам вам приказ. Сопротивляйтесь ему, посмотрим, что из этого выйдет. Вы поняли?

— Да, — она поставила чашку на ближайший столик.

— Встать.

Сопротивляться? Значит, ей нужно сидеть. Однако Василиса почувствовала, что ее словно толкают в спину. Она попробовала уцепиться руками за край дивана — не вышло. Мало того, в груди начала нарастать боль. Испугавшись, Василиса поднялась. Боль тут же исчезла.

— Отлично, — произнес Артур. — Этого достаточно.

Сердце словно сдавило ледяным обручем. Да это же хуже рабства! Раб принадлежит хозяину, но он может сопротивляться его желаниям. Пусть даже ценой жизни! А она теперь просто игрушка в руках мага. «Встать. Сесть. Прыгнуть. Поплясать». Он отдаст любой приказ, и она подчинится.

— Васили-са! Я же просил!

Сквозь гул в ушах она едва разбирала слова Артура. Хотелось плакать, кричать и бить посуду. Она схватила чашку и в сердцах швырнула ее на пол. Брызнули осколки. Это отрезвило, и Василиса испугано попятилась назад.

— Полегчало? — спокойно поинтересовался Артур. — А теперь послушайте меня, второй раз повторять не буду. Если вы еще раз позволите себе подобное поведение, и я передам управление в поселение. Вы не настолько глупы, чтобы не понимать, эти узы неизбежны. Однако в поселении управление в руках надсмотрщиков. Думаете, там вам будет лучше?

— Н-нет… — выдавила Василиса, облизав внезапно пересохшие губы. — Простите.

Он кивнул:

— Пойдемте. Экипаж уже ждет.

Василиса поплелась следом, ругая себя за несдержанность. Пожалуй, у Артура есть все основания считать ее истеричкой. Но как он не понимает, что перемены — это всегда сложно! Еще два дня назад она жила спокойно и размеренно. И мессира Гайволоцкого знать не знала, между прочим. А теперь потрясение за потрясением, и совершенно непонятно, как жить дальше.

Как жить дальше, зная, что в любой момент тебе могут отдать приказ, и ты выполнишь его даже против своей воли? Как жить дальше, когда твоя жизнь отныне связана с жизнью ненавистного человека? Как жить дальше без сестер, без цели, без надежды? Хорошо, у Майи все в порядке. А что с Ярой? Жива ли она? Естественно, все время хочется плакать!

Василиса села в экипаж, давясь слезами. Истеричка, как есть! Она старалась не смотреть на Артура, и тщетно пыталась успокоиться, с трудом переводя дыхание.

— Васили-са…

Отчего-то ей показалось, что теперь в его голосе звучат нотки сочувствия.

— Простите, — снова извинилась она. — Я привыкну. Дайте мне хоть немножко времени.

— Василиса, вам что-нибудь нужно в городе? — неожиданно спросил Артур. — Может, что-то из вещей? Или каких-нибудь любимых пирожных? Женских журналов?

— Мы же спешим, — растерялась она.

— В ближайшее время я не собираюсь в город. Воспользуйтесь возможностью.

— А на прием к Верховному Архимагу можно?

— К кому?

Артур снова разозлился, но Василиса умела стоять на своем.

— Я хочу попросить его лично. Помочь Ярославе, — упрямо сказала она, выпятив нижнюю губу.

— Милая барышня… — Артур говорил спокойно, даже тихо, но каждое слово словно сочилось ядом. — Я понимаю, мое слово для вас — пустой звук. Однако вам придется набраться терпения и ждать. И не испытывать моего терпения. Желательно никогда.

Она хотела возразить, но внезапно поняла — это бесполезно. Архимаг привык, что ему все повинуются, а она так и вовсе никто, случайная знакомая, которой он внезапно оказал милость, да и то исключительно для того, чтобы она учила его детей. Ничего, Верховному Архимагу она напишет, и императору тоже. А вести себя будет тихо и послушно, как и положено приличной барышне.

— Я постараюсь, — ответила она и отвернулась, уставившись в окошко.

Экипаж уже ехал по улицам столицы. Мимо проплывали дома, магазинные вывески, скверы.

— Мы будем куда-нибудь заезжать? — терпеливо поинтересовался Артур.

Василиса отрицательно покачала головой и до боли прикусила нижнюю губу.

Артур старался не смотреть на девушку, съежившуюся в углу экипажа. Ничего, кроме раздражения, она не вызвала. Он терпеть не мог глупых слезливых барышень и всегда старался держаться от них подальше. И в случае с Василисой можно винить только себя. Никто не принуждал его брать на себя ответственность за княжну, сам вызвался.

Причин было несколько. Во-первых, Майя Полянова. Он сразу узнал ее, хотя она сама определенно не помнила, что именно он занимался делом о похищении, да и расследование о смерти ее мужа контролировал тоже он. Это не удивляло. Артур помнил состояние Майи в то время и даже знал причину. Теперь княгиня определенно стала здоровее и счастливее, и он искренне сожалел, что на ее долю вновь выпали испытания. Он был уверен, что никого не сможет полюбить так, как любил свою жену, однако Майя вызывала приятные чувства. Жестокий муж не смог сделать из нее забитое существо, она сохранила и силу духа, и ясность ума, и доброту в сердце.

Однако одной симпатии к Майе оказалось недостаточно, чтобы он взвалил на себя заботу о его сестре. Так что было и «во-вторых». Сама Василиса поначалу поразила его великодушием. Просить за человека, который разрушил твою жизнь? Немногие на это способны. Сестры, безусловно, поняли, что если бы Анатолий со вниманием отнесся к завещанию их отца, их магический потенциал до сих пор удерживали бы печати. Артур знал, что такое возможно, хотя столкнулся с этим впервые. Обычно родители гордились детьми-магами, а князь Орлов, видимо, был весьма недоволен тем, что у его дочерей есть дар. Иначе как объяснить печать, которую он исправно обновлял каждый год? Анатолий не стал этого делать, вот плотину и прорвало.

Вообще, запутанное дело. Артур еще толком не занимался им, но завтра с докладом прибудет сотрудник его отдела, тогда он и решит, в каком направлении работать. Кто знает, может и удастся выяснить, в какое измерение закинуло младшую сестру?

В-третьих, за Василису просили его собственные дети. Вернее, она им понравилась, и они уговаривали взять ее воспитательницей. Неслыханное чудо после полугода мучений! Одно время у него была прекрасная няня. Она справлялась с сорванцами, но, увы, оставила работу, выйдя замуж. С тех пор дети конфликтовали с каждой воспитательницей, которую он нанимал. Не помогали ни уговоры, ни наказания. А тут вдруг: «Папочка, милый, упроси Василису остаться с нами». Дети даже повинились во всех «преступлениях», совершенных за день, лишь бы он исполнил их просьбу. Отказать им он не смог.

Артур был уверен, что княжна будет рада его решению. Не могла же она не понимать, что поселение — не для аристократов? А Василиса имела наглость обидеться! Он ее, видите ли, лично не попросил! Если бы не Майя… Если бы не дети…

Артур вздохнул и не удержался, бросил взгляд на свою спутницу. Она сидела с закрытыми глазами, крепко вцепившись пальцами в край сидения, а на ресницах блестели слезы. Когда же она успокоится? Он искренне не понимал, что оплакивает Василиса. Трудно? Стисни зубы, иди дальше. Он дал ей шанс на нормальную жизнь. Чем она недовольна? Одна надежда, что все же это временно.

Он велел остановиться возле кондитерской и вышел купить детям сладостей. Набрал пирожных и конфет: клюкву в сахаре, шоколадных батончиков, засахаренных орешков, мармеладу. Нечасто он их балует, а тут и повод есть — девушки тоже любят сладкое. Вдруг Василису успокоит плитка шоколада?

Артур никогда не пытался понять женщин и относился к ним, как к досадному недоразумению. Его жена, безусловно, была не такой. Он искренне любил Айри. Она никогда не досаждала ему женскими глупостями. Возможно, потому что она родилась в другом измерении. Магам многое позволено, и, вернувшись как-то с очередного задания, Артур привез с собой лунную хранительницу. Император дал согласие на брак, и Артур счастливо жил с Айри несколько лет. А потом она умерла, сгорев за сутки от какой-то местной заразы. Его не было рядом, он ей не помог. Потом его уверяли, что он ничего не смог бы изменить. Да и сама Айри сказала то же самое. Но Артур все равно винил себя в смерти жены.