Выйдя из кабины, Уолтер остановился. Захотелось издали полюбоваться своим детищем. В зубах сенатора — неизменная сигара, на голове — черная фетровая шляпа, в руках — суковатая массивная трость. Он внимательно осматривал высокие, уходившие вдаль рядами огромных окон корпуса. Стеклянные крыши густо задымлены, запорошены черной пылью. И все же кое-где они отбрасывают солнечные лучи, а под ними нет-нет да и вспыхнут сиреневыми соцветиями огни электросварки.

Любуясь заводом, Уолтер всякий раз переживал какую-то окрыленность чувство, рожденное сознанием своей силы и могущества.

Самый главный и ответственный цех завода — сборочный. Уолтер решил зайти туда, поинтересоваться, что еще надо сделать, чтобы приблизить тот долгожданный день, когда с ракетодрома на Луну, на Марс и Венеру вылетят гигантские межпланетные корабли.

Цех встретил его приглушенным гудением. Неподалеку от входа, на блестящих стальных стапелях, лежало огромное сигарообразное тело ракеты. По обе стороны суетились рабочие: одни с электросварочными аппаратами, другие-с автоматическими молотками, третьи — с измерительными приборами. Уолтер открыл дверцы ракеты и заглянул внутрь. Возле отделения двигателя группа рабочих монтировала оборудование, что-то возбужденно обсуждая. Сквозь шум автоматических аппаратов до слуха сенатора донеслись слова:

— Слышали, ребята, что делается в Советском Союзе? Да-да, я о их ракете… — кивнул головой грузный человек с маленьким чубом.

«Том Блейн», — узнал его сенатор.

— Советы обогнали нас! — продолжал рабочий. — Да что говорить, у них наука — на высоте! Там, я слышал, все люди живут хорошо. Как ты думаешь, Джо?

Сенатор сжал зубы, до боли прикусил губу. «Что это? На заводе коммунисты? Куда смотрит эта свинья, Чарли? Чем он тут занимается?»

Гулко стуча тростью по бетонному полу, Уолтер заспешил обратно. В приемной управляющего никого не было. Только секретарь-машинистка что-то выстукивала на машинке.

— Где мистер Пэтон?! — загремел Уолтер.

— Вылетел к вам. Вы же вызывали…

— Ах да… — Сенатор грузно опустился в массивное кресло.

Сидел он долго, попыхивая сигарой и ежеминутно вытирая с лица холодный пот. Волнение его, кажется, заметила даже секретарша.

Том Блейн, закончив монтаж важного узла ракеты, поднялся с пола и с заметным удовлетворением зажмурился. Что ни говори, сегодня ему повезло. Наконец Харди Пат и Роб Ридгей развязали языки. Сомнений быть не может: да, они с уважением относятся к Советам, к коммунистическим порядкам, ругают хозяина завода, недовольны жизнью. Тут и думать не приходится: они коммунисты, изменники. Он сегодня же постарается сходить к верным людям, обо всем рассказать. Собак надо посадить на цепь!

— Харди, — обратился Том к товарищу, — если меня будут искать, скажешь, что я в конторе. Пойду сверю чертежи, — закончил он, отряхивая комбинезон. Потом не спеша зашагал по цеху.

— Куда это вы? Почему гуляете? — вдруг услышал он за спиной знакомый голос. — Уже закончили работу? О, я знаю, вы старательный человек. Оно и понятно: ради процветания Штатов лучшие люди отдают все свои силы…

Том Блейн обернулся. Перед ним стоял инженер Рендол. Том растерялся. Что за человек этот Рендол всегда смотрит на него как-то свысока, со странной, затаенной улыбкой. А сколько в нем злости, какой-то мальчишечьей задиристости. Очень уж он непонятен Тому! Но приходится мириться. Что поделаешь, Рендол — конструктор, автор проекта космической ракеты. Он целыми днями торчит в цехе, следит за всеми работами. Сам порывистый, нетерпеливый, он и другим не дает сидеть без дела.

В словах Рендола прозвучала насмешка, но Том Блейн не из таких, чтоб из-за ерунды портить отношения с начальством. Он вежливо улыбнулся и спокойно ответил:

— Иду в контору, мистер Рендол, А вы все шутите?..

Блейн повернулся и шагнул прочь. Вилли Рендол вдруг схватил его за плечо, резко повернул к себе. Том побледнел. Что это стряслось с инженером? Он ничего не мог понять. Прямо в глаза ему смотрел другой, незнакомый человек, суровый, со сжатыми челюстями.

— Что вам нужно? — оскорбленно спросил Блейн и гневно повел широкими плечами.

Рендол опустил руку.

— Вы мутите, сэр, воду!

— Я? Для чего?

— Чтоб ловить рыбку! — выразительно проговорил инженер. — Хочу предупредить: остерегайтесь! На небе есть бог, он все видит.

Том Блейн заморгал глазами. Пригладив свой реденький чуб, он удивленно пожал плечами:

— Я ничего не понимаю, сэр. Клянусь, ничего!

— Я вам верю, Том. Чтобы понять, надо иметь голову.

Вилли Рендол сунул руки в карманы брюк и, смерив с головы до ног сутулую фигуру Тома, зашагал к стапелям.

Том Блейн усмехнулся. «Пугаешь? Наплевать мне на тебя. Я не из простачков. Никому зазря не дамся в руки. А с тобой еще поговорим. Вот расскажу в тайной полиции…»

И все же настроение Тома было испорчено. Возле самой конторы его встретила секретарь-машинистка.

— Сэр, вас хочет видеть сенатор, — сказала она Тому.

Том Блейн поправил пояс на комбинезоне и осторожно открыл дверь в кабинет.

В мягком высоком кресле, закрыв глаза, сидел сенатор Уолтер. На первый взгляд казалось, что он спит. Рядом, в углу, висел полосатый звездный флаг Штатов. Стол представлял собой точную модель ракетодрома с ракетопультом в центре, служившим подставкой для карандашей.

— Слушаю вас, сэр, — сказал Том Блейн, застыв у порога в выжидательно-вежливой позе. Он почувствовал, что не случайно вызван сенатором. Кто знает, может, выпадет выйти из этого кабинета другим человеком — более солидным и обладающим настоящей властью. Чарли Пэтон давно обещал назначить его мастером участка. Видно, пришел тот день, когда его давняя мечта, наконец, осуществится. Чарли, конечно, не мог не рассказать боссу, кроме всего, и о старании и преданности Тома великим идеалам… «Пусть только тронет меня этот дьявол Рендол, — думал не без злорадства Том. — Не мне, а ему сейчас надо остерегаться…»

— Это вы, мистер Блейн? — не открывая глаз, спросил, наконец, Уолтер.

— Я самый, сэр, — ответил Том как можно подобострастнее.

— Вот и хорошо, что пришли. Я о вас много думал, Вы много повидали в жизни… Выстрадали немало.

— Все это правда, сэр, — поспешил подтвердить Том.

— Я считаю, что страданиям теперь конец. Для вас откроются новые горизонты. Вы обретете радость и счастье.

— Как я вам благодарен, мистер Уолтер! — воскликнул Том Блейн и согнулся в низком поклоне. — Буду век молиться…

— Разговор наш мы продолжим после. А теперь не посчитайте за труд сходить в турбинный цех и принести сводку работ за вчерашний день…

— Слушаюсь, сэр! — Том Блейн еще раз поклонился и вышел.

Уолтер тем временем поднялся из кресла и, подойдя к окну, включил телевизор. На матовом стекле возникли очертания какого-то цеха. Из динамика долетел типичный заводской гул. Сенатор крутнул ручку настройки, и на экране показались «райские ворота» — высокие, украшенные инкрустацией, с позолоченным гербом Штатов. В овале телевизора шевельнулась фигура человека. Том Блейн шел бодро, засунув большие узловатые руки в карманы комбинезона. «Пора!» — решил сенатор, когда Том вошел в «райские ворота». Нажата кнопка — и невидимые смертоносные лучи пронизали тело человека. Он пошатнулся и беззвучно упал…

Сенатор выключил телевизор.

Спустя несколько минут в кабинет Уолтера вбежала секретарь-машинистка.

— Сэр, умер Том Блейн. И весьма странно: был жив и здоров — и вдруг…

— Моя дорогая, — спокойно перебил ее сенатор, — тут нет ничего странного. У бедняги Тома просто было слабое сердце. А что вы думаете на этот счет?

— Я ничего не думаю, сэр.