— Конечно, конечно, я рада, — тоже закричала Нелл, отступая. Она даже не ожидала, что этот «исход» вызовет у брата такую радость и снимет напряжение.

Тэлли замолчал и стал считать машины, выстроившиеся в ряд. Хор гудков затих, когда женщина в «скорой помощи» выиграла сражение за ворота — благодаря превосходящему размеру своей машины.

— Около сотни уезжает, — наконец сказал Тэлли.

— Как ты думаешь, сколько это должно занять времени? Можем мы позвонить в Туристический Совет и сказать, что мы открываем согласно плану?

— Да, думаю, можем, — весело ответила Нелл. — Если ничего им не помешает, они должны уехать до вечера, а потом мы попробуем вызвать команду из местного отдела по уборке территории, чтобы они хоть немного очистили место. По крайней мере — хоть это-то они могут для нас сделать!

Кучи тряпок и каких-то старых вещей валялись на поле и на местах, где стояли машины, а там, где жгли костры, на земле остались черные пятна.

— Интересно, почему они так вдруг упаковались? — нахмурился Тэлли, удивляясь. — По словам Мак-Кэндлиша, они заплатили за аренду этого поля за три месяца вперед. Тогда почему же они меньше чем через три недели убрались?

Среди множества машин Нелл заметила фотографа, непрерывно щелкающего камерой: этот эпизод пресса решила не пропускать.

— Может, им не нравится вот эта компания, — сказала она, указав на газетчика и заметив еще нескольких людей с записными книжками и камерами, пробиравшихся вдоль дороги, где двигалась колонна машин. — Испугались, что по газетным снимкам их могут опознать и из-за обмана лишить социального обеспечения.

— Возможно, возможно, — пробормотал Тэлли и показал на ключ в воротах. — Мне нужно поехать разузнать.

В теленовостях, показанных в полдень, была открыта причина «исхода». Вскоре после завтрака с вертолета засняли дорогу, а репортёра показали стоящим с микрофоном в руках на фоне цветного кортежа отъезжающих; на лице его (без всякого сомнения) застыла усмешка.

— Путешественник Нового Века отступает, не выдержав яростной атаки, — пояснил репортер зрителям. — В этом году из-за необычайно теплой погоды раньше, чем обычно, вывелись комары, и потребовалось всего три ночи их злобного внимания, чтобы убедить три сотни энтузиастов жизни под открытым небом, что где-то должны существовать более подходящие места для их лагеря. Итак, осада Талиски окончена, но не благодаря длинной руке закона или действию властей а из-за чрезвычайно действенных укусов Всемогущей Мошки Горной Шотландии — Chiromomus culicoides!

— Боже, благослови комара! — закричал в столовой для прислуги Тэлли, открыв столь неловко бутылку шампанского, что драгоценная пенящаяся жидкость пролилась на стол и на пол. — Пусть она кормится и процветает многая лета, «эта маленькая позолоченная мушка».

— Еще одна цитата из Шекспира, — вздохнула Нелл, которая, тем не менее, до сих пор никак не могла совместить собственную радость с тем, как разрешилось их дело.

— А это откуда? — надменно допытывался Тэлли. — «Король Лир» — ни много, ни мало. «Птица, крапивник, смотри: перед моим взором развратничает маленькая позолоченная мушка! Так да здравствуют любовные игры…»

Тут Нелл заметила:

— Точно как о Талиске. Или какой она должна быть по твоему расчету.

— Такой она и будет сейчас, и все благодаря этому маленькому серенькому комару. — Тэлли веселился, как Меркуцио.

— Не забывай, что, хотя ушли путешественники, эти комары здесь остаются, — напомнила, увещевая, Нелл, тем самым умерив его веселье. — И нашим гостям не понравятся ни они сами, ни то, что они делают.

— Наши гости не будут спать ни под открытым небом, ни поблизости от берега, — возразил Тэлли. — А рядом с домом никаких комаров мы не заметили. Но ты права: нам нужно запастись репеллентами для гостей. Я куплю их и привезу сюда.

Ближе к вечеру последние машины путешественников выехали на главное шоссе, направляясь, как сказал Алесдеру водитель, раздраженно расчесывая сильно покусанную шею, — «как можно дальше от этих мест, где комары-кровососы и фермер — проклятый мошенник!»

Алесдер увидел колонну на дороге, когда пытался проехать в Талиску. Ему пришлось дожидаться, когда дюжина машин свернет с однополосной дороги, пока он смог и сам свернуть, и ему удалось поговорить с водителем последней машины. Последнее замечание убедило Алесдера по дороге нанести визит Дункану Мак-Кэндлишу. Как всякий предусмотрительный провинциальный юрист, он всегда возил с собой пару веллингтонских сапог в багажнике «ренджровера», и они оказались очень кстати, потому что ему нужно было искать фермера на полях. Алесдер разыскал его, ведущего с дальнего пастбища (на ближнее к дому) огромного быка.

— Я должен был держать его подальше от лагерников, — пробормотал Мак-Кэндлиш, когда Алесдер с опаской приблизился к человеку с быком, держась на безопасном расстоянии от быка (хоть это тяжело ступающее животное казалось почти послушным), смирно повесившего голову. — Они очень даже могли его раздразнить.

— Или он их, — предположил Алесдер, думая, что этот большой красно-белый бык с короткими острыми рогами вполне мог отделать путешественников. — Где же вы его держали?

— Подальше вверх вдоль пролива, — объяснил ему фермер, усмехаясь. — Надеюсь, подале от вреда.

— Наверное, — согласился Алесдер, отходя в сторону, чтобы не оказаться между стеной сарая и полутонным быком. — Он задаст работу, если будет бродить без привязи.

— Странно, что и вы так говорите, — нахмурившись, заметил Мак-Кэндлиш. — Он, знаете, пловец. Я нашел однажды его мокрым — хоть выжми, — пока он там был у пролива в поле. Счастье, что он вообще не утонул.

— Вы обрадовались, увидев, что путешественники уезжают?

Мак-Кэндлиш почесал голову и подмигнул юристу.

— Я знал, что они уберутся вскоре, как проснутся комары. Не забудьте — эти крошечные кровососы рано напали. Что же, назад их деньги я не выдам. И спрашивать нечего! — И он громко засмеялся.

— Значит, никакого возврата?

— Ни пенни. Все их деньги пойдут у меня на починку забора, да еще нужно ворота опять поставить.

— Но ворот и до того, как путешественники приехали, не было.

— Ну что же, не было, конечно, — кивнул важно Мак-Кэндлиш. А сейчас я не позволю сброду, вроде этого, портить мое лучшее поле, имею я право на это или нет?

После легкой растерянности, вызванной тем, что председатель Туристического Совета опоздал, потому что уехал на рыбалку, как только узнал о встрече, выпадающей на уик-энд, церемония открытия прошла без сучка и задоринки. Председателя с женой доставили на вертолете, а тут их встречала группа фотографов из газет, которым издатели приказали быть на месте и осветить счастливое окончание осады; а также группа журналистов, которые были заняты тем, что выискивали небывалые истории, чтобы заполнить ими страницы газет на Пасху. Хозяева отеля заинтересовали нескольких журналистов, которые захотели узнать подробности о карьере Тэлли и Нелл и вынюхивали подробности их личной жизни — но без большого успеха. Один заголовок над фото Тэлли с Нелл прямо кричал: «Длинный и коротышка».

«Роскошная жизнь без жиров» — гласил другой заголовок над фото Либби, одетой в купальник и развалившейся в большом общественном джакуззи, держащей образцы блюд, приготовленных Калюмом.

Один только «Скотсмен» опубликовал фото председателя Туристического Совета, разрезающего ленточку у входа в замок, чтобы проиллюстрировать аналитическую заметку, где разбиралась правомочность субсидии, предоставленной предприятию «Союзом предпринимателей Шотландии и островов», когда это предприятие наняло местных на неполный рабочий день, а постоянных сотрудников набрало за пределами Шотландии.

Этот последний упрек привел Тэлли в ярость, и он позвонил в редакцию газеты и выразил недовольство по этому поводу, сказав, что они с сестрой шотландцы, не говоря уже о шеф-поваре, его помощнике, регистраторе, садовниках и бармене, кроме разве что двух официанток, которых можно назвать иностранками. Тэлли требовал исправления и извинения, но успеха не добился. Однако это его волновало недолго, так как ни одно новое предприятие, будущее которого зависит от того, знают ли о нем люди, не желало бы большей бесплатной рекламы, чем получила Талиска. Не было сомнений, что победа была вырвана прямо из зубов поражения. Даже представитель Северной Шотландии в ЕС, который был социалистом, а следовательно, был противником таких предприятий, при отъезде объявил, что в Брюсселе, Люксембурге и Страсбурге будет хвалить Талиску, так как он уверен, что на еврократов имидж Талиски как места красивого и располагающего кухней с низким содержанием жиров будет действовать как магнит.