С этими дарами братья вернулись к отцу, ожидая похвал, ибо только побежденные откупаются от победителей данью. К их удивлению Великий Апраксай впал в гнев и даже поколотил сыновей палицей, всячески порицая за необдуманные действия. Досталось и младшему, хотя он в военном совете братьев участия не принимал и, как уже было сказано, в переговоры с пришельцами не вступал.

Несколько поостыв, Апраксай разразился длинной речью, суть коей сводилась к тому, что молодежь совсем отбилась от рук и не желает слушать старших. «Говорил: пойдите и убейте, — клокотал старик, — а вы? Вот — обманули вас, наберут силу, явятся и одолеют, и будем им данниками!»

Руг как самый бойкий из братьев, осмелился перечить и, потрясая дарованным мечом, заявил, что никакие ямбаллахи ему теперь не страшны. Он уже опробовал небесное оружие и уверился в его неодолимости. В подтверждении своих слов он тут же продемонстрировал отцу действие меча, свалив одним ударом ближайшую дубовую рощу. Кунн решил не ударить в грязь лицом, взмахнул ямбаллаховой плетью, и вода в реке Волчья Сыть, на берегу которой стояли очаги, закипела. Только Дамбило отнесся совершенно равнодушно к разборкам между старшими — сидел поодаль да в дудку поплевывал.

Апраксай снова вышел из себя и стал кричать, что неразумие сынов его подобно глупости женщин, получивших в награду за ночь любви костяной гребень да гляняную свистульку. «Малым откупились ямбаллахи, — кричал он, потрясая священной палицей, символом своего могущества, и норовя снова перетянуть братьев по широким спинам, — а как пустят против вас громовые стрелы да летучие диски — волками взвоете! Волками взвоете, да ящерицами пресмыкаться станете! Прочь с глаз моих!»

Сыновья обиделись и ушли каждый в свои земли. От Руга пошел народ ругов, обитателей речных берегов, по имени второго брата потомки его нареклись кунна — ми и поселились в степях, судьба же Дамбило, ушедшего со своей дудкой в густые леса за болотами, осталась неведома. Иные утверждают, что пошли от него мелкие племена, покорившиеся впоследствии как ругам, так и ру гору мам, другие же придерживаются мнения, что мелкие племена сидели по лесам и раньше, Дамбило же, благодаря дани ямбаллахов, обрел дар пророчества и предсказал наступление времени, но это сомнительно, так как всем известно, что предсказателем был Блаженный Иорда, отшельник из Темного Распадка…

На этом месте Мидгар прервал свой рассказ, чтобы в очередной раз приложитьсй к браге. Руги слушали своего вожака внимательно и одобрительно кивали головами. Ярл глядел в куржку и хранил молчание.

— И что же небесные пришельцы? — спросил Дагек — лан, сдвинув свою посудину с Мидгартовой и осушив до дна. — Обрушили свою мощь на ваших предков?

— Нет, — сказал Лисий Хвост с некоторой досадой, словно сие обстоятельство было не к чести его прародителей, — ямбаллахи ушли к подножию горы Меру и построили там Город. Они затворились за толстыми стенами и больше оттуда не появлялись…

— Возможно, боялись опрометчиво подаренного оружия?

Мидгар в сердцах хлопнул по столу широкой ладонью.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так, чужеземец! — воскликнул он. — Хотелось бы мне, чтобы предки одолели надменных небожителей и утвердили власть свою по всей стране Огнедышащих Гор! Но лукавство недостойно настоящего воина, поэтому я скажу правду. Ямбаллахи были сильны, очень сильны. Ни меч Руга, ни плеть Кунна не могли соперничать с их грозным оружием, способным испепелить целое войско еще в двух переходах от стен Города. Много храбрых воителей пытались взять сию цитадель приступом, но все сложили головы. Небожителям не нужно было даже выходить за стены, чтобы одолевать людей: воистину, даже худшие из небесной дружины были столь могучи, что нам и не снилось! И тогда вождь по имени Хруд решил пуститься на хитрость.

И Мидгар поведал, что это была за хитрость, увенчавшаяся полным успехом. Правда, на ее осуществление понадобилась жизнь не одного поколения, и все же, в конце концов ямбаллахи поплатились за свою надменность.

Предание гласит, что в один далеко не прекрасный для небожителей день явились к ним благообразные старцы, безоружные, лишь с музыкальными инструментами в руках. Они были допущены в Город пред очи Мажика и, усевшись рядком, ударили в струны и жалобно запели песню-мольбу, суть коей сводилась к нижайшей просьбе всех подвластных и неподвластных ругам племен дать им мудрых наместников, дабы мир и согласие воцарились среди людей.

Правитель ямбаллахов весьма возрадовался подобному обороту дела: он устал от битв в небесах и от докучливых земных обитателей и жаждал покоя. Ямбаллахи жили в своем городе в роскоши и довольстве и теперь не помышляли ни о соперничестве с Аресом, ни о власти над людьми. Мажик отрядил наместников, которые поставили города на берегах рек и обучили племена хлебопашеству, ремеслам и торговле. Лишь тайну своего оружия скрыли ямбаллахи.

Руги же, согласно коварному плану, вели себя ниже травы, тише воды, а их вожди даже поселились в крепости небожителей, якобы для того, чтобы учиться искусству управлять народом своим, на самом же деле лелея лишь одну корысть: овладеть секретом великого разрушения, и весьма в том преуспели.

Надо сказать, что женщин у ямбаллахов было мало, очень мало. В чем причина тому — не ясно. Как бы то ни было, хоть и были ямбаллахи почти бессмертны (жили по многу веков, и только небесное оружие Ареса могло их убить), но лишь у каждого сотого рождался наследник, и небожителям рано или поздно грозило вымирание.

Когда вожди ругов завоевали доверие своих новых покровителей, один из них, называемый громким именем Победитель Света, предложил Мажику, в знак дружбы и взаимного расположения, одну из своих жен, красавицу Светану. Поначалу Светана пришла в ужас и хотела тут же перерезать себе горло нашейным ножом, но, будучи приведена в покои мятежного небесного воеводы, тотчас в него влюбилась.

Ямбаллахи, хоть и выше локтя на три людей, безобразными не были. Лица у них были цвета красной меди, носы прямые и длинные и начинались выше бровей. Ходили они по пояс обнаженными, тела их были мускулистыми, отлично скроенными, хотя руки — излишне длинными. Говорят, они умели петь высокими красивыми голосами.

Светана возлегла с Мажиком, который оказался, несмотря на изрядные свои размеры, нежным и страстным любовником. От этого союза родился маленький ямбаллах, ставший наследником повелителя. Ростом он вышел не больше обыкновенного человека, но в остальном во всем походил на отца и силой обладал неимоверной.

С тех пор и повелось среди ябаллахов брать в жены человеческих женщин. Иногда от этих союзов рождались ямбаллахи, иногда люди, и вскоре кровь великанов и ругов, державших первенство среди племен, настолько перемешалась, что стали они почитать друг друга ближайшими родственниками и во всем друг другу доверять.

Вернее, доверчивыми оказались небожители: руги же, помня о своем плане, в конце концов завладели тайной чудесного оружия и изгнали ямбаллахов из страны. Сему предшествовала великая битва у подножия священной горы Меру, и вождь ругов Ория одолел в ней Мажика с его войском.

Лишенные своих огненных дисков и громовых стрел, ямбаллахи бежали через горные хребты и навсегда сгинули в неизвестности. Победители же поселились в Городе и самодовольно прозвали себя ругорумами, что значит — лучшие среди ругов.

Причина взять себе новое название была веской. Не все из народа Мидгара и Ярла ушли в Город. Часть ругов, верная заветам Апраксая, осталась жить по берегам рек и блюсти обычаи предков. Священная палица передавалась из поколения в поколение, символизируя незыблемость устоев, пока не была украдена локапалами…

А значит, настал канун времени.

— Только мы — настоящие руги, — гордо заключил свою речь старший сын Таркиная, — и мир будет принадлежать нам! А отступники пусть прозябают за толстыми стенами.

— Не сомневаюсь, что у тебя есть все основания так говорить, — осторожно сказал Дагеклан, — но разве ругорумы не пустили в ход грозное оружие ямбаллахов, чтобы подчинить страну Огнедышащих Гор?